Чтение 20–й страницы книги ~Муму~

Судя по рассказам ветерана, в окружение его рота попадала два раза в день
почитай круглый год. А если перечислить друзей, которых он поминал, как
пономарь, читающий заупокойные записки, набиралась не рота, а целый полк. Он
перечислял тех, с кем учился в школе, даже не смущаясь тем, что выкрикивает
женские фамилии. А затем в ход шел список однокурсников профтехучилища,
которое он не успел закончить и из которого за неуспеваемость и прогулы был
позорно изгнан.

После второго списка шли фамилии сокамерников и тюремных надзирателей и
лишь после них тех солдат, с кем на самом деле довелось служить на афганском
аэродроме, на котором моджахедов никто не видел от начала войны до самого ее
конца. Руку же и ногу ?афганец? потерял по собственной дурости, пьяным
раскручивая боевую гранату.

Морозов же в присмотре не нуждался. Лишнего не пил, он ловил кайф от
общения с людьми, упиваясь тем, что может раскрутить их на деньги и
сочувствие. Второе Морозов ценил больше.

- Варвара, теперь ты будешь только мешать. Белкина обиделась и надула
губы.

- До этого я тебе не мешала, почему же вдруг стала обузой?

- Варвара, скажи честно, ты драться умеешь? Ты сможешь заломить руку
одному из галичан, если они бросятся на нас с ножами?

Белкиной хотелось сказать ?да?, но это прозвучало бы смешно.

- Они не станут бросаться на женщину. Дорогин хихикнул.

- Конечно, рыцари плаща и кинжала, робины гуды долбаные! Им тебя
прирезать ничего не стоит!

- По-моему, ты прав, - пришлось согласиться Белкиной.

- Так что я тебя сейчас завезу домой, и занимайся своими делами.

- Конечно, женщине ты предлагаешь заниматься только кухней, церковью и
детьми. ?Киндер, кирхе, кюхе?, - как говаривал, не помню уже кто, Бисмарк
или Геринг.., один черт.

- Не знаю, как насчет кухни в комплексном понятии, а кофе ты варить
умеешь. Но в церковь ты уж точно не пойдешь, если тебе не дадут в редакции
задание. И детей у тебя, насколько я знаю, нет.

- В церковь не хожу, это верно. Исповедуюсь в своих грехах сугубо
публично, через газету. Черт с тобой, Сергей, отдохну сегодня вечером.
Поехали хоть кофе попьем. Как я понимаю, до вечера у тебя время есть?

- Мне этот ?афганец? чем-то симпатичен, - сказал Дорогин, выезжая на
улицу.

- Мне тоже. Артист, ему бы в кино сниматься.

- Нет, перед камерой он так не сможет. У него от сердца идет, от души, не
лицедействует, а живет. Он себя всего выплескивает в криках, в песнях. Я так
не умею. Я немногословен, ибо человек действия.

- Самородок, - отозвалась Белкина.

- Ты, Варвара, мне его чем-то напоминаешь. Любишь на людей страх нагонять
и слезу из них вышибаешь на ровном месте. За это и ты, и он деньги
получаете.

- Каждый живет, как может. Главное, не воровать, - усмехнулась Белкина,
закуривая очередную сигарету.

- Это уж точно, кто на что учился, - сказал Сергей.

- А ты на кого учился?

- Тому, что я умею, нигде не учат.

- Не хотелось бы мне тебя одного отпускать.

- Ты-то мне чем поможешь?

- Может, с милицией связаться? У меня знакомых пруд пруди, они с
удовольствием помогут.

- Видел я уже твою милицию в переходе, двух дуболомов-взяточников.

- Кстати, если хочешь, я позвоню, и их возьмут за задницу.

- Зачем? Эти двое - прикормленные, придут другие, зверствовать начнут,
ставки увеличат.

- Ты прав, - вздохнула Белкина, - звонком жизнь не изменишь, по
знакомству порядок не наведешь. Порядок или есть в стране, или его нет.

Кофе они попили в маленьком барчике. Белкиной не хотелось дома разводить
грязную посуду.

- Я уж сама дойду, - Белкина с ходу отклонила предложение Дорогина
отвезти ее домой. - В машине неинтересно кататься, скоро пешком ходить
отучусь. Да и забуду, как город с тротуара выглядит.

Дорогин некоторое время ехал рядом, пока наконец Варвара не махнула ему
рукой.

- Выбери кого-нибудь помоложе и попокладистей, - крикнула журналистка, -
а то мне всех мужиков распугаешь.

Сергей махнул на прощание ей ладонью и подумал, что у него еще есть время
прокатиться там, где мог побираться Абеба. Первое - конечно Тверская, где у
памятника Пушкину мог и лицедействовать эфиоп, собирая дань с любителей
классической русской поэзии. Также Абеба мог оказаться на любом из
московских вокзалов или у Большого театра.

