взрослый успокаивает ребенка... А когда в морге глянул на сизую
и спокойную Алю -- вспомнил про обещанное и о том, что по
каким-то вековым канонам всегда исполняется последняя воля
усопшего, еще не погребенных мертвых надо ублажать, продлевать
их жизнь, что ли. Поехал смотреть могилу, выкопана ли она, и
попал к моменту завершения операции, которую никто не решался
механизировать, потому что сознание связывало
производительность могилокопателя с процентами смертности.
Андрей Николаевич присмотрелся к ребятам, углублявшим могилу, и
поразился лопате бригадира. Без сомнения, специфическое орудие
труда изготовлено было по особому заказу. Деревянная ручка,
отполированная тысячами хватаний, приобрела цвет янтаря, была
она раза в полтора длиннее обычной, саму же лопату отштамповали
или отковали в форме прямоугольника, выгнув затем, и лезвие
лопаты будто прошло через никелирование в гальванической ванне,
стольким покойникам обеспечило оно вечный сон и защиту от
посягательств извне. Не спрыгивая на дно могилы, используя
длину лопаты и форму ее, бригадир между тем приступил к
заключительной стадии, углублял и расширял выемку в земле,
какую-то нишу, и Андрей Николаевич понял, что делает бригадир.
Могила короче гроба сантиметров на сорок -- пятьдесят, опускать
в нее покойника будут в наклонном положении, и уместится гроб в
могиле потому, что изголовьем войдет в нишу. В этой
незапатентованной хитрости была и забота о могильщиках,
сберегавшая их труд, и желание максимально обеспечить уют
покойника, зафиксировав гроб неподъемно и неперемещаемо. Андрей
Николаевич избавился вдруг от ужаса смерти, который разлит в
самом воздухе кладбища, и ясно представил себе, что
когда-нибудь ляжет рядом с Алею, и не важно уже, есть или нет
мир иной, лежать все равно будут вместе. И Аля вдруг стала
понятна: существо, созданное природой, чтоб полюбить одного
человека и этим исчерпать свое предназначение. И решение
возникло: да, похороню один, никого не надо, свято исполню
последнюю волю, справлюсь, обязательно справлюсь! Существовали,
правда, непреодолимые технические трудности, но на то и
человек, чтоб разрешать их. Андрей Николаевич на такси помчался
искать одного разочарованного жизнью изобретателя, о нем он не
только слышал, но сам видел его и сам наблюдал демонстрацию
изобретенного механизма, названного длинно и нескромно:
"Универсальное транспортное средство для перевозки грузов до
1,2 тонны по любой местности и по любому грунту, даже лунному",
-- примерно так писал в заявке изобретатель, перечисляя затем
выдающиеся достоинства транспортного средства, выгодно
отличавшие его от ранее изобретенных, и достоинствам этим не
верил ни один человек в патентной конторе. Лишь Андрей
Николаевич поверил -- и нашел изобретателя. Тот отдал ему
надувной матрац и потроха к нему в придачу, то есть
"универсальное транспортное средство", так и не выброшенное на
свалку. Когда Андрей Николаевич поинтересовался, на каком
топливе работает эта тележка без колес, то получил ответ:
"Вечный двигатель". Вечность, правда, питалась от аккумулятора
в чемоданчике. Подогнав к моргу автобус, Андрей Николаевич
забрал гроб с телом и привез его на кладбище, шофер помог
переложить гроб на матрац, двигавшийся как судно на воздушной
подушке, и в страхе побежал к автобусу. Сургеев шел рядом с
матрацем, держа в руках выносной пульт управления. Редкие
встречавшиеся крестились, сзади плелся кто-то из кладбищенской
администрации, к могиле его Андрей Николаевич не подпустил,
могильщики от зелененькой не отказались и благоразумно отошли в
сторонку. Гроб то взмывал над углублением в земле, то норовил
торпедою уйти вниз, пока Андрей Николаевич не освоил аппарат и
вместе с ним не оказался в могиле -- сидящим на гробе, мокром
от слез. "Эй, хозяин, пора наверх!" -- позвали с неба
могильщики, и Андрей Николаевич взмыл к ним. Когда могилу
закрыли землей, к ней подкрались сидевшие в засаде братья
Мустыгины. В скорбном молчании, понурив головы, приложили они к
холмику венок с траурной красно-черной лентой. Видимо, в своих
расчетах с Андреем Николаевичем они так запутались, что от
четырех правил арифметики решили перейти к высшей математике,
остановившись пока на теории пределов, иначе не писано было бы
на ленте о беспредельной скорби. Из осторожности себя на
ленте не обозначили, "От младших научных сотрудников"
выражалась скорбь, нацеленная на дифференциальное исчисление.
