прожигая Кратова насквозь дьявольскими бесстыдными глазищами. - Раздави
маленькую хрупкую змейку... если угонишься.
танки... Обезьяна эта кретинская с дурацким бананом.
завтра в рейс. Между прочим, вам тоже.
он с ожесточением принялся разделывать курицу, похрустывающую золотой
корочкой.
трапезу и отправляться на отдых? - смиренно осведомился Ертаулов.
Пазура. Тот сидел совсем неподалеку от них в нетривиальной компании: с
двумя бородачами и одним бритоголовым. В центре столика красовались две
черные бутыли "Клико". Все, кроме мастера, были в обычных костюмах, а
бритоголовый даже при галстуке в форме пышного банта. Бородачи походили
друг на друга, как близнецы - оба крупные, курчавые. Может быть, они и на
самом деле были братьями. Пазур, улыбаясь - зрелище довольно неожиданное -
рассказывал что-то весьма забавное. Странная компания оживленно
реагировала на его слова и временами даже взрывалась хохотом.
как хотите. Только не мешайте мне съесть мою курицу.
на твою курицу. Запомните все: курица в зубах моего друга священна.
недостойный объект для могучего танка. Ему бы крепостную стену в пятьдесят
кирпичей толщиной.
- это из эпохи мировых войн. Средневековье тут ни при чем.
вечно будут перепадать все шишки, что предназначены ему. Он же в броне, а
ты уязвим. Что толку стрелять по танку? Тебя же и ранит рикошетом.
Разумнее сразу метить в доступную цель... Знаешь, кто ты? Маленький глупый
мангуст, который изо всех сил притворяется бесстрашным охотником на кобр.
И прыгает-то он хорошо, и зубки-то у него белые да острые. А вот умения
защищаться нападая и нападать защищаясь он пока не накопил. Подожди
немного, маленький мангуст. Твое время еще не пришло. Когда-нибудь ты
победишь всех змей в округе. Если раньше не наткнешься сам по глупости на
ядовитый зуб. Не торопись с атакой...
предположил Ертаулов.
маленькой кобры ядовиты от рождения.
серьезно, что они большие мастера боевых действий. И никто не будет знать,
что это лишь притворство. Кроме них самих. Да еще могучего танка, грозы
жареных куриц.
Сатурны" вовсе не так неуклюжи, как мнится "Солнцу и кометам"!
подала, а скорее - подарила ему свою ладонь. Их пальцы переплелись. А
затем Рашида выскользнула из кресла, будто язык алого пламени, тяжелые
пряди ее волос смазали Стаса по лицу. "Прощай, Второй, - застонал
Ертаулов. - Звездоходы погибают, но не сдаются!.." Они исчезли за стеной
дыма.
ноша свалилась с плеч.
адаптацию к перегрузкам.
самым обычным делом. Управление гравитацией поставило на них крест, все
фазы полета проходили при обычной, земной силе тяжести - разумеется, если
экипажу по какой-то причине не хотелось острых ощущений. На
планетах-гигантах, если кому-то взбредала фантазия туда соваться,
использовались гравикомпенсаторы. Но звездоход должен быть готов ко всему.
Теоретически - на практике такого еще ни разу не случалось - гравикомы
могли отказать. А отказ техники для звездохода не повод к отступлению...
слепой, глухой и отупевший, он внезапно почувствовал, что взлетает. Земля
больше не удерживала его! Он судорожно вцепился в чью-то протянутую руку,
чтобы его ненароком не унесло под потолок. "Пятикратка, - сказал кто-то
рядом. - Ты сейчас весил полтонны. Как хорошо упитанная горилла". - "Вот
жалко-то зверушек, - пробормотал Костя набрякшими губами. - И как они
только себя таскают всю жизнь?.." - "Еще шутит, - отметил невидимый
собеседник. - Молодец. Будет толк".
мигом подкатил аппетит, пошловатые голографические миражи больше не
раздражали до подкожного зуда. Косте стало хорошо и покойно. И в то же
время чуточку не по себе.
