28 ноября, 1973
прачечной, снег почти уже прекратился. Том Гренджер выбежал ему
навстречу без пиджака, в одной рубашке, изо рта у него вырывались
небольшие облачка пара. По выражению лица Тома он понял, что денек
предстоит не из самых удачных.
из "Холидей Инн" с первым грузом белья. На Дикмен парень на "Понтиаке"
рванул на красный свет и врезался прямо в Джонни. Вот такая история. -
Он запнулся и бесцельно оглядел грузовой вход. Там никого не было. -
Полицейские сказали, что Джонни очень плох.
все это произошло. Ты, наверное, знаешь этот перекресток...
Как будто кто-то швырнул гранатой в прачку. Повсюду разбросаны простыни
и полотенца из "Холидей Инн". И я заметил, что некоторые люди уже
разворовывают их, вампиры гребаные, нет, ну до чего дошли, поверить
трудно! А грузовик... Барт, со стороны водителя кабина вся всмятку, один
покореженный металл. Джонни выбросило оттуда.
не знал?
смущенно пожал плечами. - Ну, ты же знаешь Рона. Шоу должно
продолжаться.
Марии. Господи Иисусе Христе, и надо же было так случится, что пострадал
именно Джонни. Кроме него самого, Джонни был единственным человеком,
который работал в "Блу Риббон" еще в 1953 году - собственно говоря,
Джонни поступил туда еще в 1946-ом. По дороге его терзала одна мысль. Он
знал из газет, что новый участок 784-й автострады должен значительно
разгрузить опасный перекресток на улице Дикмен.
Эверетт Уокер. Он видел его на достаточном количестве путевых листов,
чтобы прекрасно его знать. Но даже двадцать лет назад все вокруг
называли его Джонни. Его жена умерла во время туристического путешествия
по Вермонту в 1956 году. С тех пор он жил вместе со своим братом,
водителем грузовика городской санитарной службы. В "Блу Риббон" десятки
рабочих называли Рона у него за спиной длинноватой кличкой "Каменные
яйца", но Джонни был единственным, кто позволял называть его так в лицо,
и ему это сходило с рук.
прачечной, проработавшим в ней дольше всех. Надо же, продержался до
двадцатой рекордной годовщины. Ну, разве не забавно, а, Фред?
высокий человек, похожий на Джонни, с ярким цветом лица, в рабочей
одежде оливкового цвета и черной холщовой куртке. Он вертел в руках
оливковую шапочку и сосредоточенно смотрел в пол. Услышав звук шагов, он
поднял на него глаза.
тем не менее это произошло. - Вас зовут Арни, верно?
ожидать, мистер?..
Такое чувство, что его здорово помяло. Он уже не мальчишка. Хреновое
положение, ничего не скажешь.
машину просто повело по мокрому снегу. Я его ни в чем не виню. Говорят,
он сломал себе нос, и все. Больше ни одной царапины. Странно иногда
получается, верно?
самом начале шестидесятых, а ехал я по Индианскому шоссе... Дверь на
улицу открылась, и вошел священник. Он потопал ногами, чтобы стряхнуть
снег, а потом заторопился вдоль по коридору, едва ли не бегом. Арни
Уокер увидел его, и глаза его расширились, а потом приняли остекленелое
выражение, которое бывает у людей во время сильного шока. Он шумно
втянул воздух и попытался встать. Он положил руку Арни на плечо и
удержал его.
дарохранительницу? Он собирается свершить над ним последние обряды...
Может быть, он уже мертв. Джонни... В комнате ожидания были и другие
люди: подросток со сломанной рукой, пожилая женщина, нога которой была
забинтована эластичным бинтом, мужчина с гигантской повязкой, намотанной
на большой палец. Они посмотрели на Арни, а потом стыдливо уткнулись в
свои журналы.
скрылся из виду, вслед за священником. Он остался сидеть на пластиковом
стуле, размышляя, что же ему делать. Он посмотрел на пол, затоптанный
грязными следами. Потом он посмотрел на пост медсестры, где женщина
сидела у пульта. Потом он поглядел в окно и убедился в том, что снег
совсем перестал.
поступающих больных, донесся приглушенный, рыдающий крик.
болезненное выражение.
громко сглотнул слюну, и этот звук прозвучал неожиданно отчетливо.
уже умер. Вы все услышите сами. А я ничего не знаю.
и безразличие.
него Филлис. Впервые он обратил внимание на то, что Филлис, несмотря на
умело подкрашенные синькой волосы, выглядит сильно постаревшей.
ним последние обряды.
Рождества.
назад.
отвратительно. Он подумал было спуститься в мойку и засыпать в
стиральные машины столько "Гексолита", чтобы можно было сжечь все белье
- когда отжимка закончится и Поллак откроет машины, там останутся лишь
небольшие кучки серого пуха. Вот это было бы действительно хорошо.
Филлис что-то сказала, но он пропустил это мимо ушей.
перезвонили, как только появитесь. А еще звонил какой-то человек по
имени Гарольд Свиннертон. Говорил, что какие-то патроны уже поступили.
"Харви". Вот только Харви давно уже мертв, как дверной гвоздь. - Да,
хорошо.
по-прежнему сообщала:
корзину для бумаг. Он сел за стол, достал из коробки всю свежую
корреспонденцию и отправил ее вслед за табличкой, не читая. Потом он
выдержал паузу и оглядел кабинет. Слева от него на стене висели два
диплома в рамке - один из колледжа, другой из Прачечного Института,
который он посещал летом шестьдесят девятого и семидесятого года. Позади
него висела большая увеличенная фотография, на которой он и Рэй
Таркингтон пожимали друг другу руки на стоянке "Блу Риббон", только что
заново заасфальтированной. Оба они улыбались. На заднем плане виднелась
прачечная, три грузовика стояли задом к грузовому подъезду, дымовая
труба все еще выглядела белой и очень чистой.