Чтение 20–й страницы книги ~Иностранка~

- В чем дело? Рафа? Левушка? Скажи мне, что произошло?!

Она заплакала, и я совсем перепугался.

- Муська, - говорю ей, - успокойся! Что такое? Все на свете
поправимо...

А она рыдает и не может говорить. Хотя такие, как Маруся, плачут раз в
сто лет. И то притворно...

Наконец сквозь плач донесся возглас безграничного отчаяния:

- Лоло!

- О, Боже. Что с ним?

Муся (четко и раздельно, преодолевая немоту свершившегося горя):

- У-ле-тел!..

Как выяснилось, мерзкий попугай сломал очередную клетку. Опрокинул вазу
с гладиолусами. В спальне разбросал Марусину косметику. На кухне съел
ванильное печенье.

Под конец наведался в сортир, где увидал раскрытое окно. И был таков.

Что им руководило? Ощущение вины? Любовь к свободе? Жажда приключений?
Неизвестно...

Я стал утешать Марусю. Говорю:

- Послушай, он вернется. Есть захочет и придет. Вернее - прилетит.

Маруся снова плачет:

- Ни за что! Лоло ужасно гордый. Я его недавно стукнула газетой...

И затем:

- Он был единственным мужчиной в Форест-Хиллсе... Нет у меня ближе
человека...

Плачет и рыдает.

Видно, так уж получилось. Чаша Мусиного горя переполнилась. Лоло явился
тут, что называется последней каплей.

Все нормально. Я такие вещи знаю по себе. Бывает, жизнь не ладится:
долги, короста многодневного похмелья, страх и ужас. Творческий застой.
Очередная рукопись в издательстве лежит который год. Дурацкие рецензии в
журналах. Зубы явно требуют ремонта. Дочке нездоровится. Жена грозит
разводом. Лучший друг в тюрьме. Короче, все не так.

И вдруг заклинит, скажем, молнию на брюках. Или же, к примеру,
раздражение на морде от бритья. И ты всерьез уверен - если бы не эта
пакостная молния! Ах, если бы не эти отвратительные пятна! Жил бы я и
радовался! Ладно...

Муся все кричит:

- Будь проклята Россия, эмиграция, Америка!..

- Откуда ты звонишь?

- Из дома.

- Заходи.

- Мне надо Левушку кормить. И Рафа должен появиться... Что я им скажу?!
О, Господи, ну что я им скажу?!..

И Муся снова зарыдала.

А дальнейший ход событий был таков. К шести явился Рафа. Он спросил:

- В чем дело?

Муся еле слышно выговорила:

- Лоло!

И Рафа сразу вышел, обронив единственное слово:

- Жди!

В шесть тридцать он был на Джамайке. Там, где брат его Рауль владел
кар-сервисом "Зигзаг удачи". Молодой диспетчер сообщил, что брата нет. Что
он поехал к своему дантисту. Будет завтра утром.

Рафаэль сказал:

- Как жаль.

Затем добавил:

- Встань-ка.

Молодой диспетчер с удивлением приподнял брови.

- Встань, - повысил голос Рафаэль.

И, оттолкнув диспетчера, склонился над мигающими лампочками пульта.

Микрофон в его руке напоминал фужер. Причем фужер с каким-то
дьявольским, целительным напитком.

Медленно, отчетливо и внятно Рафа произнес:

- Внимание! Внимание! Внимание?

Затем он выждал паузу и начал:

- Братья!..

И через секунду:

- Слушайте меня! У микрофона Рафаэль Хосе Белинда Чикориллио
Гонзалес!..

В голосе его теперь звучали межпланетные космические ноты:

- Все, кто на трассе! Все, кто на трассе! Все, кто на трассе, с
пассажиром или без. С хорошей выручкой или пустым карманом. С печалью в
сердце или радостной улыбкой на лице... К вам обращаюсь я, друзья мои!..

Все шире разносился его голос над холмами. Разрывными пулями неслись в
эфир слова:

- Исчез зеленый попугай! Ловите попугая! Отзывается на клички: Стари
Джопа, Пос, Мьюдилло и Засранэс...

