шеф, что Де Брюн осмелится поднять на вас руку?
Пери, - и охраняется он людьми Де Брюна строже, чем тюрьма особо опасных
преступников. Если один из них случайно обнаружит меня в каком-нибудь
углу, где имеет обыкновение бывать Авакасов, заподозрит во мне убийцу и
пристрелит, потому что я - как покажут под присягой пятеро свидетелей -
первым схватился за оружие, что тогда?
хочу упустить шанс поговорить с этим парнем.
мы лишь выполняем приказ. Но мне это дело не по вкусу.
чтобы я зажигал по вечерам уличные фонари. Кроме того, жалование назначено
мне из такого расчета, чтобы моя молодая вдова могла жить безбедно.
улыбку.
деревушки Мафилохия, родины Авакасова, и восстановленная в Жанвиле,
недалеко от Парижа, одиноко стояла на поляне вдали от парка. Могучие буки,
дубы и даже кустарники отступили под напором Де Брюна на добрых сто
метров. Якобы из соображений безопасности, чтобы никто не смог незаметно
приблизиться к зданию. Де Брюн умело пользовался приступами мании
преследования у греческого миллиардера, и восемь вооруженных до зубов
охранников постоянно оберегали старца от внешнего мира.
остановили машину Пери у огромных, украшенных ажурной ковкой ворот во
владения Авакасова, криминалисты поняли, что для такого человека законы в
их обычном понимании значили не больше болтовни проповедника из "Армии
спасения", жалующегося на греховность мира.
законом.
проехала дальше до шлагбаума перед поляной, в центре которой причудливо
высилась древнегреческая церквушка из серого камня.
пассажиров предъявить удостоверения. Даже у Траше, обычно добродушного и
спокойного, от ярости на лбу вздулись вены.
парней в землю по самую шею!
я не вернусь через час. - Пери вышел из машины и направился через поляну к
зданию, а его спутники были вынуждены остаться у шлагбаума.
полностью отремонтированы и, казалось, ничто больше не напоминало о
прежних, почерневших от времени, выкрошившихся стенах, внутри здания все
же сохранился затхлый запах минувших веков - свидетельство безрадостной,
отрешенной от мира жизни многих поколений монахов.
за несколько миллионов долларов Авакасов перевез во Францию. Почему?
и пустынные помещения в зал, стены которого до самого потолка были закрыты
книжными полками. Здесь также не было слышно ни звука, ни шороха, огромное
здание казалось необитаемым. Трудно было себе представить, что в получасе
езды отсюда находился Париж - гигантское скопление доходных домов, людей,
транспорта, фабрик и заводов, но миллиарды Константиноса Спироса
Авакасова, который одним из первых предоставил французскому правительству
кредит на разработку и создание собственной водородной бомбы, позволяли
все.
сигарету. Он обвел взглядом полки с книгами, которые, вероятно, уже века
никто не читал.
его видят, и уши, которые его слышат.
голосом. - Господин Авакасов работает здесь, он не переносит запаха
никотина.
было определить, откуда шел звук.
невозмутимым лицом.
быть королем Франции. - И прежде чем озадаченный слуга успел что-либо
возразить, Пери вошел в помещение рядом с библиотекой.
глубокими креслами.
его. Пери не обратил внимания на протянутую Де Брюном руку, которой тот
как бы указывал на кресло, сделав вид, что принял его жест и за
приветствие и за приглашение сесть.
большому желанию познакомиться с вами он, к сожалению, не может принять
вас. - Де Брюн по-прежнему оставался любезным и предупредительным.
он сможет меня найти на набережной Орфевр. - Пери встал.
отказался даже от приглашения президента. Вы же знаете, ему скоро
девяносто. В этом возрасте дорожат каждой минутой. - Улыбнувшись, Де Брюн
выдержал паузу. - Для того, кто достиг предела своей жизни, даже
прославленный генерал нечто вроде оловянного солдатика, которого алхимик
бросает в плавильный тигель как основную субстанцию для получения золота.
интеллигентными людьми, несомненно, умеет отличить умное от глупого,
красивое от уродливого, и в этом его никто не проведет. Бывший взломщик
банковских сейфов, ныне сам держатель акций крупных банков, некогда
отверженный, изгой общества, ныне он устраивает торжественные приемы,
попасть на которые почитают за честь те, кто имеют в обществе положение и
вес. Это новый тип гангстера и предпринимателя одновременно,
бесчувственный, как рабовладелец, только более беспощадный и бессовестный.
Абсолютно безжалостный. Абсолютно бесчеловечный. Того, кто стоит на его
пути к власти, он уничтожает - так давят надоедливых муравьев и поливают
муравейник серной кислотой. И все же я добью его", - решил под конец Пери.
да они меня и не интересуют. Но я знаю вещи, которые очень заинтересовали
бы господина Авакасова, даже если он стоит уже одной ногой в могиле.
полагаете, почему он перевез сюда эти древние развалины? Да потому, что
серьезно верит в спасение души и трепещет при одной мысли о чистилище.
Иконы, физиономии святых в золотых окладах, дюжинами развешанные здесь в
каждом углу, призваны уберечь его от преисподней. Однако перейдем к делу.
- Он выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда колбу с белым
порошком. - Итак, вы установили, что господин Авакасов, кроме всего
прочего, ведет торговлю некоторыми видами лекарственного сырья. Честно
говоря, то, что вы узнали, как мне кажется, его не волнует. Вообще,
известен ли вам размер годового оборота этого ценнейшего лекарственного
препарата, который безвольные люди используют как наркотик? Нет? И после
этого вы хотите поставить на одну доску господина Авакасова и какого-то
Гранделя, который фунтами перепродает это сырье мелким торговцам? Пери, вы
рискуете оказаться в смешном положении. С таким же успехом вы могли бы
рассказать ему, одному из крупнейших в мире поставщиков оружия, человеку,
вооружающему целые армии, что поймали кого-то, кто незаконно продал
пистолет. Какой-то Грандель! Для господина Авакасова этот тип значит не
больше, чем амеба в сельском пруду.
подумал он, - значит, плохи твои дела".
Лишить его этого могущества у меня столько же шансов, сколько их было бы у
меня против какого-нибудь латиноамериканского диктатора. Но серьезные
неприятности я могу ему доставить. Очень серьезные. А вам, Де Брюн, еще
большие. Я могу подвести вас под суд присяжных, который признает вас
виновным, и тогда вы до конца жизни просидите в сером каменном мешке,
сильно напоминающем гроб.
мне, сумею выжать из него все, что ему известно. И когда я добьюсь от него
полного признания, то дополню и расширю его дюжиной других свидетельских
показаний: Пьязенны и Леоры Дессон, Веркруиза и консьержки с улицы От,