Чтение 20–й страницы книги ~Смерть постороннего~

собственный некролог, написанный Виктором.

Через пару минут с улицы донесся звук завевшегося мотора. Виктор
выглянул в окно и увидел в свете уличного фонаря длинную машину, точно
такую же, какая была у Миши-непингвина.

- Зачем дядя приходил? - спросила, заглянув на кухню, Соня.

- За тобой... - прошептал, не оборачиваясь, Виктор.

- Зачем? - переспросила, не услышав, девочка.

- Так просто, поговорить... - сказал Виктор.

Соня вернулась к телевизору, а Виктор уселся за кухонный стол и
задумался. Задумался о своей жизни, в которой Соня уже играла какую-то
роль. Роль вроде бы малозаметную, но все-таки обязывающую его заботиться о
ней, думать о ней. Но ведь вся его забота об этой девочке ограничивалась
едой и редкими разговорами. Она как-бы лишь присутствовала в его жизни,
как присутствовал в его квартире пингвин Миша. Но в то же время, появление
человека, собиравшегося увести ее вызвало у Виктора страх, страх, родивший
в нем неожиданную решительность. И снова - разговор о какой-то защите, о
какой-то "крыше", неведомой самому Виктору. Все это словно раздваивало его
жизнь, одну половину которой он знал, а вторая половина его собственной
жизни оставалась ему неизвестной. Что было в этой половине? Из чего она
состояла? Виктор прикусил нижнюю губу. Ему меньше всего хотелось
заниматься догадками. Главный редактор приучил его своим красным
карандашом к основным фактам, от которых может отталкиваться любой текст,
любая мысль. В этот вечер Виктору трудно было определить, какая из
пляшущих в голове мыслей при записи на бумагу была достойна красного
карандаша.

Странно, но через пару дней Виктор уже не вспоминал о визите Сергея
Чекалина. Он был полностью поглощен работой - особенно после звонка
главного, который вежливо торопил его. В коротких перерывах между
"крестиками" он пил чай и думал о том, что надо бы больше внимания уделять
Соне, надо бы пойти с ней в кукольный театр или еще куда-нибудь. Но все
эти "надо бы" пока откладывались на более свободное время. Единственное,
чем ему удавалось порадовать девочку - это мороженным и прочими
сладостями, которые он покупал теперь в больших количествах. Его выходы за
покупками были единственными возможностями подышать свежим морозным
воздухом. Чем чаще он выходил, тем больше радовались Соня и пингвин Миша.
Соня радовалась громко, в отличие от пингвина. Все чаще она называла его
"дядь Витя" и это ему нравилось. Но главное - она не обижалась на то, что
ей приходилось большую часть времени сидеть дома. А когда вечером они
сидели перед телевизором и смотрели очередной мексиканский сериал, Виктор,
не задумываясь о тот, что он смотрел, просто чувствовал себя уютно и
спокойно. Ему нравилась эта зима. Плохое быстро забывалось за работой или
телевизором.

- Дядь Витя, - Соня ткнула пальчиком в экран телевизора. - А почему у
Алехандры есть няня?

- Наверно потому, что у нее богатые родители, - ответил Виктор.

- А ты богатый? - спросила Соня.

Виктор пожал плечами.

- Не очень...

- А я?

Виктор повернулся к девочке.

- Я - богатая? - снова спросила она.

- Да, - кивнул Виктор. - Ты даже богаче меня...

Этот разговор Виктор вспомнил на следующий день во время очередного
"чайного" перерыва. Он не знал, сколько стоит няня, но мысль о том, что
можно нанять няню для Сони в этот день показалась ему открытием.

Вечером к нему зашел друг-участковый с бутылкой красного вина. Они
сидели на кухне. За окном шел мокрый снег и его хлопья прилипали к
оконному стеклу.

Сергей был немного взволнован.

- Знаешь, - говорил он. - Мне предложили поработать участковым в
Москве... Платят в десять раз больше, чем здесь. Бесплатная квартира...

Виктор пожал плечами.

- Ты же знаешь, что там за жизнь... - сказал он. - Стрельба,
взрывы...

- У нас тоже самое, - ответил Сергей. - Но я же не в ОМОН иду...
таким же участковым... Не знаю, может поехать на годик, чтобы заработать?

