Чтение 20–й страницы книги ~Чемодан~

-- Все очень просто. Эти триста рублей я получаю как бы в долг.
Расплачиваюсь с мелкими кредиторами. Выбираюсь из финансового тупика.
Обретаю второе дыхание. А долг за телевизор буду регулярно и спокойно
погашать в течение года. Ясно? Рассуждая философски, один большой долг
лучше, чем сотня мелких. Брать на год солиднее, чем выпрашивать до
послезавтра. И наконец, красивее быть в долгу перед государством, чем
одалживать у знакомых.

-- Убедил, -- говорю, -- только при чем здесь я?

-- Ты поедешь со мной.

-- Еще чего не хватало!

-- Ты мне нужен. У тебя более практический ум. Ты проследишь, чтобы я не
растратил деньги.

-- Но у меня разбита физиономия.

-- Подумаешь! Кого это волнует?! Я привезу тебе солнечные очки.

-- Сейчас февраль.

-- Неважно. Ты мог прилететь из Абиссинии... Кстати, люди не знают,
почему у тебя разбита физиономия. А вдруг ты отстаивал женскую честь?

-- Примерно так оно и было.

-- Тем более...

Я собрался уходить. Жене сказал, что еду в поликлинику. Лена говорит:

-- Вот тебе рубль, купи бутылку подсолнечного масла.

Мы встретились с братом на Конюшенной площади. Он был в потертой
котиковой шапке. Достал из кармана солнечные очки. Я говорю:

-- Очки не спасут. Дай лучше шапку.

-- А шапка спасет?

-- В шапке хоть уши не мерзнут.

-- Это верно. Мы будем носить ее по очереди.

Мы подошли к троллейбусной остановке. Брат сказал:

-- Берем такси. Если мы поедем троллейбусом, это будет искусственно. У
нас, можно сказать, полные карманы денег. У тебя есть рубль?

-- Есть. Но я должен купить бутылку подсолнечного масла.

-- Я же тебе говорю, деньги будут. Хочешь, я куплю тебе ведро
подсолнечного масла?

-- Ведро -- это слишком. Но рубль, если можно,
верни.

-- Считай, что этот паршивый рубль у тебя в
кармане...

Брат остановил машину. Мы поехали в Гостиный
Двор. Зашли в отдел радиотоваров. Боря исчез за
прилавком с каким-то Мишаней. Уходя, протянул
мне шапку:

-- Твоя очередь. Надень.

Я ждал его минут двадцать, разглядывая прием-
ники и телевизоры. Шапку я держал в руке. Казалось,
всех интересует мой глаз. Если возникала миловидная
женщина, я разворачивался правой стороной.

На секунду появился мой брат, возбужденный и
радостный. Сказал мне:

-- Все идет нормально. Я уже подписал кредит-
ные документы. Только что явился покупатель. Сей-
час ему выдадут телевизор. Жди...

Я стал ждать. Из отдела радиотоваров перебрался
в детскую секцию. Узнал в продавце своего бывшего
одноклассника Леву Гиршовича. Лева стал разгля-
дывать мой глаз.

-- Чем это тебя? -- спрашивает.

Всех, подумал я, интересует -- чем? Хоть бы
один поинтересовался -- за что?

-- Ботинком, -- говорю.

-- Ты что, валялся на панели?

-- Почему бы и нет?..

Лева рассказал мне дикую историю. На фабрике
детских игрушек обнаружили крупное государствен-
ное хищение. Стали пропадать заводные медведи,
танки, шагающие экскаваторы. Причем в огромных
количествах. Милиция год занималась этим делом,
но безуспешно.

Совсем недавно преступление было раскрыто. Двое чернорабочих этой
фабрики прорыли небольшой
тоннель. Он вел с территории предприятия на улицу
Котовского. Работяги брали игрушки, заводили, ставили на землю. А дальше --
медведи, танки, экскаваторы -- шли сами. Нескончаемым потоком уходили с
фабрики...

