окраинам, он случайно на-ткнулся на заброшенный бассейн с горячей водой.
плавали осенние листья, особенно яркие в воде. Джером было уже собрался
искупаться, даже снял одежду, но тут на противоположной стороне появился
человек в военном мундире, который о чем-то думал, был весь в себе и не
обращал внимания на окружаю-щую его природу. Он тоже разделся (Джером еле
успел убраться в кусты боярышника) и забрался в воду. Гля-дя на голое тело
незнакомца, мальчик искренне удив-лялся. Оно было похоже на совершенство -
тело, не-торопливо рассекающее мощными гребками водную гладь. Могучая спина,
на которой могли бы без труда усесться трое таких, как Джером, бугрилась
мышцами, словно под кожей незнакомца работали шатуны огром-ного механизма.
Ноги, подобные двум винтам, пенили воду, возбуждая мириады пузырьков...
Человек некото-рое время, фыркая, поплавал, затем откинул голову на бортик,
закрыл глаза и, казалось, заснул.
из дерева, лежат на воде.
затрещали ветки, и человек от-крыл глаза.
поднял с бортика голову и стал вглядываться в заросли, щуря глаза. Мальчик
замер и пересидел опасность... Мужик вылез из бассейна и, одевшись на мокрое
тело, неторопливо пошел своей до-рогой. Между ног у него было столь густо и
черно, что Джером испугался: ему никогда не стать таким взрос-лым...
сходит к бассейну и искупа-ется в нем. Еще ему было крайне интересно узнать,
кто этот незнакомый мужик с телом Зевса, нарисованного в учебнике по
античной истории.
одеждах.
быстрее и нагнал его в дороге.
что он в муках изобрел какое-то вещество, лечащее его от тяжкого недуга,
кото-рое сам же и назвал формолью. Поговаривали, что обык-новенное живое
существо формоль убивала наповал двумя каплями, но только не отца Гаврона.
Он прини-мал ее по полстакана натощак каждое утро, что давало ему
возможность жить и работать на подворье самые тя-желые работы.
Плюхов монастырь, и попадали они непременно в келью отца Гаврона. Монах умел
пере-воспитывать, выбивая спесь из послушников непосиль-ным трудом и
коротким сном под утро. От этих послуш-ников город и узнал про изобретенную
монахом фор-моль.
не огорчался, а, наоборот, наде-ялся, что ему удастся стащить хоть самую
малость лекарства, являющегося сильнодействующим ядом. А уж он найдет ему
применение.
Потом обошел монастырь по правую руку и отыскал пригорок невдалеке от речки,
за которым было удобно устроить засаду. Он улегся на землю и стал наблюдать
за курами, пасущимися на пло-дородном берегу. Их было в этом месте великое
множе-ство. Всех мастей и величин, глупые в своей безмятеж-ности в этот
вечерний час, они представляли собой ве-ликолепные мишени... Джером
осторожно достал из кармана самопал и дробь. Насыпал в трубочку серы и
отсчитал три дробины. Оглядевшись еще раз по сторо-нам, оттянул боек и
приготовился к стрельбе, приметив двух жирных петухов, черного и пестрого,
которые так важно вышагивали в траве, как будто только что узнали о
присуждении им Нобелевской премии в области физики.
пестрого петуха. Его голова, словно тухлый помидор, разлетелась на множество
ош-метков, а обезглавленное тело в предсмертных конвуль-сиях забегало по
мокрой траве, обливая кровью испу-ганных сородичей, бросившихся врассыпную.
телом и, пачкаясь в густой крови, дождался последних петушиных судорог.
счастлив этой минутой. Его лицо лучилось диким восторгом, губы растягивала
ши-рокая улыбка, а пальцы, сжимающие мертвую тушку за ноги, так и тряслись
от возбуждения.
петушиного горла, давя на тушку коленом.
сильнодействующим ядом. А уж он найдет ему применение.
Потом обошел монастырь по правую руку и отыскал пригорок невдалеке от речки,
за которым было удобно устроить засаду. Он улегся на землю и стал наблюдать
за курами, пасущимися на пло-дородном берегу. Их было в этом месте великое
множе-ство. Всех мастей и величин, глупые в своей безмятеж-ности в этот
вечерний час, они представляли собой ве-ликолепные мишени... Джером
осторожно достал из кармана самопал и дробь. Насыпал в трубочку серы и
отсчитал три дробины. Оглядевшись еще раз по сторо-нам, оттянул боек и
приготовился к стрельбе, приметив двух жирных петухов, черного и пестрого,
которые так важно вышагивали в траве, как будто только что узнали о
присуждении им Нобелевской премии в области физики.
пестрого петуха. Его голова, словно тухлый помидор, разлетелась на множество
ош-метков, а обезглавленное тело в предсмертных конвуль-сиях забегало по
мокрой траве, обливая кровью испу-ганных сородичей, бросившихся врассыпную.
телом и, пачкаясь в густой крови, дождался последних петушиных судорог.
счастлив этой минутой. Его лицо лучилось диким восторгом, губы растягивала
ши-рокая улыбка, а пальцы, сжимающие мертвую тушку за ноги, так и тряслись
от возбуждения.
петушиного горла, давя на тушку коленом.
наберется!
ведра!.." Отбросив обескровленное тельце, мальчик отер бу-тылку от крови и
перьев и, успокаиваясь, вновь залег за пригорок.
самопала, перекочевали подалыпе и теперь клевали возле самой реки, но все
ясе зернышко за зернышком приближались к лобному ме-сту.
так и не поймут, что проис-ходит... Лось непременно убежал бы с этого места
и ни-когда бы впоследствии к нему не приближался, а эти - прожорливые -
ползут на смерть".
хлопая по боку здоровым крылом, за-крутилась на одном месте, пытаясь
избавиться от боли.
движение скрутил ей голову. Затем повторил ту же процедуру, что и с
предыдущей жертвой, - выдавил в бутылку теплую кровь и тща-тельно заткнул
горлышко пробкой.
удалось подстрелить еще шесть птиц. Дважды, когда совсем стемнело, мальчик
промахивался, что приводило его в бешенство. Тогда он лежал на земле, смотря
в небо, и ждал, пока самообла-дание не вернется к нему.
от-правился в обратную дорогу.
сожрал мою свекольную котлету и будет мочиться завтра борщом... Обидно, если
на ужин все-таки дали картофельное пюре с селедкой..." Джером взглянул на
небо и увидел в нем луну - пол-ную и со щербинками по краям.
и входные двери заперты. Придется лезть через окошко туалета. Оно не
запирает-ся на ночь, проветривая помещение от хлорки и давая возможность
припозднившимся попасть в свою кро-вать... Хочу быть министром иностранных
дел у деся-тилетнего Базеля, коронованного на престол в прошлом месяце. Я
мог бы ему многое рассказать про свои мыс-ли. Десятилетние еще не могут
думать по-настоящему, а потому нуждаются в помощи. А взрослый ребенку не
помощник.
вещи куда интереснее иг-рушек, например уничтожать кур. Базель бы выдал мне
настоящее оружие, из которого бы я уж наверняка не промахнулся... Первым
моим указом было бы запреще-ние разводить кур и разрешение на неограниченный
от-стрел одичавших... Я бы выдвинул ультиматум всем го-сударствам, чтобы они
в две недели уничтожили всех кудахтающих птиц! Если же те не подчинятся -
война!
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Белов Вольф
Прозоров Александр
Орловский Гай Юлий
Перумов Ник