Чтение 20–й страницы книги ~На повестке дня

своеобразным сигналом. Камера пришла в движение. Часть арестантов заголосила
нараспев суры из Корана, остальные набросились на Кендрика, повалили и стали
бить, зажав ему рот. "Неужели конец?" - мелькнула мысль.

- Хватит! - раздался спустя какое-то время чей-то строгий голос. И Эван
мгновенно получил передышку. - Снимите с него рубаху! - приказал тот же
самый голос. - Дайте-ка мне взглянуть на его шею! Говорят, там есть шрам.

Эван замер. Сейчас ему придется совсем туго! Нет у него на шее никакого
шрама.

- Это Амаль Бахруди! - произнес человек, склонившийся над ним. - А
шрама, как я и предполагал, нет и никогда не было. Шрам - это самая
обыкновенная дезинформация. Довольно остроумный ход. Все ищут человека со
шрамом на шее, а его нет, как и не было! Я слышал, что Бахруди светлоглазый,
что он способен молча переносить любую боль. Это - Бахруди, и он заслуживает
доверия. Хорошо, что он похож на европейца! Именно поэтому в Европе его
внешность не бросается в глаза, именно поэтому ему поручают особо важные
задания.

Эван понял, что настал решительный момент.

- Наконец-то я слышу разумные слова, - сказал он и выдавил улыбку.

- Говорит Амаль Бахруди! - провозгласил тот, кто спас Кендрика от
побоев. - Помогите ему подняться.

- Как бы не так! - выкрикнул бородач. - Не верю я, будто он - Амаль
Бахруди. То у него есть шрам, то нет шрама, а в твоих словах нет никакого
смысла.

- А вот я сейчас все выясню! - заявил молодой араб лет двадцати,
скуластый, с глубоко посаженными умными глазами. - Помогите ему подняться и
перестаньте горлопанить!

Шум в камере немедленно прекратился.

- Спасибо вам, - сказал Эван. - Я сам, не надо помогать.

Он с трудом поднялся. Из раны на левом плече сочилась кровь. Проведя
ладонью по саднящему лицу, он поморщился.

- Не благодарите! Я палестинец и наслышан о Бахруди. Он образованный
человек, говорит на литературном арабском языке. У него светлые глаза.
Только что вам устроили жесточайшую экзекуцию, но вы и звука не издали. А
ведь тот, кто цепляется за жизнь, молил бы о пощаде! Для вас, как и для нас,
главное - служение делу жизни. Любой из нас, окажись на вашем месте,
поступил бы точно так же.

"Боже праведный! Ты жестоко ошибаешься", - подумал Кендрик, а вслух
сказал:

- Я ценю ваши слова, вернее - ваше ко мне отношение, но даже перед вами
я не откроюсь! И если сию минуту прикажете убить меня, все равно не скажу ни
слова.

- Я знал, что именно эти слова услышу от вас! - Палестинец в упор
посмотрел на Кендрика. - Но именно мне, Амаль Бахруди, вы ответите на
следующие вопросы - почему вас послали в Маскат и кого вам приказали
разыскать?

"Что ж, похоже, этот палестинский террорист обладает авторитетом и
способен на поступки!" - пришел к выводу Кендрик. Пожалуй, с ним следует
завязать доверительные отношения, но сначала необходимо организовать побег
из этой тюрьмы. Это, конечно, проблема из проблем. Палестинец умный человек.
Нужно все предусмотреть, побег подготовить самым тщательным образом, чтобы
не вызвать у него никаких подозрений.

Глава 7

Кендрик пристально смотрел в глаза палестинца, словно и в самом деле в
них отражалась душа этого террориста. Правда, собственные глаза настолько
отекли, что, вероятно, ничего не выражали, кроме мучительной физической
боли. Плечо горело, лицо саднило.

"Умыться бы! Возле каждого унитаза есть раковина, да и "жучки" в
смывных бачках... Доктор Амаль Фейсал наверняка позаботился. Ладно, поживем
- увидим!"

- Хорошо, тебе я отвечу! - сказал Кендрик после продолжительной паузы.
- Меня послали в Маскат с важным заданием. Нужно сообщить тому, кто
возглавляет группу, захватившую американское посольство, что среди ваших
людей есть предатели.

- Вот даже как? - Палестинец нахмурился.

- Вот так!

- А если я скажу, что этого не может быть? - произнес он с
расстановкой, не отводя взгляда от лица Кендрика.

- Не может, но будет! - Кендрик поморщился. - Между прочим, кровью
истекаю, - добавил он, прижимая ладонь к сбившейся окровавленной повязке на
левом плече. - Надо остановить кровотечение! - Он шагнул к дверям.

- Куда? - Палестинец преградил ему путь. - Сказав "а", говори "б". Если
сочинил, пожалеешь... - Палестинец прищурился.

