стоял мужчина лет сорока, немного ниже меня, блондин, конечно, с роскошной
шевелюрой, хорошо сложенный и, странно, напоминавший мне кого-то. На нем
были пижамные брюки и спортивная безрукавка. Но родинки не было.
одних. Приведу себя в божеский вид.
комнаты говорило о том, что живет в ней человек с достатком и аккуратный.
Свет утреннего солнца через два больших окна заполнял уютную комнату и делал
ее еще более уютной. Глухую, самую большую стену занимали стеллажи,
заполненные книгами. У другой стены между окнами стояло пианино, а на нем
бронзовая Диана венской работы. Ореховую кровать покрывал клетчатый,
приятной расцветки плед. Посреди комнаты расположился стол овальной формы, а
с него почти до пола свисала тяжелая бархатная скатерть с крупным цветочным
рисунком. На этажерке рядом с пианино возвышалась большая стопка нотных
тетрадей. Стоячие часы старинной работы в углу комнаты мерно и мягко
отстукивали секунды.
он сообразил, с кем имеет дело, и исчез? Вот это будет номер! Дим-Димыч
хотел было уже шагнуть в коридор, но в это время дверь открылась с
дружелюбным скрипом и вошел Селихов. На нем была отличная пиджачная пара из
синего бостона, белая сорочка и галстук.
мне руку. - Я вас помню, а вот вы меня забыли.
память.
райкоме партии.
музыкальной школы. Садитесь, умоляю.
и заговорил на интересующую нас тему.
были в Орле?
расплачивались за ужин. Объясните, каким образом через двое суток после
ужина этот счет смог оказаться за триста километров от Орла на глухой
железнодорожной станции в чемодане, сданном в камеру хранения ручной клади?
спинку стула. Я озадачил его.
руки за голову, уставился в потолок и задумался.
чемодан. Вот, под вешалкой. Но я должен вспомнить все, как было. Скрывать не
буду, я выехал из Орла тотчас после ужина, и под солидным градусом.
Собственно, что значит под солидным?.. Я был просто, как говорится, на
взводе, но помню каждый свой шаг. Надо вот только привести мысли в порядок.
Вы не торопитесь?
встали. Дим-Димыч подошел к окну, а я к стеллажу и стал разглядывать книги.
Тут были и мои любимые: Лесков, Мамин-Сибиряк, Горький, Джек Лондон. Взгляд
задержался на подписном издании Чехова. Я пробежал глазами по корешкам и
обратил внимание, что среди книг отсутствует третий том. Поначалу я
воспринял это как-то машинально и не придал никакого значения, а потом
какой-то внутренний толчок заставил меня вздрогнуть.
Чехова?
глазами, взъерошил вдруг рукой свою пышную шевелюру, вскочил с места, точно
ужаленный, и воскликнул:
захватил с собой книгу. Это был третий том Чехова. На обратном пути, утром в
вагоне, он достал из портфеля Чехова, раскрыл и стал читать. Его соседка по
купе, очень приятная молодая особа, обратилась к нему. "Чехова можно читать
вслух, - так сказала она и добавила: - Это доставит удовольствие всем".
Селихов не стал возражать, хотя и не привык читать вслух. Он прочел
"Утопленника", "Дельца", "Свистунов", а потом решил заглянуть в
вагон-ресторан и "поправиться" бутылкой пива после вчерашнего ужина.
Извинившись перед слушателями и поискав глазами, что можно использовать в
качестве закладки, Селихов сунул руку в карман и извлек оттуда уцелевший
каким-то чудом счет официанта. По возвращении читать вслух уже не пришлось.
Завязалась обычная дорожная беседа. Селихов узнал, что приятная особа живет
в Орле, работает в ветбаклаборатории, звать ее Лариса Сергеевна, что сейчас
она в отпуске и едет повидаться с отцом. Куда - она сказала. Перед тем как
сходить Селихову, Лариса Сергеевна спросила его: "Вы верите, что на свете
существуют порядочные люди?" Селихов ответил, что, конечно, верит. "Тогда
оставьте свой адрес и томик Чехова. Я верну его вам в полной сохранности. Я
не взяла с собой ничего и с удовольствием почитаю в дороге". Вот и все.
неуместны.
потревожили вас...
комнату, скатились по лестнице и оказались на улице.
по-весеннему тепло и ласково.
весну прозеваем. Гляди, как греет! Можно и без пальто.
Несомненно, успех! Лариса Сергеевна наверняка и есть жертва загадочного
преступления. Теперь нам известно, как попал к ней счет, теперь мы знаем,
что она из Орла и работала в ветбаклаборатории. Наконец-то следствие
сдвинулось с мертвой точки.
опознал ее.
посвященных в эту историю. А потом...
налево.
требования на билеты.
своего раздражения. Он спокойно рассматривал утреннюю почту в пухлой папке.
приятно и отрадно сознавать, что должность Курникова, человека и работника,
безмерно уважаемого мною и всем коллективом, занял человек не менее
достойный.
Пренебрежительно бросив: "Привет!", он поставил стул рядом со стулом
Кочергина. Он и тут хотел показать, что является начальником отдела и ему
неприлично сидеть на другом месте.
от себя папку с почтой.
окончили.
он со своими методами следствия оказался в дураках? И в каких дураках! Но он
держал себя так, будто ничего не произошло.
переданный Благовещенском, полностью совпадает с тем, кто назвал себя в
камере хранения Ивановым?
Роллинс Джеймс
Максимов Альберт
Жюль Верн
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Перумов Ник