то и костер разведут.
рыбная ловля воспрещаются.
обязанность выкинуть меня отсюда? Что ж, выкидывайте. Уйду безропотно. Но я
только что вскипятил кофе. Как вы думаете, ваш хозяин не будет возражать,
если я его тут и выпью? И вас угощу? После чашки кофе вы меня и вовсе взашей
вытолкаете.
набросали.
того, предлагаю добавить в кофе ложечку "Старого деда".
усыпанной хвоей земле и потягивал кофе. Чарли подошел понюхать его и
позволил дотронуться до себя, а с ним это не часто случается. Он не
разрешает посторонним таких вольностей и увиливает от них, как может. Но
пальцы этого молодого человека отыскали одно местечко у Чарли за ухом - а
пес обожает, когда ему там чешут, - и Чарли, испустив блаженный вздох, сел
рядом с ним.
попадется подходящее местечко, ну и нет сил проехать мимо.
Пожалуй, мне пора сматываться отсюда ко всем чертям.
я. Вы ничего плохого не делаете.
псих. Я подъехал, хотел его выпроводить, а он, знаете, что понес? Говорит:
"Нарушение границ не преступление, и оно ненаказуемо". Это, говорит, "не в
вашей юрисдикции". Он, наверно, псих был. Что за юрисдикция такая?
подогрел его и так и эдак.
тут поблизости разрешат сделать стоянку?
сосняке. А когда совсем стемнело, пришел посидеть в Росинанте, восхитился
его удобствами, и мы с ним очень мило провели время, попивая виски и
рассказывая друг другу всякие враки. Я. показал ему разные хитроумные
приманки и блесны, купленные у "Аберкромби энд Фитч", одну даже подарил и
еще не пожалел несколько прочитанных романов, полных секса и садизма, и
номер журнала "С ружьем и удочкой". Он в свою очередь предложил мне пожить
здесь сколько захочется, сказал, что зайдет за мной завтра и мы с ним
отправимся на рыбную ловлю, и я пообещал задержаться здесь хотя бы на день.
Друзей заводить всегда приятно, а кроме того, мне хотелось подумать на
досуге обо всем увиденном в пути - об огромных фабриках и заводах, о потоках
их продукции и о спешке и гонке.
была жена. Он показал мне ее фотографию, засунутую в полиэтиленовый кармашек
бумажника, - смазливая блондинка, которая, видимо, изо всех сил тянулась за
красавицами с журнальных страниц, потребительница шампуня, кремов, лосьонов
и всяких приспособлений для перманента на дому. Она, видите ли, задыхалась в
этой глуши и мечтала о красивой жизни в Толидо или Саут-Бенде. Единственное,
что скрашивало ее существование, это глянцевитые страницы журналов "Шарм", и
"Шик". Дело, ясно, кончится тем, что ее надутые губки доконают мужа. Он
найдет работу в какой-нибудь лязгающей железом храмине прогресса, и они
будут жить-поживать да добро наживать. Все это говорилось не прямо, а
косвенно, обиняками. Она знала совершенно точно, что ей требуется, а он не
знал, и неутоленность будет ныть в нем до конца его дней. Когда он уехал в
своем джипе, я прожил за него мысленно всю уготованную ему жизнь, и на меня,
как туман, надвинулась тоска. Этому человеку была нужна и его хорошенькая
жена и что-то еще другое, а совместить несовместимое он не мог. . Чарли
приснился такой страшный сон, что он разбудил меня. Ноги у него дергались,
будто на бегу, и он отрывисто поскуливал. Ему, верно, снилось, что он
гонится за огромным кроликом и никак его не догонит. А может быть, за ним
самим кто-то гнался. Последнее предположение заставило меня протянуть руку и
разбудить его, но от такого кошмара, видно, не легко было отделаться. Он
что-то пробормотал себе под нос, пожаловался и, прежде чем снова отойти ко
сну, выхлестал полплошки воды.
собой удочку, я достал свою и насадил на нее спиннинговую катушку, но чтобы
привязать к леске ярко раскрашенную блесну, мне пришлось вооружиться очками.
