заглянул в трубу. Заглянуть, впрочем, удалось недалеко. Труба была заполнена
жаждущими свободы презервативами. Он извлек еще один, испачканный в саже, и
положил на пол. Затем третий - его он сунул между двумя первыми. Потом
четвертый и пятый, оба покрытые сажей. Наконец он бросил это дело. "До
остальных не достать". Он выкарабкался из камина и в недоумении опустился на
пол. По крайней мере, он расправился со всеми двадцатью четырьмя дюжинами,
пусть даже некоторые застряли в дымоходе. Там их никто не найдет, тем более
когда он поставит плиту на место. А утром он подумает, как от них
избавиться. Сейчас он слишком устал, и ничего не идет в голову. Он
повернулся, чтобы взять те пять презервативов, которые удалось вынуть, но, к
своему удивлению, обнаружил, что они исчезли. "Я же их на ковер положил. Как
сейчас помню", - бормотал он, как в бреду, и собирался уже заглянуть под
книжный шкаф, как подметил уголком глаза какое-то движение на потолке.
Пупсер посмотрел вверх. Пять закопченных презервативов устроились в уголке
над дверью. На потолке чернели пятна сажи.
Ему удалось достать пальцами до брюха одной из штуковин, но схватить ее было
невозможно из-за скользкого сенситола. Презерватив игриво скрипнул,
ускользнул из рук и неуклюже покатился по потолку в другой конец комнаты,
оставляя за собой полоску сажи. Пупсер попробовал схватить другой, но и тут
потерпел неудачу. Он передвинул стул в противоположный угол и снова
потянулся вверх. Легко, вперевалку, презерватив покатился в угол над окном.
Пупсер снова пододвинул стул, но презерватив снова укатился. Пупсер слез и
бешено посмотрел на потолок. Его избороздили тоненькие черные следы, как
будто в гости заходила гигантская улитка, предварительно отработавшая смену
кочегаром. Самообладание, стоившее Пупсеру больших усилий, стало изменять
ему. Он схватил первую попавшуюся книгу и запустил в презерватив, который
выглядел особенно нахально, однако сей жест оказался совершенно бесполезным:
шарик переместило на противоположную сторону, к двери, туда, где зависла
стайка его коллег. Пупсер придвинул к двери стол, поставив на него
довольно-таки шаткий стул, и вскарабкался наверх. Он схватил презерватив за
хвостик, слез и водворил его обратно в дымоход. Пять минут спустя все пятеро
были на месте и, хотя последний все же торчал из камина, его не стало видно,
когда Пупсер задвинул плиту на место. Он повалился на диван и уставился в
потолок. Осталось только очистить штукатурку от сажи. Пупсер вышел в комнату
для прислуги, взял тряпку и следующие полчаса двигал стол по всей комнате,
то слезая, то снова вскарабкиваясь. Следы сажи все же остались, но теперь
были не так заметны. Пупсер задвинул стол обратно в угол и оглядел комнату.
Кроме ощутимого запаха газа и наиболее неуступчивых пятен на потолке, ничто
не напоминало о недавнем присутствии двадцати четырех дюжин презервативов,
полученных обманным путем в оптовой конторе. Пупсер открыл окно, чтобы
проветрить комнату, прошел в спальню и лег. На востоке появлялся первый
отсвет зари, но Пупсеру было не до красот природы. Он забылся беспокойным
сном, терзаемый мыслью, что затор в трубе может прорваться и наутро глазам
ничего не подозревающих обитателей колледжа предстанет на редкость
жизнерадостное зрелище. Впрочем, он зря волновался. Презервативы уже
наводнили колледж. Снегопад не дал им далеко улететь. Как только каждое туго
надутое, смазанное сенситолом противозачаточное средство появлялось из
дымовой трубы, ночной полет его резко прерывался из-за тающего снега. Пупсер
не предвидел опасностей обледенения.
Душевное равновесие вернулось к нему, зато физически он ослаб: треволнения
минувшего дня и бренди сэра Кошкарта сделали свое дело. Он постучал в
главные ворота.
дверь.
мимо.
Кухмистер шел за ним, как верный пес, соблюдая дистанцию. Он прошел за
Деканом в арку, а затем вернулся в сторожку спать. Он уже закрыл дверь и
отправился в заднюю комнату, когда с нового двора донесся сдавленный крик
Декана. Кухмистер ничего не услышал. Он снял воротничок, галстук и забрался
под одеяло. "Лыка не вяжет, - с уважением подумал он.-Ну и правильно, не
джентльменское это дело - лыко вязать". С этими мыслями Кухмистер закрыл
глаза.
