ожиданной близости. Но, не в силах удержаться, опять прильнул к отверс-
тию. Он застыл и не пошевелился, даже почувствовав сзади себя Краснонос-
ку; только пусть попробует ему помешать, получит ногой прямо по репе. А
потом он вообще перестал что-либо чувствовать, так как его сердце оста-
новилось. Он увидел то, что спина кузнеца скрывала от него все это вре-
мя. Перед ним предстала выкованная из стали и бронзы точная копия Кле-
ментины, одетая в белое пикейное платье. Кукла медленно шагала по нап-
равлению к кровати. Невидимая Жакмору лампа освещала точеные черты лица,
гибкие руки, отполированная до шелковистости металлическая кожа блесте-
ла, как бесценный алмаз.
руки уверенно поднялись к воротнику и легко разорвали платье. Обрывки
белой ткани упали на пол. Завороженный Жакмор разглядывал упругие груди,
подвижные бедра, на удивление гибкие суставы плеч и коленей. Кукла мед-
ленно легла на кровать. Жакмор отпрянул и, грубо оттолкнув служанку,
старающуюся растормошить его мошонку, лихорадочно зашарил по полу в по-
исках своих штанов. В кармане лежали наручные часы. При слабом свете,
проникающем через окошко, он различил положение стрелок: без четверти
пять.
полпятого она уединялась в своей комнате для того, чтобы слегка, по ее
словам, вздремнуть. Значит, в тот момент, когда стальные ягодицы копии
погружали кузнеца в глубокий экстаз, в доме на скале, в ворохе истерзан-
ных ногтями простыней задыхался оригинал - обходящаяся своими силами
Кле-ментина.
ке и, не раздумывая ни секунды, заглянул в дырочку. При этом его рука
ощупывала тело обрадованной, но так ничего и не понимающей Красноноски.
"До чего ж цивилизованный народ эти крестьяне", - думал Жакмор, не отры-
вая глаз от кузнеца.
мор рассматривал лодку. Он ждал Ангеля, лодка ждала тоже. Ангель, одетый
в морское - желтое, брезентовое, непромокаемое, - спускался к берегу с
одеялами и последним бидоном с водой. Он быстро пересек полосу гальки и
подошел к Жакмору.
похожи на рыбака-любителя.
лову, он увидел стремительно уходящие за скалу рельсы.
плакать. Можно подумать, что вы теряете друга!
достаточно для того, чтобы остаться; зато ненависти к другим вполне хва-
тает на то, чтобы уйти. Только зло заставляет нас действовать. Мы трус-
ливы.
жело.
ние опасности: отсутствие продуктов, небольшая дырка в корпусе и ограни-
ченное количество питьевой воды. Ну как, легче?
будет трусостью, а с материальной - храбростью.
смешивать одно с другим. А потом, в моральном плане что вы в этом нахо-
дите трусливого? Трусом не становятся только потому, что кого-то не лю-
бят или перестают кого-то любить. Вот и все.
когда мы начинаем беседовать, нас заносит в глубокомыслие. У меня появ-
ляется еще одна причина для ухода: я не смогу подавать вам плохие идеи.
Жакмор.
пустоте.
час оттуда вынырнул.
воспитает их одна. Я бы все время оспаривал ее решения, а мне так нена-
вистны эти споры.
водорослей. Красивое море почти не шевелилось; еле слышный всплеск, лоп-
нувший пузырек в растворе мокрых губ. Он опустил голову.
- не хочешь, надо форсировать. Я больше не могу отступать.
нился, чиркнул спичкой и поджег просмоленную щепку, вылезающую из пос-
ледней шпалы.
рельс. Вспыхнуло и устремилось вверх пожелтевшее пламя. Затрещало почер-
невшее дерево. Ангель поднялся на борт и скинул трап на песчаный берег.
сил Жакмор.
ношу детей. До свидания, старина.
подозрительно блестели. Он спустился в рубку; раздалось чудовищное
бульканье, и деревянные ноги забили по воде. Ангель поднялся на капи-
танский мостик и встал у штурвала. Корабль отчалил и стал быстро уда-
ляться от берега; сначала над волнами поднялась ватерлиния, затем, по
мере увеличения скорости, показались шагающие и вспенивающие водную
гладь ноги.
капитана, поднял руку. Жакмор махнул ему в ответ. Было шесть часов вече-
ра. Огонь бушевал вовсю, и - чем не повод? - психиатру пришлось покинуть
пристань. Он вытер лицо. Густой дым клубился, закручиваясь в огромные,
оранжево просвечивающие кольца. Гигантские завитки поднялись над скалой
и устремились прямо в небо.
мяукал от горя и боли, как мог бы мяукать кастрируемый кот. Психиатр
закрыл рот, неловко напялил ботинки и направился к склону. Перед тем как
начать подъем, он бросил последний взгляд на море. Еще не угасшие лучи
солнца высвечивали что-то крохотное, сверкающее, двигающееся по воде.
Совсем как плавунец. Или плавук. Или паук. Или что-то, шагающее само по
себе по воде с Ангелем, самим по себе, на борту.
карабкался на скалу, тянулся к косому солнцу каждой травинкой, каждым
листком за последней предзакатной лаской. Заблудившись в своих размышле-
ниях, Клементина чувствовала себя слабой и присматривала за собой - мало
ли что там внутри.
нула.
тина спустилась по лестнице и ворвалась на кухню. Из прачечной доноси-
лись плескания Белянки.
руками. Забравшийся наверх Ситроэн передавал Жоэлю куски хлеба из хлеб-
ницы;
двойняшек свидетельствовали об успешно проведенной операции.
держал брата. Ситроэн даже не пошевелился. Повернувшись лицом к матери,
он достал последний кусок хлеба, откусил и уселся рядом с банкой ва-
ренья. Жевал он неторопливо, обстоятельно.
Зыков Виталий
Херберт Фрэнк
Володихин Дмитрий
Каменистый Артем
Мороз Александра
Лукьяненко Сергей