Братья, бережно придерживая Андрея Николаевича, выдернули
пробку из надувного матраца, скатали в рулон транспортное
средство и увезли вдового теперь друга, оставили его одного в
квартире.
смотрел на нее глазами Таисии и женился с одобрения и согласия
продолжавшей его любить женщины.
со слезной радостью, мать и отец горевали, успев полюбить Алю.
Родительский дом стал еще прочнее: отец, доверив матери школу,
перебрался в исполком, стал городским головою. Та же печь, те
же стены, а потолок почему-то приспустился. Вот и старенькое
кресло, в котором рождались нелепые вопросы, обращенные к
мирозданию. Андрей Николаевич сел в него с некоторой опаской.
Прислушался. Тишина. Родители уехали на совещание, вернутся
послезавтра. Дверь скрипнула, подалась, как крышка гроба. Шаги
зашуршали -- песком по тому же гробу. "Прочь!" -- заорал Андрей
Николаевич, наугад бросая что-то в сторону шуршания. Он не
ошибся, приближалась Галина Леонидовна: зеленое платье,
янтарные бусы на груди, начинавшей принимать тициановские
формы; умильное щебетание уже перебивалось учащенным
придыханием женщины, собой не владеющей, -- темная
невежественная дура становилась обольстительной красавицей.
"Ну, ну, успокойся..." -- замурлыкала она где-то рядом.
"Прочь!" -- вновь хотел заорать он, но проснулась память, и
старое ощущение вошло, обволокло -- того дня, когда школьница
Галя Костандик вползла в его жизнь. Неужели новый виток
спирали, копирующий некогда завершенный? И тогда повторится
Таисия, упоение душных ночей, когда они выбегали в сад, под
луну? И воспрянет дух любознательности, бросающий его от одной
книги к другой, погружающий его в радостную сумасбродицу
мыслей?
собиралась его покупать. Ближе к ночи разобрала постель в
комнате Андрея Николаевича, разделась и легла, раскрыв журнал с
кроссвордом. Несколько оторопев, Андрей Николаевич соображал, к
чему все это. Для чего -- ясно. Однако где смысл? Никакой тяги
к взрослой Гале Костандик он не испытывал, поскольку
мировоззренческих экспериментов давно уже не ставил, со смешком
вспоминалась попытка измерить бедра гороховейской паскудницы,
сантиметром опровергнув все выводы солипсизма. Да и никакой,
кажется, загадки не было в Галине Леонидовне. Обычная баба с
чутьем зверька.
отгадывали вместе кроссворд, споткнувшись на слове из семи
букв: "Герой национально-освободительного движения Африки
против империализма", по вертикали. Так и не заполнили
клеточек, потому что Галина Леонидовна со злостью сказала: "А
ну его к черту, этот империализм!.."
вздохнул. Слава богу, с кроссвордами покончено, хорошо бы
как-нибудь легко и непринужденно расстаться с самой Галиной
Леонидовной, не представлявшей не только философского, но и
сексуального интереса. Землячка, умевшая казаться женщиной на
близком срыве в необузданную страсть, была холодна и
неотзывчива. Чувственность ее покоилась на такой глубине, что
зафонтанировать могла только при особо мощном раздражителе. А
какой отбойный молоток пробьет базальтовую мантию? Найдется ли
геолог, способный пробурить скважину сквозь тысячевековые
отложения юрского, кембрийского и прочих периодов?
на горисполкомовской машине отца. От пыльной и тряской дороги
клонило ко сну, дремавший Андрей Николаевич так и не увидел
ползший по полю трактор "Беларусь", агрегатированный с
картофелесажалкой.
Ланкин. Пропал ведь человек, сгинул уральский самородок,
изобретатель лучшего в мире картофелеуборочного комбайна. Одно
лишь было известно: комбайн сгорел. И уничтожил его сам Ланкин.
Выпущенный утром из милиции, Ланкин облил бензином творение
свое. Вновь его сунули в мотоцикл, но тут проявил великодушие
Иван Васильевич Шишлин, уломал милицию, и Ланкина отпустили с
миром.
Николаев Андрей
Прозоров Александр
Ильин Андрей
Свержин Владимир
Пехов Алексей
Пехов Алексей