Тут я увидел через стекло моего брата. Пошел к нему.

Боря явно изменился. В его манерах появилось что-то аристократическое.
Какая-то пресыщенность и ленивое барство.

Вялым, капризным голосом он произнес:

-- Куда же ты девался?

Я подумал -- вот как меняют нас деньги. Даже если они, в принципе, чужие.

Мы вышли на улицу. Брат хлопнул себя по карману:

-- Идем обедать!

-- Ты же сказал, что надо раздать долги.

-- Да, я сказал, что надо раздать долги. Но я же не сказал, что мы должны
голодать. У нас есть триста двадцать рублей шестьдесят четыре копейки. Если
мы не пообедаем, это будет искусственно. А пить не обязательно. Пить мы не
будем.

Затем он прибавил:

-- Ты согрелся? Дай сюда мою шапку.

По дороге брат начал мечтать:

-- Мы закажем что-нибудь хрустящее. Ты заметил, как я люблю все
хрустящее?

-- Да, -- говорю,-- например, "Столичную" водку.

Боря одернул меня:

-- Не будь циником. Водка -- это святое.

С печальной укоризной он добавил:

-- К таким вещам надо относиться более или менее серьезно...

Мы перешли через дорогу и оказались в шашлычной. Я хотел пойти в молочное
кафе, но брат сказал:

-- Шашлычная -- это единственное место, где разбитая физиономия является
нормой...

Посетителей в шашлычной было немного. На вешалке темнели зимние пальто.
По залу сновали миловидные девушки в кружевных фартуках. Музыкальный автомат
наигрывал "Голубку".

У входа над стойкой мерцали ряды бутылок. Дальше, на маленьком
возвышении, были расставлены столы.

Брат мой тотчас же заинтересовался спиртными напитками.

Я хотел остановить его:

-- Вспомни, что ты говорил.

-- А что я говорил? Я говорил -- не пить. В смысле -- не запивать. Не
обязательно пить стаканами. Мы же интеллигентные люди. Выпьем по рюмке для
настроения. Если мы совсем не выпьем, это будет искусственно.

И брат заказал поллитра армянского коньяка.

Я говорю:

-- Дай мне рубль. Я куплю бутылку подсолнечного масла.

Он рассердился:

-- Какой ты мелочный? У меня нет рубля, одни
десятки. Вот разменяю деньги и куплю тебе цистерну
подсолнечного масла...

Раздеваясь, брат протянул мне шапку:

-- Твоя очередь, держи.

Мы сели в угол. Я развернулся к залу правой
стороной.

Дальше все происходило стремительно. Из шаш-
лычной мы поехали в "Асторию". Оттуда -- к зна-
комым из балета на льду. От знакомых -- в бар
Союза журналистов.

И всюду брат мой повторял:

-- Если мы сейчас остановимся, это будет ис-
кусственно. Мы пили, когда не было денег. Глупо
не пить теперь, когда они есть...

Заходя в очередной ресторан, Боря протягивал
мне свою шапку. Когда мы оказывались на улице.
я ему эту шапку с благодарностью возвращал.

Потом он зашел в театральный магазин на Рылеева.
Купил довольно уродливую маску Буратино. В этой
маске я просидел целый час за стойкой бара "Юность".
К этому времени глаз мой стал фиолетовым.

К вечеру у брата появилась навязчивая идея. Он
захотел подраться. Точнее, разыскать моих вчераш-
них обидчиков. Боре казалось, что он может узнать
их в толпе.

-- Ты же. -- говорю, -- их не видел.

-- А для чего, по-твоему, существует интуиция?..

Он стал приставать к незнакомым людям. К сча-
стью, все его боялись. Пока он не задел какого-то
богатыря возле магазина "Галантерея".

Тот не испугался. Говорит:

-- Первый раз вижу еврея-алкоголика!

Братец мой невероятно оживился. Как будто всю