дороги.
женщины, сидящей на верху горы Привидении, и я направлялся к ее камням.
Сердце мое сильно билось, пока я так бродил в темноте леса, среди ночной
тишины, я все осматривался, не следят ли за мной глаза Аматонго. Но нет,
духи не попадались, только изредка большие пятнистые змеи выползали из-под
моих ног. Быть может, это и были Аматонго. Временами мелькал серый волк и
прокрадывался между деревьями, следя за мной. А в больших ветвях глубоко,
точно женщина, вздыхал ветер.
поредели, местность стала повышаться, и опять блеснули небеса.
Скажи мне только свое имя.
твой рассказ, я начну свой. А теперь давай слать!
Они легли спать, и Галаци закутал Умслопогаса шкурами лосей. Сам Галаци был
такой крепкий, что улегся без всякого покрывала на голой скале.
Галаци. -- Пройдя через лес, я добрался как бы до колеи каменной колдуньи,
сидящей вон там высоко и целые века выжидающей конца мира. Здесь уже весело
играло солнце, здесь бегали ящерицы, порхали птицы, и хоть опять наступал
вечер -- я ведь долго бродил по лесу, -- я уже больше не трусил. Я влез на
крутую скалу, поросшую мелким кустарником, и наконец добрался до каменных
колен колдуньи, представляющих площадку перед пещерой. Я заглянул за край
скалы и, поверишь ли, Умслопогас, кровь моя похолодела, сердце замерло. Там,
перед самой пещерой, валялось много больших волков. Одни спали, рыча во сне,
другие грызли черепа убитых зверей, а еще другие сидели, как псы, оскалив
зубы, высунув из разинутой пасти языки. Я вгляделся и различил за ними вход
в пещеру, где по-видимому, находились кости юноши. Но мне не хотелось туда
идти: я боялся волков, так как понял теперь, кого принимали за горных духов.
Я решил бежать оттуда, но когда обернулся, то Великая Дубина "Страж Брода"
размахнулась и хватила меня таким ударом по спине, каким храбрецы
расправляются с трусами. Случайность ли, или "Страж" хотел пристыдить
вооруженного им, этого я не знаю, но стыд охватил меня. Как, неужели
вернуться назад, терпеть насмешки жителей крааля, старухи? Да разве в лесу
ночью меня не загрызут духи? Лучше уж сейчас, поскорее попасться в их лапы.
Не медля дольше, чтобы страх не обуял меня, я взмахнул дубиной и с боевым
криком племени Галакаци вскочил на край скалы и бросился на волков. Они тоже
вскочили и остановились, завывая с взъерошенной шерстью и с горевшими
глазами. Их звериный запах доносился до меня. Но, увидев, что на них кинулся
человек, они вдруг испугались и разбежались во все стороны, спрыгивая
большими прыжками со скалистой площадки, изображающей колени колдуньи, так
что скоро я очутился один у входа в пещеру. Сердце у меня росло в груди от
радостного сознания, что я покорил волков, не зашибив ни одного, я гордо,
точно петух по крыше, подошел к отверстию пещеры и заглянул в глубь ее. Как
раз в эту минуту заходящее солнце яркими, красными лучами осветило темноту.
Тогда, Умслопогас, я опять струсил!
конце вышина пещеры в рост человека. Углубление узкое и не глубокое, оно
точно выбуравлено железом. Человек мог бы сидеть в нем, да человек и сидел,
или, скорее, то, что было когда-то человеком. Там находился остов, обтянутый
почерневшей кожей. Зрелище это было ужасно. Он упирался на вытянутые руки и
в правой держал кусок мяса. Мясо было наполовину съедено, видно, он поел
перед смертью. Глаза этого скелета покрывала кожаная повязка, точно заслоняя
от него что-то. Одной ноги не хватало, а другая свисала через край ниши. Под
ней на земле валялось заржавленное лезвие сломанного копья.
правда ли? Гладкая, как те камни, на которых женщины мелют зерна. А отчего
она гладкая -- спросишь ты -- я могу тебе сказать. Когда я сквозь дверь
пещеры смотрел внутрь, то видел следующее.
Она казалась большой и свирепой. Близ нее находился волк, старый, черный,
больше всех виденных мной, настоящий родоначальник, с серыми полосами на
голове и на боках. Этот волк стоял на месте, но, пока я следил за ним, он
вдруг побежал и подскочил высоко вверх к иссохшей ноге, свисавшей из
скалистой трещины. Лапы его ударились о гладкую скалу, на секунду он за нее
ухватился, щелкнув зубами на расстоянии копья от мертвеца, но сорвался с
яростным рычанием и медленно прошелся по пещере.