Блесна держится на прозрачном поводке в одну нить, и считается, что рыба
такой поводок не разглядит, но я без очков его тоже не вижу.
поймаем.
все от нас зависящее, чтобы заинтересовать окуней и щук. Мой спутник
твердил:
то и поныне плавает. Увы! Уженье рыбы в большинстве случаев тем у меня и
кончается, и все же это занятие мне очень по душе. Я человек не бог весть
какой требовательный. У меня никогда не возникало желания изловить
какое-нибудь чудище - символ рока и доказать свою мужскую доблесть в
титанической схватке с огромной рыбиной. Но иной раз я бываю не прочь, чтобы
две-три рыбки размера моей сковородки пошли мне навстречу. В полдень я
отказался от приглашения отобедать и познакомиться с женой моего нового
приятеля. Я спешил к своей собственной жене, и мое нетерпение час от часу
возрастало.
исчезал из жизни на два, на три года, а то и навсегда. И когда переселенцы
пускались в путь через весь континент в своих фургонах, их родным и близким,
оставшимся дома, может, было и не суждено узнать что-нибудь о дальнейшей
судьбе этих странников. Жизнь шла своим чередом, ставила перед людьми
каждодневные задачи, вынуждала принимать те или иные решения. Еще на моей
памяти телеграмма могла нести только одну весть о покойнике в семье. А за
жизнь одного поколения срок не такой уж большой - телефон все это изменил.
Если из моих беглых путевых заметок можно вывести, будто я порвал семейные
узы, отрешившись от домашних радостей и печалей, от очередной провинности
нашего старшего сынка, от зуба, прорезавшегося у нашего младшего сынка, от
успехов и неудач в делах, - такой вывод будет ошибочен. Три раза в неделю я
звонил в Нью-Йорк из какого-нибудь бара, универмага или из тесноты
заправочных станций, заваленных покрышками и разным инструментом, и
восстанавливал свою личность во времени и пространстве. На три-четыре минуты
ко мне возвращалось мое имя, возвращались мои обязанности, радости и
горести, которые человек влачит за собой, точно комета свой хвост. Это был
как бы прыжок из одного измерения в другое, беззвучный взрыв преодоленного
звукового барьера - словом, очень странное ощущение, точно ныряешь в воду -
стихию, известную тебе, но чуждую.
сделать короткий перерыв в своем путешествии. За каких-нибудь два часа - во
всяком случае, теоретически за два - ей предстояло пересечь тот сегмент
земного шара, по поверхности которого я полз не первую неделю. Меня
разбирало нетерпение, я уже больше не сворачивал с той большой, облагаемой
сбором автострады, что пронизывает северную границу Индианы, не заехал ни в
Элкхарт, ни в Саут-Бенд, ни в Гэри. Какова дорога, такова и езда. Прямизна
трассы, свист несущихся мимо машин, одинаковая скорость - все это действует
гипнотически, и по мере того, как дорога раскручивается миля за милей, вами
незаметно начинает овладевать изнеможение. День и ночь сливаются воедино.
Заходящее солнце - это не призыв и не приказ остановиться, ибо машины идут
нескончаемым потоком.
закусочной, открытой круглые сутки, и прогулялся с Чарли по коротко
подстриженному газону. Потом прилег на какой-нибудь час и проснулся задолго
до рассвета. Я взял с собой в дорогу свои городские костюмы, рубашки и
обувь, но чемодан для переправки всего этого из машины в гостиничный номер
захватить забыл. Да, по правде говоря, в Росинанте ему бы и места не
нашлось. В мусорном ящике под дуговым фонарем я нашел чистую коробку из
гофрированного картона и упаковал туда свои наряды. Свежие белые рубашки
были завернуты в дорожные карты, а коробка перевязана леской.
давки, я выехал в Чикаго затемно. Мне надо было ехать прямо в отель
"Амбассадор", где меня ждал заранее заказанный номер, но, верный себе, я
заехал бог знает куда. Под конец мне пришла в голову гениальная мысль:
Черепнин Владимир
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия