Чтение 20–й страницы книги ~Возвращение в Ахен~

наделенный именем, смуглый, с глазами нестерпимой синевы. Он - Никто и
Все, ибо он Всемогущество. Скажи, не знаком тебе Безымянный Маг?

Бродяга провел рукой по пыльному лицу.

- Это я, - сказал он.

Женщина побледнела, несмотря на всю свою гордость, и невольно
отступила на шаг.

- Не надо меня бояться, - торопливо проговорил Синяка.

Фейнне пришла в себя гораздо быстрее, чем этого можно было ожидать.

- Я боюсь тебя, чужой человек, у которого нет имени. Я хочу, чтобы ты
ушел. Но если тебе угодно быть нашим гостем, мы примем тебя. Иди за мной.
- И она бестрепетно взяла его за руку и повела за собой.

Синяка ожидал, что она приведет его к дому вождя, но она остановилась
возле кузницы. В закопченных стенах были прорезаны узкие оконца. Из-за
раскрытой двери доносились удары молота и звон железа.

- Эоган, - сказала Фейнне совсем негромко, но удары стихли.

Низкий голос произнес:

- Там кто-то звал меня, парень. Сходи-ка погляди.

Что-то громыхнуло, и из кузницы в жаркую пыль на яркий свет выбрался
помощник кузнеца, закопченный, тощий. Он прищурился, глядя не на лица, а
на одежду посетителей, - и первым делом увидел льняное платье, расшитое
красно-черными летящими цаплями. Обернувшись к раскрытой двери, он
крикнул:

- Это госпожа Фейнне!

- А, - сказал Эоган и тоже вышел на дорогу. Он улыбнулся сестре и тут
же отпрянул, увидев за ее плечом долговязую оборванную фигуру.

- Кто это с тобой?

Помощник кузнеца, который сперва не заметил, что жена вождя пришла не
одна, ошеломленно уставился на пришельца. Едва не испустив вопль, он
раскрыл рот и тут же зажал его обеими руками. Поверх маленьких грязных
ладоней засияли озорные глаза.

Кузнец обернулся к мальчику.

- Аэйт, иди в дом.

Аэйт заморгал, но Синяка ничего не сказал, и пришлось подчиниться.

- Брат, - заговорила Фейнне, - вот странник. Он говорит, что пришел к
нам с добром. Посмотри на него. Мне нужен твой совет.

- Что я должен тебе посоветовать, жена вождя? - спросил Эоган. Синяка
невольно поежился под тяжелым взглядом кузнеца.

- Вот странник, - повторила Фейнне, - и я хочу, чтобы он ушел от нас.
Должна ли я ради этого исполнить все, что он скажет?

Эоган хотел обнять сестру за плечи, но вовремя вспомнил о том, что
руки у него в копоти, и улыбнулся ей немного виновато.

- Иди, Фейнне. Я договорюсь с ним сам.

И женщина ушла.

- Зайди в дом, чужой человек, - сказал Эоган Синяке.

Пригнувшись перед низкой притолокой, Синяка вошел. Сидевший на скамье
Аэйт тут же вскочил на ноги. Он был очень растерян и не знал, куда себя
девать.

- Не мельтеши, - сказал ему Эоган. - Согрей воду, завари чай.

Синяка сел на скамью и облокотился о стол. Кузнец навис над ним -
широкоплечий, кряжистый.

- Значит, вот ты какой, - тяжело уронил Эоган. - У нас слыхали о
тебе, но я не думал, что ты к нам заявишься.

- Почему? - Синяка в упор посмотрел на кузнеца. Даже в темноте его
синие глаза ослепляли. Но смутить Эогана было трудно.

- Да потому, что мало чести в том, чтобы растоптать и уничтожить
такой маленький народ, как наш, - прямо сказал Эоган. - Всемогуществу не
пристало мелочиться.

- Скажи, Эоган, - медленно проговорил Синяка, - почему ты считаешь,
что всемогущество так губительно?

- Это закон, - ответил Эоган. - Так говорил Хозяин, когда я хотел
выковать меч для одних побед и просил его помочь. Владеть всемогуществом -
значит, пользоваться им, а это смерть и рабство для остальных. В конце
концов, оно губит того, кто им наделен. И это только справедливо.

- Я не собираюсь никого убивать, - сказал Синяка.

На столе появился хлеб и чай в двух глиняных чашках - для хозяина и
гостя. Подав угощение, Аэйт хотел улизнуть, но Синяка задержал его, взяв
за плечо. Однако заговорил не с юношей, а с кузнецом.

- Ты дорожишь своим рабом, Эоган?

- Он не раб, - хмуро сказал кузнец. - Не трогай его, колдун.

- Твоя сестра хотела, чтобы я ушел. Я уйду, если ты отдашь мне его.

- Нет, - сказал кузнец.

С минуту он бесстрашно смотрел в ярко-синие глаза бродячего чародея,
и Синяка первым отвел взгляд.