Но у памятника Пушкину тусовалась лишь стая гомиков, к которым Дорогин
относился прохладно, не то чтобы ненавидел, но старался держаться подальше,
словно о них можно испачкаться. Даже подходить и расспрашивать, не видели ли
те эфиопа, изображающего из себя Пушкина, не хотелось. Муму несколько раз
прошелся вдоль скамеек, разглядывая людей.

Гомики его взгляды восприняли на свой счет. Они почувствовали в прохожем
настоящего мужчину и потому начали строить глазки, подмигивать, вертеть
задницами, улыбаться, демонстрировать достоинства и недостатки. Дорогина
чуть не стошнило, когда к нему подошел молодой парень с выбеленными волосами
в обтягивающих по-женски стройные бедра джинсах и в свободной шелковой
рубашке. Несколько раз взмахнув накрашенными ресницами, парень игриво
вскинул руку, оттопырил мизинец, качнул бедрами и вкрадчиво поинтересовался:

- Мужчина, вы не меня ищите?

"Мужчина? в устах этого гомика прозвучало так чувственно, что Дорогин, не
удержавшись, плюнул себе под ноги.

- К счастью, не тебя.

- Зря, - гомик вертел узкие очки на пальцах, его ногти были отполированы
до блеска, а на руках не виднелось ни единого волоска.

"Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей...? - вспомнилась
Дорогину пушкинская фраза. - Но к этому пидору она не имеет никакого
отношения?, - тут же решил Муму.

Гомик, почувствовав враждебность, отступив на шаг, проговорил:

- Если не нравится, ты в наш садик не ходи.

- Я не к тебе пришел, а к Пушкину.

- Он тоже из наших, голубых кровей, между прочим. Замечание про голубую
кровь спутало мысли Дорогину, и он сразу не нашелся что ответить.

Глава 6

Наверное, после смерти - уже в загробной жизни, - для того чтобы
определить, повезло человеку или нет, существуют свои критерии. Но в этой
жизни везение встречается лишь двух видов - абсолютное и относительное.
Абсолютное везение - это когда человек родился в состоятельной семье, всю
жизнь прожил в центре большого города, без особых усилий со своей стороны
получил отличное образование. Его ни разу не избили хулиганы в темной
подворотне, прожил он в любви с женой и детьми, а умер своей смертью.

Относительное же везение - если человек родился в семье
родителей-алкоголиков в рабочем районе захолустного провинциального городка,
настолько отдаленного от очагов цивилизации, что иногда по целому году в
школе, где он учился, не могли подыскать учителя иностранного языка. Если
половина тех ребят, с кем он учился, закончив школу, угодила в тюрьму,
половина спилась и погибла в пьяных драках, а ему все-таки удалось выжить, -
вот что такое относительное везение. Это когда знаешь, что сейчас тебе
плохо, но могло быть еще хуже.

Рита Кижеватова считала, что в этой жизни ей все-таки повезло. Она не
любила абстрактных рассуждений и поэтому не задумывалась, абсолютное выпало
на ее долю везение или же относительное. Наверное, все-таки относительное,
потому что завидовать ей никто не собирался.

Ни матери, ни отца она не помнила, хотя и смутно подозревала, что без их
участия на свет не появилась бы. Вся ее жизнь до двух лет была покрыта
завесой тайны. Но наверное, ничего хорошего в ней не было. Это только в
романтических романах да в индийских фильмах выясняется, что сирота, на
поверку, принадлежит к графскому роду или, на худой конец, родилась в семье
богатых коммерсантов, а потом ее выкрали цыгане. В сегодняшней же России о
ребенке, очутившемся в детском доме, можно с уверенностью сказать, что ему
повезло. Почему? Да потому, что могло оказаться и хуже.

Риту нашли на вокзале в небольшом городе Серпухове. Двухлетний ребенок не
плакал, не искал маму, сидел прямо на бетонном полу и сосредоточенно грыз
зажатую в кулачке сырую немытую свеклу. Сколько она там просидела,
неизвестно. То ли мать специально оставила, то ли просто-напросто забыла о
существовании чада, выяснить так и не удалось. Никто не заявил в милицию о
пропаже ребенка, никто не стал разыскивать ни через год, ни через два после
той ночи, когда девочку на вокзале обнаружил патруль милиции.

Ни документов, ни даже записки при девочке не нашлось. Единственное, что
она внятно смогла объяснить, так это то, что зовут ее Рита.

Рита так Рита, - решили в отделении милиции, составляя протокол. Вот так,
с одним лишь именем, даже без фамилии и отчества Рита попала в детский дом,
директор которого, отставной полковник, особой фантазией не отличался.
Любитель военных мемуаров и книг о героях Великой Отечественной войны, он
присвоил Рите первую попавшуюся фамилию, которая всплыла в памяти. А
поскольку накануне он читал книгу о Брестской крепости, то фамилия
Кижеватова - героя защитника цитадели над Бугом - оказалась вписанной в
свидетельство о рождении девочки-найденыша. Отчество директор детского дома
произвел ей от своего собственного имени - Петровна.

Так и росла, училась, перебиваясь с двойки на тройку, Рита Кижеватова.
Правда, так ее называли редко, лишь в официальных документах. Для подруг,