поскользнулся. Только не на снегу - это точно. Снег так не пружинит. И
конечно же не взрывается. И пусть даже воздух в наши дни загрязнен до
предела, но от снега так газом не пахнет. Декан улегся на ушибленный бок и
стал всматриваться в темноту. Со всех сторон доносился странный шорох, к
которому примешивалось то шипение, то - изредка - скрип. Казалось, двор
ожил: в звездном свете блестели распухшие полупрозрачные предметы. Декан
попробовал дотянуться до ближайшего и почувствовал, как тот мягко ускакал
прочь. С превеликим трудом он встал на ноги и пнул другую загадочную вещицу.
От столкновения друг с другом предметы зашуршали, заскрипели, по всему двору
прокатилась рябь. "Проклятый бренди", - бормотал Декан. Он пробрался сквозь
скопление непонятных предметов к своему подъезду и вскарабкался по лестнице.
Чувствовал он себя исключительно скверно. "Должно быть, печень", - подумал
он и тяжело опустился на стул. В голове внезапно созрело решение, что в
будущем, он будет держаться подальше от бренди. Спустя несколько минут он
встал и подошел к окну. Сверху заснеженный двор казался пустым - ничего
необычного. Декан закрыл окно и повернулся к нему спиной. "А это случайно
не..." Он задумался: на что же они похожи, эти непонятные штучки,
заполнившие двор? Но ничего подходящего на ум не приходило. Воздушные
шарики, что ли. Но воздушные шарики не обладают такими отвратительными
полупрозрачными свойствами - ни дать ни взять привидения. Он прошел в
спальню, переоделся в пижаму и лег, но сон не шел. Он слишком долго
продремал у сэра Кошкарта, кроме того, не давало покоя недавнее приключение.
Прошел час. Декан встал с кровати, накинул халат, спустился вниз и стал
всматриваться в глубину двора, однако ночь выдалась темная, хоть глаз
выколи. Декан вышел во двор и наткнулся на один из предметов. "Ну, так и
есть", - пробормотал он и нагнулся за этой интересной вещью. Штуковина была
упругой, чуть маслянистой и, как только Декан попытался ее ухватить,
выскользнула из пальцев. Он попробовал поймать другую, но и она сбежала, и
только с третьей попытки он сумел удержать ее. Декан за хвостик понес ее к
подъезду и на свету стал рассматривать с растущим отвращением.
Возмутительно! Шарик ни за что не хотел висеть вниз головой и все время
переворачивался. Так Декан и понес его через двор к сторожке привратника.
халате, держащего за хвостик надутый презерватив, Кухмистер от ужаса лишился
и без того скудного дара речи. Он вытаращился на Декана. Где-то сверху,
почти вне поля зрения, непристойно покачивался презерватив. - Кухмистер, я
только что нашел это на новом дворе, - объявил Декан и вдруг сообразил, что
появление в таком виде может быть истолковано превратно.
нехорошие подозрения. Декан поспешил отпустить презерватив.
Кухмистер и Декан смотрели как завороженные. Презерватив ткнулся в потолок и
застыл. Кухмистер перевел взгляд на Декана.
взорваться. Но презерватив его опередил. Из двери тянуло сквозняком, и шарик
оказался рядом с лампочкой. Не успел Декан сообщить, что новый двор просто
кишит этими тварями, как презерватив, висящий над ними, соприкоснулся с
лампочкой и взорвался. По сути дела, раздались три взрыва. Сначала лопнул
презерватив. Потом лампочка, и, наконец, что самое тревожное, воспламенился
газ. Ослепленные вспышкой. Декан и Кухмистер стояли в полной темноте, на
голову им сыпались осколки и кусочки резины.
нащупал в темноте котелок и нацепил его. Затем полез за конторку, взял
фонарик и последовал за Деканом. Они прошли через арки, и Кухмистер посветил
фонариком на новый двор.
презервативов, поблескивавших в свете фонарика. Забрезжил рассвет, поднялся
легкий ветерок, а с ним и самые надутые презервативы. Казалось, будто они
пытаются оседлать своих более безропотных соседей. Пространство двора
бурлило и подергивалось рябью. Один или два крутились у окон первого этажа.
этом узнать. Репутация колледжа... Вы понимаете.
непристойную ораву и поднялся к себе.
мыльная пена прекрасно сочеталась с ее цветастой шапочкой для душа. Купание
для миссис Слони было целым событием. Уединившись в ванной, она чувствовала
себя свободной от уз здравого смысла. Она стояла на розовом коврике и
любовалась своим отражением в запотевшем зеркале. Такое впечатление, что к
ней вернулась молодость. А с ней и склонность увлекаться. Вот она и
увлеклась Пупсером. В этом не было никаких сомнений, как и в том, что Пупсер
увлекся ею. Она ласково вытерла свое большое тело, надела ночную рубашку и
Орлов Алекс
Конан-Дойль Артур
Мороз Александра
Белов Вольф
Емилина Ника