- Пожалеешь ты, а у меня есть доказательства! - Кендрик провел
окровавленной ладонью по лицу. Оно мгновенно обагрилось кровью.

- Давай, выкладывай доказательства. - Палестинец отвел взгляд, и
Кендрик понял, что видок у него еще тот!

- А откуда мне знать, ты предатель или нет? - Кендрик помолчал. - Мы,
можно сказать, не щадя живота своего выкладываемся ради общего дела, а ты со
своими дружками на этом денежки делаешь...

- Слушай, Бахруди! Ты в своем уме? О каких денежках идет речь?

- Я-то в своем, а вот ты, похоже, своего лишился. Поначалу показался
мне разумным человеком, но вижу, ты совсем еще несмышленыш...

- Ты мне зубы не заговаривай!

- И не собираюсь! Но если умру от заражения крови, - Кендрик сдвинул
повязку, обнажив рану на плече, - информация, которую мне поручили довести
до сведения твоих руководителей, уйдет со мной в могилу. - Он скосил глаза
на левое плечо. - Нагноения точно не миновать! Грязь, антисанитария... Твои
друзья набросились на меня, будто звери разбередили рану...

- Они не звери и даже не друзья, они - мои братья! - отчеканил
палестинец, вскидывая подбородок.

- О-о-о... - протянул Кендрик, - да ты, оказывается, поэт! Пиши стихи.
А мне очень нужна чистая вода.

- Иди в уборную! - Палестинец кивнул на бетонную перегородку. - Там
раковины с унитазами...

- Боюсь, не дойду, голова кружится. - Кендрик покачнулся.

- Обопрись! - Палестинец подставил руку, согнутую в локте.

К ним бросился мальчишка с заячьей губой. Видимо, он хотел помочь, но
палестинец метнул в его сторону строгий взгляд, и тот поплелся на место.

- Слушай, Бахруди, а кого тебе велели разыскать?

- О Господи! Ты явно не в себе... Что, прямо так и выложить? А если нас
подслушивают? - Кендрик кивнул на дверь. - Ну да ладно! Где Нассир? Многие
им интересовались?

- Его убили.

- Кто?

- Морской пехотинец из охраны. Взял и застрелил. Пехотинца тут же
прикончили.

- А мне ничего не говорили об этом...

- А зачем трезвонить? - Палестинец пожал плечами. - Перестрелка,
перепалка... Убит охранник, убит наш...

- Стало быть, Нассира мы потеряли...

- Потеряли... Мягкий был человек. Чересчур много говорил, многому
находил оправдание...

- А ты нет?

- Речь сейчас не обо мне, а о тебе. Давай выкладывай доказательство
предательства.

- Зайя Ятим, - сказал Кендрик и замолчал.

- Что Зайя Ятим? - сверкнул глазами палестинец. - Она что, предатель?

- Я этого не говорил.

- Тогда зачем произнес ее имя?

- Она, конечно, заслуживает доверия...

- Она в тысячу раз надежнее тебя, Амаль Бахруди! - Палестинец оттолкнул
Кендрика, и тот, чтобы не потерять равновесия, ухватился за край раковины. -
Зайя предана нашему делу, работает не покладая рук, больше, чем кто-либо из
нас.

- Говорят, она в совершенстве владеет английским, - сказал Кендрик.

- И не одна она!

- Я это заметил. Ну хорошо! Вещественные доказательства предательства
я, разумеется, не в состоянии тебе предоставить, но могу рассказать о том,
что наблюдал в Берлине. А ты сам определишь, говорю я правду или лгу, раз уж
ты такой дока в определении истины.

- А ты, Бахруди, ведешь себя высокомерно, хотя сложившиеся
обстоятельства отнюдь к этому не располагают.

- Ничего не поделаешь! Какой есть, такой есть...

- Давай выкладывай, что тебе известно о Зайе Ятим, - потребовал
палестинец. В его голосе Кендрик уловил грозные модуляции.

- Ей доверяют, ее превозносят, она великолепный работник. Мне сказали,
что, если не доведется разыскать Нассира, следует разыскать ее. - Эван
покачнулся, поморщился, задержал дыхание. - Плечо горит огнем... Словом,
если и ее не удастся найти, буду искать человека, которого называют Азраком,
и еще одного, с седыми прядями в волосах, известного под именем Абиад.

- Азрак - это я. В переводе с арабского "азрак" означает "синий".

"Вот это удача!" - подумал Кендрик, не сводя взгляда с палестинского
террориста.

- А почему ты здесь, в тюрьме, а не в посольстве?

- Я выполняю постановление нашего оперативного совета, - сказал Азрак.
- Между прочим, во главе совета - Зайя Ятим.

- Странное постановление, - заметил Кендрик. - Может, я чего-то не
понимаю...

- До нас дошли слухи, будто на арестованных оказывают давление, пытаясь
тем или иным способом получить информацию. Было решено, что самый стойкий