субъекте разом, могут принадлежать ему только в различные моменты времени;
их принадлежность этому субъекту как различных фаз его бытия по
необходимости обусловлена формою времени. {119}Но, таким образом, это может
относиться только к существам ограниченным, во времени живущим. Для
абсолютного же существа, которое по самому понятию своему не может
определяться этою формою времени, такое чередование трех положений или трех
отношений его к сущности, или содержанию, является совершенно невозможным:
он должен представлять эти три положения разом, в одном вечном акте. Но три
исключающие друг друга положения, в одном и том же акте одного и того же
субъекта решительно немыслимы. Один и тот же вечный субъект не может вместе
и скрывать в себе все свои определения, и проявлять их для себя, выделяя их
как другое, и пребывать в них у себя как в своих, или, говоря библейским
языком, одна и та же Божественная ипостась не может быть вместе и "живущим
во свете неприступном, его же никто не видел из человеков"[19], и вместе с
тем быть "светом, просвещающим всякого человека, грядущего в мире"[19],-
одна и та же ипостась не может быть и "Словом, им же вся быша"[20], и
"Духом,- вся испытующим"[21].
трех последовательных актов, друг друга сменяющих, а, с другой стороны, три
вечные акта, исключающие друг друга по своему определению, немыслимы в одном
субъекте, то необходимо для этих трех вечных актов предположить три вечные
субъекта (ипостаси), из коих второй, непосредственно порождаясь первым, есть
прямой образ ипостаси его, выражает своею действительностью существенное
содержание первого, служит ему вечным, выражением, или Словом, а третий,
исходя из первого, как уже имеющего свое проявление во втором, утверждает
его как выраженного или в его выражении.
безусловное содержание, или все, то какая еще надобность в двух других
субъектах? Но Бог как абсолютное или безусловное не может довольствоваться
тем, что имеет в себе все, он должен иметь все не только в себе, но также
для себя и у себя. Без такой полноты существования Божество не может быть
завершенным или абсолютным, то есть не может быть Богом, и, следовательно,
спрашивать: какая надобность Богу в этом тройственном самоположении - все
равно что спрашивать: какая надобность Богу быть Богом?
избежать противоречия с требованиями единобожия? Не являются ли эти три
субъекта тремя Богами? Но нужно условиться, что, собственно, разуметь под
словом "Бог". Если этим именем обозначать всякого субъекта, причастного так
или иначе божественной сущности, в таком случае необходимо признать не
только трех, а великое множество богов, ибо всякое существо так или иначе
участвует в божественной сущности согласно слову Божию: "Я сказал: вы боги и
сыны Вышнего все"[22]. Если же с именем Бога соединять всецелое и актуальное
обладание всею полнотою божественного содержания во всех его видах, в таком
случае (не говоря уже о конечных существах) и трем божественным субъектам
(ипостасям) название Бога принадлежит, лишь поскольку они необходимо
находятся в безусловном единстве, в неразрывной внутренней связи между
собою. Каждый из них есть истинный Бог, но именно потому, что каждый
неразделен с двумя другими. Если бы один из них мог существовать в
отдельности от двух других, то, очевидно, в этой отдельности он не был бы
абсолютным, следовательно, не был бы Богом в собственном смысле, но именно
такая отдельность и невозможна. Правда, каждый божественный субъект уже в
самом себе заключает всю полноту божества, но именно потому, что он в самом
себе уже находит неразрывную связь или единство с двумя другими, так как его
отношение к ним необходимо есть внутреннее, существенное, ибо ничего
внешнего в божестве быть не может. Бог Отец по самому существу своему не
может быть без Слова, Его выражающего, и без Духа, Его утверждающего; точно
так же Слово и Дух не могут быть без первого субъекта, который есть то, что
выражается одним и утверждается другим, есть их общий источник и
первоначало. Отдельность же их существует только для нашей отвлекающей
мысли, и, очевидно, было бы совершенно праздным и неинтересным делом
определять, принадлежит ли божественным субъектам в такой отвлеченной
отдельности название Бога, раз несомненно, что эта отвлеченная отдельность
не соответствует сущей истине. В сущей же истине хотя каждый из трех
субъектов обладает божественным содержанием, или полнотою Божества, и,
следовательно, есть Бог, но так как он обладает этою полнотою, делающею его
Богом, не сам по себе исключительно, а лишь в безусловном и нераздельном
внутреннем и существенном {121}единстве с двумя остальными, то этим и не
утверждаются три "Бога, а только единый в трех нераздельных и единосущных
субъектах (ипостасях) себя осуществляющий Бог.
