разумеется, это оставалось тайной для тех, кто имел отношение к додзе, но не
для их друзей. Эйлин никогда не хотела чего-то большего, не заговаривала о
будущем. Сам Терри почувствовал: такие отношения его не устраивают. Недавно
ему пришло в голову, что конец романа с кэндзюцу стал одновременно началом
романа с Эй. И как было прежде с кэндзюцу, ему казалось, что в его жизни нет
ничего важнее, чем она. Терри открыл додз" пять лет назад, и теперь дела шли
достаточно хорошо, чтобы он мог позволить себе небольшую отлучку - для
свадьбы и беззаботного путешествия. Пожалуй, в Париж. Да, определенно, в
Париж. Эйлин влюблена в этот город и мечтала там побывать. Осталось только
сделать ей предложение. Сегодня вечером. Терри понял, что на этот раз она
согласится, и его сердце ликовало в радостном ожидании.
в пробке по дороге сюда. Но у тебя есть ключи, так что приходи в любое
время. Только прихвати шампанское, а я принесу икру.
стоит ли задавать лишние вопросы? В конце концов, впереди было много
времени. К тому же, ее сердце уже знало ответ.
появится в зале.
***
утешало. - Тревога ворочалась тяжелым камнем в животе, сдавливала грудь,
сжимала горло. "Все в порядке, - повторяла она себе снова и снова. - Ничего
не произошло". Жюстина дрожала от озноба; ее пальцы стали холодными как лед.
за окном. Где-то там было море, спрятанное за пеленой дождя. Ей захотелось
выйти наружу, продраться сквозь туман и увидеть море, но не хватало духа
вступить в борьбу с непогодой.
возле унитаза. Ее вытошнило. Потом... дрожь, на лбу выступил пот, потек в
глаза.
смывного бачка; это движение отняло последние силы. Жюстина с трудом встала
на ноги и склонилась над раковиной. Холодная струя ударила в лицо. Она
судорожно открыла рот, чтобы выполоскать противный привкус; ей было трудно
глотать.
ее руками, покачиваясь. Я не могу этого сделать. Я не могу.
пережить, разворачивались в ее сознании, не оставляя места ни для чего
другого. Все ее мужчины. Первый, Тимоти, тренер школьной баскетбольной
команды. "Я буду с тобой нежным, Жюстина", - и он яростно набросился на нее,
наслаждаясь гримасой боли на ее лице, ее криками в строгой тишине темного
спортивного зала, детским ужасом в ее глазах. Потом Джоди, студент Гарварда
со смеющимися глазами и жестоким сердцем. "Я хочу стать хирургом, Жюстина",
- да, хладнокровия ему было не занимать. Эдди, который через день встречался
с ней и со своей женой; он, видите ли, нуждался в них обеих. А потом, в
Сан-Франциско, был Крис. Они соединились в страстном желании, вспыхнули, как
костер, ничего и никого не замечая вокруг. А может быть, так было только с
ней, а для него все выглядело по-другому? Даже теперь эта мысль жгла
нестерпимо. Копание в прошлом доставляло Жюстине какое-то мазохистское
удовольствие, словно она вскрывала еще не затянувшуюся рану и касалась
обнаженного нерва.
знает, сколько было истрачено - Жюстина не считала. Разве не эти деньги
сделали ее слабой и беспомощной? Как она ненавидела отца за то, что получила
от него - за имя и за деньги.
физическим недугом, при котором в организме выделяется желчь. Ее снова
потянуло на рвоту, она схватилась за живот, но в желудке уже ничего не
оставалось.
отца. И обнаружила, что деньги у него никогда не кончаются, как вино в
волшебном кубке, который всегда полон до краев. То, что казалось ей огромной
суммой, для него ничего не значило.
все. Она узнала об этом в тот день, когда в дом ворвался ее отец с дюжиной
местных детективов, когда ей дали прочитать отчет. Его содержание так
потрясло Жюстину, что она не смогла даже возразить, когда отец приказал
своим людям собрать ее вещи и затолкал ее в свой лимузин. Во время полета на
восток на отцовском самолете с ее губ не сорвалось ни слова, а он был
слишком поглощен своими бумагами, чтобы обращать на нее внимание. Жюстина не
ощущала ни голода, ни усталости, она не ощущала ничего - она сама
превратилась в ничто.
приближался к Нью-Йорку, перед ее глазами встал их старый сельский дом в
Коннектикуте, который Жюстина так любила в детстве, дом с каменными стенами,
увитыми зеленым плющом, и высокими окнами; зеленая лужайка за домом и
конюшня из красного кирпича, откуда доносился запах сена, навоза и конского
пота. После смерти матери отец продал старый дом и за два с половиной
миллиона купил новый особняк на одной из самых фешенебельных улиц Америки.
друзья, с которыми Жюстине неинтересно. Мама уехала в город за покупками.
Девочка бродит по огромному старому дому; повсюду снуют слуги, занятые
приготовлениями к вечернему приему. Выглянув из окна, Жюстина видит много
машин перед домом; спустившись по долгой спирали парадной лестницы на первый
этаж, она различает голоса, которые доносятся из дверей библиотеки. Входит
туда.
ей ни о чем не говорят.
маленькой среди этих людей. Один из них усаживается поудобнее, и кожаный
диван скрипит под его весом.
вопроса.
миссис Томкин. Проследите, чтобы больше мне не мешали. Кажется, к Гелде
пришли друзья?
Клиффорда. Клиффорд ей нравится, она любит с ним разговаривать. Но сейчас
хочет остаться одна.
Среди шести арабских лошадей одна - ее собственная, ее любимец - Кинг-Сайд.
Хотя дети уже прилично ездят верхом, им запрещено подходить к лошадям без
взрослых.
к Кинг-Сайду. Окликает его и слышит в ответ сопение и стук копыт; он
застоялся и хочет на волю. Он наклоняет к девочке голову, она видит, как
лоснится его кожа. Она хочет погладить его, но не достает. Она хочет
выпустить его и уже поднимает тяжелую щеколду, когда ее настигает Клиффорд.
на грудь и безутешно рыдает.
возбуждением Жюстина в отчаянии обратилась к психиатру. Сначала ей казалось,
что лечение ничего не дает. Она судила несправедливо - просто ей было так
плохо, что улучшение не бросалось в глаза. Это походило на бессонную ночь -
когда жадно смотришь на восток, а мрак упрямо не хочет отступать; стрелки
часов говорят, что вот-вот наступит рассвет, но не видно его приближения.
Нужно ждать.
она вспомнила о занятии, которое очень любила в детстве, - она начала
рисовать. Постепенно набралась целая папка рисунков. В ужасе от предстоящих
поисков работы Жюстина не спала ночами, а все оказалось вовсе не так
страшно, как она ожидала. Уже во втором агентстве, в которое обратилась
Жюстина, нашлась работа. Правда, вскоре выяснилось, что даже любимая работа
- еще не все (может быть, именно тогда Жюстина почувствовала, что
окончательно поправилась). Конечно, она знала, чего ей не хватает. Но мысль
о том, что ужас может повториться, была невыносима.
ее в класс, и Жюстина сразу же поняла, что танцы существуют для нее. Теперь
всю свою нерастраченную энергию она сжигала в танце, наслаждаясь строгой
стихией ритма и бесконечным чередованием напряжения и расслабления.
Ее учитель считал, что лучшая разминка - это тай цзи. Овладев основами этой
системы, Жюстина с радостью обнаружила, что может заниматься практически
любыми танцами - от современных до классического балета. Спустя год с
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Бажанов Олег
Корнев Павел
Шилова Юлия
Посняков Андрей