Рафаэль упорно и настойчиво твердил;

- Исчез зеленый попугай! Ловите попугая!..

Что-то странное происходило в нашем замечательном районе. Вдоль по
улицам неслись десятка три автомашин с зажженными мерцающими фарами. Сирены
выли не переставая.

Рафаэль, склонившийся над пультом, черпал информацию:

- Алло! Я - тридцать восемь, два, одиннадцать. Сворачиваю на
Континентал. Вижу под углом три четверти - зеленый неопознанный объект...
Простите, босс, но это светофор!..

- Хай! Я - Лу Рамирес. Следую по Шестьдесят четвертой к "Александерсу".
В квадрате "ноль один" - зеленая стремительная птица. Вышел на
преследование... Догоняю... О, каррамба! Это "Боинг Ал Италиа"...

- Эй, босс! Я - Фреди Аламо, двенадцать, сорок шесть. Иду по Еллоустоун
к Джуэл-авеню. Преследую двух чудных филиппинок. Жду вас, босс!.. Что?..
Попугай? Тогда меняю курс на запад...

Час спустя все магистрали Форест-Хиллса были полностью охвачены
дозорами. Отчеты поступали беспрерывно:

- Босс! Оно зеленое и лает! Думаю, что это крашеная такса!..

- Босс! Я задержал его и посадил в багажник. Крупный говорящий попугай.
Конкретно, говорит, что он - Моргулис...

- Босс! Как насчет павлина?.. Что? Откуда я звоню? Из зоосекшн в
Медоу-парке...

Слухи у нас распространяются быстро. К девяти часам на трассу выехали
Баранов, Еселевский и Перцович. Следом поспешил Евсей Рубинчик в
"олдсмобиле". Пивоваров на своем рефрижератор-траке. Аркаша Лернер на
зеленой "Волве". Лемкус на разбитом мотоцикле "Харлей Дэвидсон", который
выдала ему баптистская община.

Караваев и Зарецкий выставили пешие дозоры. Публицист Зарецкий нес
огромный транспарант:

"Ловите попугая и Ефима Друкера!"

А на вопрос - при чем здесь Друкер, разъяснял:

- Он должен был издать мою работу "Секс при тоталитаризме". Вот уже три
года я пытаюсь изловить его...

Занятно, что Ефим Г. Друкер тоже патрулировал одну из магистралей. Но -
вдали от Караваева с Зарецким...

Рев стоял над Форест-Хиллсом:

- Ловите попугая! Ловите попугая! Ловите попугая!..

Тем временем Маруся накормила Левушку. Включила телевизор. Разодетый и
похожий на хорошенькую барышню Майкл Джексон тонким голосом выкрикивал:

Я лечу сквозь тучи,

Я мчусь сквозь годы...

Что может быть лучше

Дурной погоды?!..3

С улицы долетали крики латиноамериканских мальчишек. Левушка стоял
перед зеркалом в Марусиных пляжных очках. На кухне потрескивал тостер. Из
уборной доносился запах водорослей.

Муся вынула из холодильника бутылку рома и подумала:

"Напьюсь и буду плакать до утра. Потом засну в чулках..."

- Напьюсь, - сказала вслух Маруся, - жизнь кончена...

Вдруг чей-то голос повелительно и строго молвил:

- Жить!

Маруся огляделась - никого. Все тот же голос еще строже и решительней
добавил:

- Факт!

Маруся поднялась из-за стола.

И снова:

- Жить!

А через две секунды:

- Факт!

И наконец скороговоркой:

- Шит, шит, шит, фак, фак, фак, фак... Шит, шит, шит, шит, фак, фак,
фак...

- Лоло! - воскликнула Маруся, бросившись к окну.

Откинула портьеру.

Он стоял на подоконнике. Зеленый, с рыжим хохолком, оранжевыми
бакенбардами и черным ястребиным клювом. Боевой семитский профиль выражал
раскаянье и нежность. Хвост был наполовину выдран.

Прозвенел звонок. Маруся подбежала к телефону, Рафа подозрительно
спросил:

- Ты не одна?

- Я не одна, - воскликнула Маруся, - приезжай. Но только приезжай
скорей!..