в его угнетенном состоянии!
и приветствовать мастера, как полагается по уставу.
что экипаж жив, здоров, весел и развлекается на всю катушку.
матросы. - Это прозвучало, как строка из старинной, забытой всеми песни.
Быть может, так оно и было. - Не очень-то мне по нраву торчать перед тобой
с задранной головой и узнавать то, что я и сам вижу. Хотя, не скрою,
любопытно наблюдать твою приверженность уставам, которые уже лет этак
двести тлеют и все никак не могут окончательно рассыпаться в прах.
в пустовавший бокал темно-красного сауэра. - Как это делалось в старину:
сел на метлу и полетел... Что есть устав? Свод ветхозаветных правил, среди
которых ярчайший перл - табель о рангах. Экзотика, антураж. В юности всем
хочется познать точную меру своим достоинствам. Расставить все по
ступенечкам: ты лучше бегаешь, зато я лучше прыгаю, а бегать непременно
научусь... Устав сообщает полную определенность. Сразу видно, кого следует
выслушивать со всевозможным почтением, а кого можно и пошпынять.
Достаточно лишь бросить взгляд на регалии. Ясно, чего ты уже достиг, а до
чего тянуться и тянуться. Устав - как летная форма, как нагрудные знаки, с
которыми вы и во сне не разлучаетесь. Масса декорума, минимум
целесообразности. Наши корабли, наш опыт, мы сами давно переросли все эти
регламенты... - Пазур вдруг сморщился еще сильнее против обыкновенного и с
негодованием поглядел на бокал в своей руке. - Что за кислятину ты пьешь,
Второй?! Пощади свой желудок перед полетом!
вот, об уставах. Табель о рангах вещь, конечно, приятная. В молодости
каждая новая ступенька вверх отзывается сладостным щекотом под мышками у
собственного тщеславия. Но... ты, наверное, пока не знаешь, а если знаешь,
то не веришь, что это неизбежно... однажды наступает момент, когда
делается абсолютно неважно, кого же ты сумел обогнать, а кто там еще
маячит впереди. На смену беготне за успехами заступают иные ценности. Ты
перестаешь накапливать и начинаешь отдавать. Как сверхновая... Вместо
самосовершенствования - обычная работа. В меру умения и сил.
отдать. Если я не достиг совершенства в своем деле, кому я буду нужен?
Только успей отдать. Некоторые, между прочим, не успевали. Что проку от их
успехов? Даром истраченная жизнь, жаль таких. Вот если бы каждый мог знать
свой день и час, когда хватит разбегаться и пора взлетать! Но у человека
нет для этого приборов, как у самого паршивого блимпа. Блимп знает, когда
взлетать. Наверное, сверхновая знает, когда взрываться. А человек не
знает. Колеблются где-то чаши весов: на одной то, что взял себе, на другой
- то, что успел отдать. А ты их не видишь... Но ты не переживай, Второй.
Ошибки бывают редко. Чему-то мы все же научились как разумный вид за те
немногие годы, когда вразумились. - Пазур помолчал, разглядывая Кратова
выпуклыми стеклянистыми глазами. - Должно быть, я не слишком внятно доношу
до тебя вселенскую мудрость?
Одно меня утешает: в этой мудрости особой нужды нет. Сейчас, здесь, в
таверне, ты, все едино, пропустишь мои слова мимо ушей. Не поверишь мне,
что так все и будет. Думаешь себе втихомолку: "Болтай, старый перец,
болтай... Я-то знаю, что первый навигатор лучше, чем второй, что Звездные
Разведчики смелее всех на свете, что носить шевроны раддер-командора
почетнее, чем латать дыры в отсеках грузового блимпа..." Ничего. Не
пройдет и пяти лет, как я окажусь прав. И все случится так просто и
обыденно, что ты и не вспомнишь обо мне, а будешь полагать, что так оно
Аникина Наталья
Лондон Джек
Емилина Ника
Посняков Андрей
Соломатина Татьяна
Кервуд Оливер Дж.