мисс Бордеро, и если да, то что именно. Не то чтобы меня не жгло нетерпение
это узнать, но мне казалось, что было бы неприлично вновь обнаружить свои
корыстные устремления так скоро после случившегося несчастья. Была у меня
тайная мысль, что мисс Тина сама что-нибудь скажет - но нет, она не
обмолвилась и словом, и в ту минуту я даже нашел это в порядке вещей. Однако
же, когда я позднее вспоминал весь наш разговор, мне вдруг показалась
подозрительной подобная сдержанность. В самом деле, говорила же она о моих
путешествиях, о предметах столь отдаленных, как фрески Джорджоне в соборе в
Кастельфранко; так неужто же нельзя было хоть намеком коснуться того, что,
как ей хорошо было известно, занимало меня больше всего на свете. Ведь едва
ли, потрясенная своим горем, она вовсе позабыла о живейшем интересе,
питаемом мною к некоторым реликвиям, так свято хранившимся покойницей, а
стало быть - и я внутренне похолодел от такой догадки, - стало быть, ее
молчание может означать, что реликвии эти больше не существуют.
была единственной обитательницей piano nobile, я чувствовал, что уже не могу
(по венецианским понятиям, во всяком случае) так свободно, как прежде,
вторгаться в его пределы. Пожелав ей спокойной ночи, я спросил, есть ли у
нее какие-нибудь планы на будущее, думала ли она, как ей лучше устроить свою
жизнь. "Да, да, разумеется, но я еще ничего не решила", - воскликнула она в
ответ почти радостно. Не надеждой ли, что я все решу за нее, была вызвана
эта радость?
проявленного нами накануне: оно давало мне повод сразу же искать новой
встречи с мисс Тиной. Один такой практический вопрос особенно меня
беспокоил. Я считал своим долгом довести до сведения мисс Тины, что,
разумеется, не претендую на дальнейшее пребывание в доме в качестве жильца,
а заодно и поинтересоваться, как тут обстоят дела у нее самой - чем
юридически подкреплены ее права на этот дом. Но ни тому, ни другому не
суждено было стать предметом обстоятельного разговора.
стал прогуливаться по sala взад и вперед в расчете на то, что она услышит
мои шаги и выйдет. Мне не хотелось замыкаться с нею в тесноте гостиной; под
открытым небом или на просторе sala, казалось, говорится легче. Утро было
великолепное, но что-то в воздухе уже предвещало конец долгого венецианского
лета - не свежесть ли ветерка с моря, что шевелил цветы на клумбах и весело
гулял по дому, теперь уже не столь тщательно закупоренному и затемненному,
как при жизни старухи. Близилась осень, завершение золотой поры года.
Близился и конец моего предприятия - быть может, он наступит через
каких-нибудь полчаса, когда я окончательно узнаю, что все мои мечты
обратились в прах. После этого мне останется лишь уложить вещи и ехать на
станцию; не могу же я - в свете утра мне это стало особенно ясно -
оставаться здесь чем-то вроде опекуна при пожилом воплощении женской
беспомощности. Если мисс Тина не сумела сберечь письма Аснерна, я свободен
от всякого долга перед нею. А если сумела? Кажется, я невольно вздрогнул,
задавая себе вопрос - как и чем в таком случае я смогу этот долг оплатить.
Не придется ли мне в благодарность за такую услугу взвалить все же на себя
бремя опекунства? Я шагал из угла в угол, размышляя обо всем этом, и впасть
в полное уныние мне мешало лишь то, что я почти не сомневался в бесплодности
моих размышлений. Если старуха не уничтожила свои сокровища еще до того, как
застала меня врасплох у секретера, то уж наверно позаботилась сделать это на
следующий день.
оправдались; но когда мисс Тина показалась наконец на пороге, то не выразила
при виде меня ни малейшего удивления. В ответ на мое замечание, что я давно
уже ее жду, она спросила, отчего же я не уведомил ее о своем приходе. Я чуть
было не сказал, что понадеялся на ее дружеское чутье, но что-то удержало
меня; как радовался я этому несколько часов спустя, каким утешительным было
для меня сознание, что даже в столь ничтожной мере я не позволил себе
сыграть на ее чувствах! Сказал же я вместо этого чистую правду - что был
слишком взволнован, ибо готовлюсь услышать от нее свой приговор.
тут только я заметил в ней странную перемену. Да, она была не та, что вчера,
не такая естественная, не такая простая. Вчера она плакала, сегодня следов
слез не было видно, зато появилась поразившая меня натянутость в обращении.
Как будто что-то произошло с ней ночью или какая-то новая мысль ее смутила,
и касалось это ее отношений со мною, запутывало их и осложняло. Забрезжила
ли перед ней та простая истина, что сейчас, когда она живет без тетки, одна,
я уже не могу оставаться в доме на прежнем положении?
известно.
укрылась дрожь в ее голосе, когда она произносила эти слова.
у нее появилось странное молящее выражение, словно пуще всего на свете она
теперь желала, чтобы я оставил эти письма ей. Но как могло ей вздуматься,
что я способен на подобную жертву после всего, что было? Для чего же я и
вернулся в Венецию, как не для того чтобы увидеть эти письма, чтобы их
забрать? Известие о том, что они целы, наполнило меня таким ликованием, что,
кажется, если бы бедная женщина бросилась мне в ноги, умоляя больше не
поминать о них, я бы счел это неуместной шуткой. - Они у меня, но их никто
не должен видеть, - жалобно добавила она.
упрека.
мучений стоит ей сохранять твердость, повинуясь грозному чувству неведомого
долга. У меня в голове мутилось от этого внезапного препятствия, вставшего
там, где его, казалось бы, меньше всего следовало ожидать. Ведь сама мисс
Тина давала мне понять достаточно ясно, что в ней я имею верную союзницу,
если только...
я-то был убежден, что вы не допустите ничего подобного. О, лучше бы эти
письма были сожжены ею, нежели мне столкнуться с таким вероломством!
постели.
Как ей это удалось сделать, ума не приложу, только Олимпия не помогала. Так
она говорит, и я ей верю. Тетушка уже после сказала ей, для того чтобы она,
убирая постель, не трогала матрасов. Перестилала бы только простыни. Оттого
постель всегда имела неаккуратный вид, - простодушно добавила мисс Тина.
требовала, чтобы я это сделала. О, это было ужасно! После той ночи говорить
она уже не могла. Только показывала на пальцах.
в себе.
оберегала. Вот вам зато портрет - можете взять его, если хотите. - И бедная
женщина вынула из кармана уже знакомую мне миниатюру, завернутую в бумагу
точно так же, как завертывала ее мисс Бордеро.
я ощутил портрет у себя на ладони.
поторговаться, подобно тетушке. Скорей, она в самом деле решила подарить мне
миниатюру.
заплатить столько, сколько думала получить ваша тетушка, мне не по
средствам. Она оценила его в тысячу фунтов.
правда. Судя по всему, бедняжка руководилась какими-то лестными для меня
соображениями, проникнуть в которые мне не было дано.
смотреть в лицо своей собеседнице, - меня все больше смущало и даже немного
пугало причудливое, напряженное и неестественное выражение, не сходившее с
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Березин Федор
Контровский Владимир
Шилова Юлия