- Эоган, - повторил он, - этот мальчик попал к вам не по своей воле.
Я пришел забрать его. Больше мне от вас ничего не нужно.

Кузнец покачал головой.

- Я не отдал его колдуну нашего племени. Почему я должен отдавать его
тебе? Послушай, странник, я и сам знаюсь с силой и умею различать ее в
других. Мое могущество - от Хозяина, в нем нет добра, потому я стараюсь не
пускать его в ход. Наш колдун пьет чужую кровь и умывается чужой болью. А
этот мальчишка наделен чистой и светлой силой, и будь я проклят, если не
стану охранять его от ваших грязных лап.

Синяка выпустил Аэйта, но юноша не уходил. Он жался к плечу чародея и
жалобно таращился на кузнеца.

- Давай спросим его, - предложил Синяка. - Раз он не раб, пусть
отвечает.

Эоган посмотрел в испуганное лицо Аэйта и сказал очень мягко:

- Ты можешь выбирать, Аэйт.

Аэйт медленно зажмурился.

- Синяка, - прошептал он, - Мела с тобой?

- Да.

Тогда Аэйт открыл глаза и посмотрел прямо на Эогана.

- Пусть свет Хорса будет на твоем пути, Эоган, - сказал он дрогнувшим
голосом. - Я хочу уйти к моему брату.

Считая разговор законченным, Синяка встал и двинулся к выходу. Эоган
не пошевелился. Он только ссутулился, точно его придавила какая-то
тяжесть. Аэйт сделал несколько шагов и вдруг остановился.

- Синяк, - сказал он нерешительно, - они ведь тут меня заколдовали...
Я пытался было удрать, но не смог. Ноги сами приводили меня обратно.

Из полумрака донесся низкий голос Эогана:

- Это не моя работа. Можешь не смотреть на меня зверем. Это наш
колдун...

- Я еще не знаю, как снять заклятие, - сказал Аэйту Синяка, - но
что-нибудь придумаю. Ты мне веришь?

Не отвечая, Аэйт вцепился в его руку. Чья-то темная фигура появилась
в дверях, и когда Синяка шагнул вперед, вихрем налетела на него, едва не
сбив с ног. За синякиной спиной поднялся со скамьи Эоган.

- Что тебе нужно в моем доме, колдун?

- Кого привечаешь, кузнец? - завизжал в темноте колдун, размахивая
руками. Амулеты и украшения, свисавшие с его одежды, мелодично звякали, но
их тонкий звон заглушался скрипучим неприятным голосом. - Ты хочешь
продать наше племя грязным морастам! А, гаденыш! - выкрикнул Алаг,
протягивая к Аэйту костлявую руку и хватая его за косы. - Волосатая
скотина! Я доберусь до тебя, и тогда десять кузнецов не смогут тебе
помочь!

Аэйт молча, яростно отбивался.

- Оставь его, - сказал Синяка вполголоса.

Кузнец сдавил руку колдуна своими лапищами, так что Алаг скрипнул
зубами от боли.

- Тебе сказали же, - процедил Эоган, - оставь его.

Алаг выпустил мальчишку, отступил на шаг и начал бормотать свои
жуткие вирши, сотрясаясь всем телом в конце каждой фразы. Скрипучий голос,
монотонно и ритмично повторяющий рифмованную ахинею, звон серебряных
подвесок, резкие движения рук - все это внезапно сгустило в кузнице
воздух. Огонь почти погас. Аэйт в смертной тоске обхватил голову руками и
сел на пол. Даже Эоган привалился к стене плечом и тяжело задышал, а потом
закашлялся.

Глаза Алага горели в темноте, светясь, как у зверя. И они злобно
смотрели на Синяку. А оборванец, невесть откуда взявшийся, расставил ноги
в стоптанных сапогах и с любопытством воззрился на колдуна, словно не
понимая, что происходит. Алаг начал задыхаться. Наконец, когда он
остановился, чтобы глотнуть воздуха, Синяка хмыкнул:

- Ты это что - заколдовать нас хочешь, что ли?

Алаг замер с раскрытым ртом. Ничуть не интересуясь состоянием
колдуна, Синяка наклонился к Аэйту.

- Дай руку. Нам пора уходить.

Аэйт помотал головой, сидя на полу. По его лицу неудержимо катились
слезы.

- Иди... - выговорил он с трудом. - Скажи Меле... Ну куда я такой
пойду? Я умираю, Синяка...

- Глупости, - сказал Синяка, хватая его за подмышки и с силой
поднимая на ноги. - Никто здесь не умирает.

Аэйт прижался к нему, хватаясь за синякину одежду. Чародей обнял
одной рукой и прошептал ему в самое ухо:

- Перестань дрожать.

Неожиданно Эоган сказал прерывающимся от удушья голосом:

- Ты, кто без имени, - ты можешь раздавить эту гадину?

- Могу, - ответил Синяка, равнодушно глядя на съежившегося в углу
Алага.

Сквозь кашель Эоган выкрикнул: