в который он по ошибке зашёл. Только что прямо по курсу была ослепителъная
стена, а теперь вдруг ничего, чернота. И из черноты - четыре оскаленных рыла...
это он ещё успел заметить, пол ушёл из-под ног, и Петька вывалился обратно в
дверь и скатился по ступенькам. Несколько секунд он пролежал мордой вниз,
оглушённый. Или ошеломлённый. В общем, сбитый с толку.
каждой травинки падало четыре тени. И от его рук тоже падало по четыре тени -
от каждой. Тогда он поднял голову и посмотрел вверх.
висели огромные влажные синие шары с белыми перьями облаков. Петьке
понадобилось несколько секунд, чтобы понять: главное светило, которое освещает
эти планеты, ещё не взошло. Оно за горизонтом...
косо торчал срезанный конус вулкана. Вулкан едва заметно курился.
бревенчатой хижины. У высокого крыльца сбоку стояли мотыги, садовые грабли,
топор с длинным топорищем. Окна прикрывали грубые жалюзи из тёмных от времени
деревянных реек. На гвозде, вбитом рядом с дверью, висела потёртая до белизны
кожаная куртка и древний, тридцатых годов, шлемофон с очками-"консервами".
куст с чуть вялыми - и даже не вялыми, а томными ленивыми головками необычного
алого, с бордово очерченными краями лепестков, цвета. Воздух был насыщен
густым, почти осязаемым, ароматом. Позади куста возвышался ещё один вулкан,
прикрытый фанерным листом, а справа - третий, самый высокий; из жерла его
попыхивало сине-красное пламя давно не чищенной газовой горелки.
лететь дальше... сейчас взойдёт большое солнце...
полчаса кругосветное путешествие закончится.
который был у них в школе. Берега озера густо заросли травой и цветами. А на
другом берегу озера стоял, блестя стеклом и полированным металлом, старинный
двухмоторный двухбалочный самолёт с французским триколором на килях.
перенесло. Зато он хорошо помнил, как тряслись (наверное, от жадности) пальцы,
когда он застёгивал ремни, а потом по какому-то наитию щёлкал тумблерами на
панели управления...
заработали ровно. Петька двинул газ и взлетел - легко и мягко, как во сне.
махала рукой Римма. Много времени спустя он понял, что махала она не провожая,
а - привлекая внимание. И может быть, даже в страхе. И нужно бы было
спросить... Но он уже улетел. И дальше было только небо. Необъятное чёрное небо
с шарами планет.
учебниках и наставлениях. Просто потому, что сама такая ситуация никому не
могла прийти в голову. Нырнуть в комету, в это месиво песка и льда - нет, тут
нужно быть дипломированным самоубийцей. Старым опытным камикадзе. Все знают,
что от комет следует держаться подальше. Но есть кометы - и есть вот такие
кометные зародыши, ещё ни разу не побывавшие в грязных областях системы, не
оплавленные жаром светил, - и потому с ядром не ледяным, а снежным... в общем,
белые и пушистые.
секунду - но буквально в момент соприкосновения развернулся на сто восемьдесят
и вошёл в это снежное облако факелом вперёд. Жёсткая струя плазмы превращала
снег в пар, а пар в такую же плазму, смесь ободранных догола атомов водорода и
кислорода, которые, стремительно разбегаясь, отдавали избыточное тепло
окружающему снегу, возвращали сбежавшие электроны и становились нормальными
газами... За ту минуту с небольшим, которая понадобилась "Неустрашимому" для
полного торможения (твёрдое ядро - вот оно, протяни руку), снег поглотил
энергии столько, сколько образуется при взрыве полусотни противокорабельных
дейтерий-литиевых боеголовок. Большей частью эта энергия пошла на образование
свободных газов, которые в силу своей природы намерены были занять весь
предоставляемый им объём - то есть рассеяться по необъятной Вселенной. Сейчас
этому временно мешал снег - подхваченный ударной волной, он образовал что-то
вроде бочонка, наполненного смесью водорода и кислорода... правда, при
ничтожном давлении в две сотых атмосферы, но тем не менее...
и кораблик ушел в суб за долю секунды до того, как эта смесь взорвалась., А то
ведь иногда эмиттеры тормозят...