воя, упал. Тогда поднялась волчица, они вместе старались стащить высоко
сидящую фигуру. Ничего не выходило. Ближе расстояния копья они не могли
подпрыгнуть. Теперь, Умслопогас, тебе понятно, почему скала гладкая,
блестящая.
Каждую ночь они, щелкая зубами, бросались на стену пещеры, никогда не
достигая мертвой ноги. Одну ногу они пожрали, но другая оставалась
недоступной.
прыгнула так высоко, что почти достала до висевшей ноги. Она упала назад, я
увидел, что это ее последний прыжок, так как она надорвалась и лежала,
громко воя, с струящейся изо рта черной кровью.
насмерть, схватил ее за горло и стал теребить. Теперь пещера огласилась
стонами, задыхающимся воем; волки катались по земле под сидящим высоко
человеком. В багровом свете заходящего солнца эта картина, эти звуки были
столь ужасны, что я дрожал, как ребенок.
в горло. Я понял, что настала минута покончить с ним.
дубины.
точно невредимая. Знай, Умслопогас, такова природа этих злых духов, что,
грызясь постоянно, они не могут истреблять друг друга. Только человек может
убить их и то с трудом. Итак, она стояла, поглядывая не на меня, даже не на
мертвого самца, а на того, кто сидел наверху. Заметив это, я подкрался сзади
и, подняв "Стража", опустил его вниз изо всей силы. Удар пришелся ей по шее,
сломал шею, и она перекувырнулась и моментально издохла.
садилось, лес почернел, но свет еще сиял на лице каменной женщины, вечно
восседающей на горе. Мне приходилось ночевать тут, так как, несмотря на
полнолуние, я не смел спускаться на равнины один, окруженный волками и
привидениями. А если один я не решался, то тем более не мог пойти, унося с
собой сидящего в расщелине. Нет, приходилось оставаться, так что я вышел из
пещеры к ключу, бьющему из скалы вон тут правее, и напился. Потом я
вернулся, уселся у входа в пещеру и следил, как затухал свет на лице земли.
Пока он угасал, стояла тишина, но потом проснулся лес. Поднялся ветер и
развевал зеленые ветки, походившие на волны, слабо озаренные луной. Из
глубины леса неслись завывания привидений и волков, им ответил вой с вершины
скал, вот такой вой, какой мы слышим, Умслопогас, сегодня ночью!
и знал, то не согласился бы остаться там внутри с мертвыми волками да с тем,
кого они стремились пожрать. Я прошелся по площадке и посмотрел вверх. Свет
месяца падал прямо на лицо каменной колдуньи. Мне показалось, что она
смеется надо мной. Я тогда понял, что нахожусь на месте, где являются
мертвецы, где злые духи, носящиеся по свету, гнездятся, как коршуны. Я
вернулся в пещеру, чувствуя, что надо что-нибудь предпринять, иначе можно
сойти с ума. Я притянул к себе труп мертвого волка и стал сдирать с него
шкуру.
в расщелине, ни о завываниях, которыми оглашались горы. Но месяц все ярче
освещал внутренность пещеры. Я мог различить форму костей висевшего, даже
повязку на его глазах. Зачем завязал он ее? -- размышлял я. -- Разве, чтобы
не видеть свирепых морд бросавшихся на него волков?
подкрадывающиеся ко мне в сумерках. Вот совсем близко сверкнули огненные
зрачки, острое рыло обнюхало волчий труп. С диким воем поднял я "Стража" и
ударил. Раздался крик боли, что-то ускакало в темноту. Наконец, шкура была
содрана, и я отбросил ее в сторону. Схватив тушу, дотащил ее до края скалы и
оставил там. Немного погодя завывания стали приближаться, я увидел
подкрадывающиеся серые тени. Они обступили тушу, накинулись на нее и жестоко
дрались, разрывая на куски. Потом, облизываясь красными языками, волки
убежали обратно в лес.
вдруг посмотрел вверх и увидел свет. Да, Умслопогас, это не мог быть свет
месяца, падающий на сидевший скелет, нет, то был красный свет, фигура точно
пылала в нем. Я все смотрел, мне показалось, что отвисшие челюсти дрогнули,
что из пустого желудка, из высохшей груди донесся резкий, глухой голос:
Галаци-Волк! Скажи, что ты делаешь здесь, на горе Привидений, где столько
веков уже каменная колдунья сторожит конец мира?
тоже звучал дико и глухо:
здесь на горе Привидений. Я пришел за твоими костями, чтобы твоя мать могла
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Доставалов Александр
Бажанов Олег
Флинт Эрик