раз переворачивающая душу неведомо какими средствами, как сон, отлетевший и
оставивший после себя какое-то смутное беспокойство. Особенно лес. Знаете, о
чем чаще всего мечтают полярники под конец зимовки? Провести отпуск в лесу.
Может быть, потому, что лес и все с ним связанное -- антитеза льду и снегу?
Или потому, что лес -- это наши первые волшебные сказки, первая прогулка с
любимой и сорванный украдкой первый поцелуй на забытой тропинке? Или потому,
что в лесу мы забываем обо всем, целиком отдаваясь его очарованию?
больше всех других людей любят елку.
новогодним настроением никто похвастаться не может: старая смена потому, что
вот уже четвертый день нелетная погода, и коллектив, за год зимовки ставший
живым организмом, расколот на две половины; ну а что касается новой смены --
мы еще не пришли в себя.
Глаз не отвести -- такие красавцы. Художника бы сюда -- святых мучеников с
вас писать!
на цветную пленку, эти фотокарточки не стали бы украшением семейного архива.
а какой-то уже зелено-фиолетовый Тимур Григорашвили. -- А почему? А потому,
что воздуха нет! Дышу так, что грудь чуть до потолка не достает, вот так
(Тимур красочно показывает, как энергично он дышит). Засыпаю, никого не
трогаю, и вдруг какая-то сволочь хватает за горло, вот так (Тимур средствами
пантомимы разыгрывает страшную сцену). Кричу "караул!", просыпаюсь -- нет
никакой сволочи.
начальник старой смены Артемьев.
Тимур?" -- "А, -- говорю, -- пустяки. Недалеко тут. В Антарктиду". Глаза на
лоб лезли, никто не верил. "Ой, держите меня, -- кричали, -- Григорашвили
едет в Антарктиду! Да ведь ты дрожишь от холода, когда пятнадцать градусов
тепла!" А я говорю: "Чем я хуже других? Все люди из одного мяса сделаны". А
они говорят: "Не из всякого мяса шашлык приготовишь". А я говорю... Да, а
кто скажет, почему я не хочу кушать? Доктор, в твоих книгах не написано,
куда спрятался мой аппетит?
смотрю на Артемьева. Ему лет сорок, он высок, немного сутуловат и, видимо,
силен физически. Своей манерой держаться он чем-то напоминает мне Льва
Булатова, начальника СП-15: такой же скромный, сдержанный, тактичный. И
улыбка у него столь же мягкая, слегка застенчивая; людям с такой улыбкой
бывает очень трудно обидеть человека. Но приходит момент, и обнаруживается,
что у них твердый характер и сильная воля. Удивительную характеристику
Артемьеву дал Володя Агафонов:
зимовку.
Вильям Шекспир, записывал подслушанные интересные фразы, чтобы вставить их
потом в свои пьесы. Записал бы он эти: "...лапа у него железная... Красиво
провел зимовку".
Большинство ребят из его смены были с ним и в Одиннадцатой экспедиции и
готовы вновь пойти в следующую -- нет лучшей похвалы для начальника. Жаль,
все эти дни прошли у него в хлопотах по передаче станции, я так и не успел с
ним как следует познакомиться. Зато какой великолепный штрих к его
характеристике добавил мне через полтора месяца Гербович! Артемьев -- из тех
людей, к которым с первого взгляда испытываешь доверие. Еще перед вылетом на
станцию Сидоров сказал: "Если Никитич акты подписал -- можно не проверять:
такую рекомендацию я получил от начальника экспедиции. Владислав Иосифович
сказал, что даже не может и представить себе такого -- чтобы Никитич
подвел". Так оно и получилось: Артемьев сдал станцию в превосходном
состоянии.
бумаге. Помните Отченаша из "Педагогической поэмы", с его
наивно-трогательным удивлением: "Да зачем тебе документ, когда я сам здесь
налицо, видишь это, как живой, перед тобой стою?" Не сознавал отсталый
старик роль бумаги, повезло ему, что жизнь свела его с Макаренко, а не с
кем-нибудь другим.
трагикомический случай. Трактор провалился сквозь лед, но механик-водитель
успел выскочить -- правда, без кожаной куртки, она осталась в кабине.
Бухгалтерия на материке легко списала трактор, так как было очевидно, что
водитель при всей своей хитрости не сможет засунуть его в чемодан и привезти
дочой. А вот списать куртку -- дудки! Пришлось возместить ее стоимость из
зарплаты. Ибо у водителя не было бумаги, удостоверяющей, что материальная
ценность в лице кожаной куртки вместе с трактором покоится на дне Южного
Ледовитого океана. Бухгалтерии было стыдно, она верила водителю и доброму
десятку свидетелей, но инструкция предписывала верить бумаге.
даже самые уравновешенные восточники испытывают некий комплекс пассажирской
неполноценности -- из-за полной зависимости от самолета. В одну из прошлых
экспедиций почти весь январь стояла нелетная погода, и старую смену удалось
переправить в Мирный уже тогда, когда капитан корабля потерял всякое
терпение. И хотя с того случая поколения восточников уверены, что без них
корабль на Родину не уйдет, но береженого бог бережет...
Коляденко.
голубоглазый юноша с русой челкой, сползающей на лоб, худой и стройный, он
кажется моложе своих двадцати шести лет. У него милая улыбка и красивое, но
чуть капризное лицо единственного сына в семье.
в благопристойный вид дикую смесь английского и русского языков). -- Я целый
год зимовал на Мак-Мердо и знаю все полярные штучки!
занимает солидный пост, кажется, в корпорации "Дженерал моторс", он
полностью разделяет воззрения своего класса, но по молчаливому соглашению
сторон политические дискуссии на станции не доводились до обострения.
Вначале Майкл держался настороженно -- видимо, ожидал, что его примутся
обрабатывать и обращать в коммунистическую веру, но быстро убедился, что
никто об этом не помышляет, и легко вошел в коллектив: согласно графику
дежурил по камбузу, накрывал на стол, мыл посуду, пилил снег и азартно играл
в "чечево" -- изобретенную полярниками забавную разновидность "козла".
признавался Майкл, -- то совершенно обескуражен результатами турнира
"чечево". Я занял последнее место! Я залезал под стол чаще, чем другие
игроки! Позор!
понял, что мы, американцы, можем и должны дружить с русскими. Ну что нам с
вами делить? Мы самые сильные и самые богатые народы в мире. Всего нам
хватает -- и людей, и земли, и полезных ископаемых. Нам надо дружить, не
позволять втягивать себя в конфликты. Ладно, не будем о политике. Мне здесь
было хорошо. Я учился русскому языку и преподавал английский. Наверное, в
своем штате Колорадо я был бы уволен как бездарный учитель, но на Востоке
этого не сделали -- ведь я оказался монополистом! Лучше плохой учитель, чем
никакого. Мой самый прилежный ученик -- доктор Толя. Все праздники мы
проводили вместе. Когда я вернусь, то расскажу, как 4 июля русские вместе со
мной отмечали День независимости. Было восемьдесят градусов ниже нуля. У
своего павильона я разжег костер и по традиции поджаривал "горячие собаки".
Принято вытаскивать "собак" из костра медленно, но приходилось торопиться,
так как они мгновенно превращались в камень. Я мужественно съедал их, доктор
Толя обещал быстро вылечить меня от несварения желудка. Потом мои товарищи
сервировали стол, преподнесли мне торт, подарки -- разве я могу такое
забыть? И еще я горжусь тем, что рядом с вашим советским флагом над станцией
и наш, американский. Захвачу его с собой, -- смеется Майкл, -- подарю
владельцу бара, своему знакомому. Ого, какая реклама! Он будет всю жизнь
меня бесплатно кормить!
но познакомиться с ним я не успел. Кроме того, на санно-гусеничном поезде
год назад на станцию прибыли и французские ученые. Они прожили на Востоке
несколько дней, и их не без сожаления проводили обратно в Мирный. Они были
бесшабашно веселы, экспансивны и умели с особым шиком восклицать за столом:
"Пей до дна!", столь увлеченно отдаваясь этой процедуре, что нанесли
серьезный ущерб запасам своего превосходного французского вина
часов за восемь до отлета, откровенно радуется тому, что ему ни разу не
довелось продемонстрировать свое мастерство: раны на Востоке залечиваются
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Махров Алексей
Трубников Александр
Прозоров Александр
Вронский Константин