раскрывшуюся, как бутон огромного белого цветка, комету. Какие-то лучи,
какие-то трепещущие языки вырывались из её пылающих недр.
минут вновь вошёл в суб. Из суба вышли вблизи неизвестной остывающей багровой
звезды, на гравитационных моторах наконец разогнались как надо - и снова
прыгнули. Санька не спрашивал - куда. По всему выходило, что очень далеко.
широте Магадана... Вот они вам - термальные воды.
человека это могло произвести впечатление, что вот, мол, люди так увлечены
делом, что только о нём и могут говорить, - но глаза инженера были чуть
испуганные, как у Риммы, когда она заговорила чужим голосом (это потом в них
плескался настоящий ужас... как муха в янтаре, повторяла она, как муха, как
поганая хилая дрозофила, раз - и нет миллиона лет, ты же видишь, я постарела на
миллион лет...), и время от времени инженер забывал, о чём говорил только что,
и повторялся.
проходной - сначала они шли пешком до расширенного и укреплённого входа в
пещеры, потом недолго ехали на чём-то вроде детского паровозика, потом пересели
в кресла подвесной канатной дороги и то взмывали к потолку подземных залов, то
почти отвесно пикировали в узкие тёмные колодцы, инстинктивно поджимая ноги;
подлокотники противно шаркали по невидимым стенкам... - за всё это время им
встретилось человек пятнадцать - двадцать, да и те обычно были заняты
обслуживанием уже установленных и работающих механизмов. Откуда-то, правда,
доносился низкий гул моторов и скрежет буров, шуршал транспортёр, вывозящий
породу, - и, наконец, в одном из залов по полу змеились толстые чёрные трубы и
возле них деловито прохаживались двое ребят в оранжевых комбинезонах и с чем-то
наподобие миноискателей в руках - видимо, искали течь.
превратились в мощную разноцветную колоннаду) китаец с рук на руки передал
Некрона ещё двум таким же ребяткам в оранжевых комбинезонах и с
"миноискателями", которыми те немедленно Некрона обшмонали с головы до пят и
остались довольны. Видимо, ПСМ как таковой их не интересовал совершенно.
вход.
Некрону даже показалось, что ладонь его ощутила неопределимое сопротивление, и
сам он, нырнув в эту тень, что-то преодолевал: не совсем так, как если бы шёл в
воде, но, в общем, похоже. Темнота была абсолютная, рука нашаривала очень
тёплый и приятно шероховатый камень, ноги шагали, и под ногами была хорошая
надёжная твердь - а сознание подсовывало всякие ужастики...
в ярко освещённую и изрядно захламлённую комнату, которая примерно на треть
была занята странной машиной, напоминающей противоестественную помесь белого
рояля на гусеничном ходу и агрегата для массового доения. Крышка рояля была
поднята, изнутри доносились сдавленные голоса. Некрон, стараясь не наступать на
разбросанные по полу детали, подошёл поближе и заглянул "через борт".
паяли кривую серебристую хренотень. То есть один держал, другой тыкал
паяльником. Ностальгически пахло горячей канифолью...
за локоть, что Некрон пропустил вдох. Он медленно обернулся и на секунду забыл,
кто он, где он и, главное, зачем.
придумки запускают в массовое сознание. Среди многочисленных приятельниц
Некрона были и "Мисс Московская область", и "Северная красавица", и всяческие
топ-фотомодели с первых обложек глянцевых журналов - но такую он видел впервые.
Ну что особенного: брюнетка, коротко и неровно - перышками - стриженная, ну,
тонкие брови, ну, глаза чуть косят - не к переносице, а наоборот, к вискам, а
потому кажется, что смотрит она тебе внутрь... в конце концов, этому учат на
всяких там курсах завлечения... полуулыбка, этакий поворот головы, приглашающий
жест, да, фигурка, да, походка, закрыл глаза. Закрыл, я говорю. Так. Брюнетка,
неровно стриженная, косит, губы полные, шея не слишком длинная, стройная,
руки... ах, какие руки...
нельзя было пройти, не коснувшись её груди, но он умудрился не коснуться. И аро
мат... да. Совершенно незнакомые, тихие, тонкие, убивающие вернее пули духи.
И как-то он не терялся, собака...