- Твое дело...

- Да, мое... - Сергей вздохнул. - Ну а твои неприятности как,
кончились?

- Кажется, да, - сказал Виктор.

- Дай бог, - Сергей кивнул.

- Слушай, - Виктор вопросительно посмотрел в глаза другу. - Ты не
знаешь какой-нибудь нормальной девчонки - я ищу няню для Сони... Так,
чтобы надежная и недорого?

Сергей задумался.

- У меня племянница есть... ей двадцать лет, без работы сидит...
Давай, я ее спрошу?

Виктор кивнул.

- Ну а сколько ты ей в месяц положишь?

- Долларов пятьдесят? - предположил Виктор.

- Добро, - сказал Сергей.

На следующий день неожиданно позвонил старик-пингвинолог.

- Это Пидпалый, - говорил он слабым голосом. - Виктор! Это ты?

- Да. Я.

- Приедь пожалуйста, - попросил Пидпалый. - Мне нехорошо...

Отложив работу, Виктор поехал в Святошино.

Старик был бледен, руки его дрожали. Под впалыми глазами - желтизна.

- Заходи-заходи! - обрадовался Пидпалый Виктору.

Виктор прошел в комнату. Там было тепло и душно.

- Что с вами? - спросил Виктор.

- Не знаю... Живот болит - уже три дня не сплю... - пожаловался
старик, присаживаясь за стол.

- А врача вызывали?

- Нет, - Пидпалый махнул рукой. - Зачем? Кто я им? Что с меня взять?

Виктор подошел к телефону, вызвал скорую.

- Это зря! - старик снова махнул рукой. - Приедут и уедут, я их
знаю...

- Сидите, я чай сделаю! - скомандовал Виктор и пошел на кухню.

Стол на кухне был завален грязной посудой, объедками. В чашках
отмокали окурки. Виктор взял две чашки, набрал в них воды и слил ее вместе
с окурками в раковину. Сполоснул чашки, потом поставил на плиту чайник.

Время шло. Уже и чай был готов, и сидели они молча за столом в
комнате. Не разговаривая, в ожидании. На лице старика блуждала ироническая
полуулыбка. Он посматривал время от времени на Виктора.

- Я тебе говорил, что я застал лучшее, что было в этой жизни... -
назидательно проговорил он слабым сиплым голосом.

Виктор не ответил.

Наконец в дверь позвонили. Зашли фельдшер и санитар.

- Кто больной? - спросил фельдшер, пальцами правой руки "выкручивая"
горелый табак из только что потушенной сигареты.

- Он! - Виктор кивнул на старика.

- Что болит? - спросил фельдшер, присматриваясь к лицу Пидпалого.

- Живот... вот тут, - старик показал рукой.

- Ношпу дать? - спросил фельдшер, оглядываясь на санитара, бродившего
кислым взглядом по стенам комнаты.

- Не надо, не поможет, - проговорил Пидпалый. - Уже принимал...

- Ну у нас больше ничего нет, - развел руками фельдшер. - Поехали! -
он махнул рукой санитару, поворачиваясь к выходу.

- Постойте! - сказал Виктор и фельдшер уперся в него вопросительным
взглядом.

- Чего? - спросил он.

- А в больницу вы его отвезти можете?

- Отвезти можем, да кто его примет? - фельдшер почти искренне
вздохнул.

Виктор достал из кармана пятьдесят долларов, протянул фельдшеру.

- Может, все-таки примут? - спросил Виктор.

Фельдшер замялся, еще раз, словно прицениваясь, посмотрел на старика.

- Может, в Октябрьскую примут... - сказал он и пожал плечами.

Потом, приблизившись к Виктору как-то боком, неуклюже взял зеленую
купюру и сунул в карман грязного халата.

Виктор наклонился над столом, нашел карандаш и кусок бумаги. Написал
свой номер телефона.

- На, - протянул он бумажку фельдшеру. - Позвонишь, скажешь как он и
где...

Фельдшер кивнул.

- Пошли! - бросил он старику.

Старик засуетился, неуверенной походкой зашел на кухню, вернулся -
что-то звякнуло в его дрожащей руке.

- Витя, - сказал он. - Возьми ключи, закроешь потом...

Фельдшер и санитар терпеливо подождали, пока Пидпалый оденется. Потом