истиною умозрительного разума, как и откровения, никогда не встречала
возражений со стороны наиболее глубокомысленных представителей умозрительной
философии: напротив, они относились к этой идее не только с признанием, но и
с энтузиазмом как к величайшему торжеству умозрительной мысли. Непонятною же
или и просто нелепою являлась эта идея лишь для внешнего, механического
рассудка, который не усматривает внутренней связи вещей в их цельном бытии,
не усматривает единого во многом и саморазличения в едином, а мыслит все
предметы в их односторонней отвлеченной исключительности, в их
предполагаемой отдельности и внешнем отношении друг к другу в формах
пространства и времени. Отрицательное отношение такого рассудка к идее
триединства служит только подтверждением ее истины, так как оно зависит от
общей неспособности механического мышления постигать внутреннюю истину или
смысл (?????) предметов.
отвлеченной отдельности, рассматривает, следовательно, предметы под
каким-нибудь частным, односторонним определением и затем сопоставляет их
между собою внешним образом или сравнивает в каком-нибудь столь же
одностороннем, но более общем отношении. В противоположность этому мышление
органическое рассматривает предмет в его всесторонней целости и,
следовательно, в его внутренней связи со всеми другими, что позволяет
извнутри каждого понятия выводить все другие или развивать одно понятие в
полноту всецелой истины. Поэтому органическое мышление может быть названо
развивающим, или эволюционным, тогда как мышление механическое (рассудочное)
есть только сопоставляющее и комбинирующее. Легко видеть, что органическое
мышление, постигающее или схватывающее цельную идею предмета, сводится к
тому умственному, или идеальному, созерцанию, о котором говорилось в
предыдущем чтении. Если это созерцание соединено с ясным сознанием и
сопровождается рефлексией, дающей логические определения {122}созерцаемой
истине, в таком случае мы имеем то умозрительное мышление, которым
обусловливается собственно философское творчество; если же умственное
созерцание остается в своей непосредственности, не налагая логических форм
на свои конкретные образцы, то оно является тем живым мышлением, которое
свойственно людям, еще не вышедшим из непосредственной жизни в общем родовом
или народном единстве; такое мышление выражает то, что называется народным
духом, проявляясь в народном творчестве, религиозном и художественном,- в
живом развитии языка, в мифах и поверьях, в формах народного быта, в
сказках, песнях и т. д. Таким образом, органическое мышление вообще в двух
своих видах принадлежит, с одной стороны, истинным философам, с другой -
народным массам. Что касается до стоящих между теми и другими, то есть до
большинства так называемых образованных или просвещенных людей, отделившихся
вследствие большого формального развития умственной деятельности от
непосредственного народного мировоззрения, но не достигших цельного
философского сознания, то им приходится ограничиваться тем отвлечнным
механическим мышлением, которое разбивает или разлагает (анализирует)
непосредственную действительность - и в этом его значение и заслуга,- но не
в состоянии дать ей нового высшего единства и связи - и в этом его
ограниченность*. Разумеется, возможно и в действительности постоянно бывает,
что одни и те же люди, руководясь в практической жизни идеями чужого
органического мышления в форме религиозных верований**, в своей
{123}собственной теоретической деятельности стоят на точке зрения
отвлеченного и механического рассудка, вследствие чего, разумеется,
происходит двойственность и противоречие в их общем мировоззрении,
сглаживаемое и примиряемое более или менее внешним образом[2Э].
цельному, но сознательному мировоззрению от инстинктивного народного
разума,- но совершенно бесплодная или и вредная, если ею ограничиваться,-
составляет именно в этой ограниченности настоящую гордость людей
полуобразованных (к которым принадлежит и большинство ученых специалистов, в
наше время мало что понимающих вне своей специальности) - гордость перед
"непросвещенными массами, погруженными в суеверия", а также и перед
настоящими философами, преданными мистическим фантазиям. Впрочем, значение
этих беспочвенных отрицателей так же призрачно, как их знание -
поверхностно.
мышления, должно помнить, что это мышление основано на идеальном созерцании
и это последнее, как было указано в предыдущем чтении, не есть субъективный
процесс, а действительное отношение к миру идеальных существ или
взаимодействие с ними; следовательно, результаты этого созерцания не суть
произведения субъективного произвольного творчества, не суть выдумки и
фантазии, а суть действительные откровения сверхчеловеческой
действительности, воспринятые человеком в той или другой форме.
христианское учение, принадлежащее всецело области органического мышления в
обоих его видах, сделалось общепризнанною религиею, не только для народа и
для теософов, а для всего образованного класса того времени; естественно, из
этого класса на всех ступенях христианской иерархии явились люди, хотя
искренно принявшие христианские идеи как догмат веры, но не бывшие в
состоянии, находясь на точке зрения механического мышления, понять эти идеи
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Никитин Юрий
Жюль Верн
Плотников Александр