золотистый веер. Солнце, обжигавшее ее обнаженные руки, светило ей прямо в
зажмуренные глаза.
скакун, все быстрее и быстрее неся вперед своих всадников, пока тем не стало
казаться, что они обогнали время и синие берега исчезли, став просто
размазанным пятном, в котором смешались оттенки коричневого, белого,
зеленого, красного и желтого. Обжигающий поток энергии, подобный раскаленной
лаве, циркулировал в ее крови. Ускорение. Экстаз, длиной в целую вечность.
Глава 3
выходя из своего ?Мерседеса?. Вокруг царили покой и тишина: сюда, на Бел
Эйр, не долетал даже слабый отзвук шума с наводненного в этот поздний час
машинами и людьми бульвара Сансет.
измельченным мрамором подъездному пути к дому Рубенса, однако так, чтобы при
этом остаться незамеченной, и теперь решала, идти к нему или нет. Где-то в
вышине над ее головой прожужжал невидимый в сумерках самолет, направлявшийся
в лос-анжелесский международный аэропорт.
вдоль границы участка земли, прилегавшего к дому, но на самом деле перед ее
глазами мелькали совершенно другие образы. Дайна наяву грезила о тяжелом
дыхании необъятных каменных джунглей Нью-Йорка на рассвете и на закате,
заставлявшем ее чувствовать себя всемогущей богиней. В такие часы огромный,
бурлящий Нью-Йорк вторгался в ее сознание подобно яростному победному кличу
дикой первобытной орды.
расстоянием эхо того пронзительного клича. Откинувшись на прохладную спинку
кожаного сидения, она с нежностью провела ладонью по рулю.
собой, казалось, отзвук пьянящего торжествующего вопля, рожденного в далеком
городе на северо-востоке. И вот теперь Дайна изо всех сил старалась вызвать
из глубин памяти ощущение тончайшей прозрачной квинтэссенции души этого
города. Громкие удары ее сердца, отсчитывавшего словно метроном раз-два,
раз-два, толчками отдавались в сонной артерии и в кистях рук. Казалось, оно
было готово выпрыгнуть из ее груди. ?Марк, Марк, - мысленно повторяла она,
закусив губу.
подъездной путь к дому Рубенса. Огромное здание с оранжевой наклонной
покатой крышей в испанском стиле и оштукатуренными арками вдоль стен стоял
на довольно большом удалении от дороги. Яркий свет в окнах слегка
затушевывался пышным розовым сиянием, расцвечивавшим небо над невидимым
отсюда Голливудом.
?Мерседеса?. Затем перед лобовым стеклом мелькнуло бесстрастное мексиканское
лицо помощника садовника, уезжавшего домой на своей ?Хонде?.
экономка Рубенса Мария, тоже уже собравшаяся уходить.
церемонный поклон. - Сеньор как раз заканчивает партию в теннис.
Впустив гостью, она вышла на улицу и притворила за собой дверь. Дайна
бесшумно спустилась в холл, миновав огромное полотно Эль-Греко на стене
слева, и, пройдя, через арку, очутилась в гостиной.
конце комнаты. Он был одет в белые теннисные шорты и майку с двумя
темно-синими полосками по бокам. Вокруг плеч он обернул большое лохматое
полотенце; на предплечье его правой руки красовался бело-голубой напульсник.
Позади Рубенса в ярком свете прожекторов Дайна увидела плавательный бассейн
олимпийского стандарта и справа от него уголок земляного теннисного корта.
При виде гостьи на лице Рубенса расплылась широкая улыбка.
заключил пари с самим собой. Она приблизилась к нему.
не раз приходилось получать по мозгам.
опустив глаза, уставилась в свой стакан.
ее. Выпустив с легким шипением струйку дыма изо рта, он стряхнул пепел в
маленький горшок, в котором стоял кактус.
слова Рубенса крылись за этим молчанием Рубенса. ?Какая разница? - казалось,
говорил он. - Ты здесь, а только это и имеет значение?. Поэтому она
удивилась, когда Рубенс неожиданно спросил:
предпочла бы услышать от него нечто иное, столкнуться с его черствостью и
бездушием. Тогда ей было бы гораздо легче просто встать и уйти от него, не
испытывая при этом никаких чувств.
ты тогда вообще заговорила об этом? - Взяв ее за руку, он помог ей
спуститься по трем ступенькам в небольшое углубление, в котором стояла
огромная, напоминающая по форме подкову, кушетка, обтянутая синим бархатом.
Я вовсе не хочу поразвлечься за твой счет.
цвет кожи. - Рубенс приложился к стакану. - В свое время многим людям
пришлось изрядно похлопотать, чтобы помочь Фонде вернуться на экран.
Тогда прошу прощения. Никак не ожидал от тебя такой наивности.
столик перед собой. - Пойми, твоя ракета находится на стартовой площадке в
ожидании взлета. Неужели ты хочешь, чтобы по какой-то причине контакты вдруг
оказались разомкнутыми, - он внимательно посмотрел на нее.
имеет такое же отношение к нам, как и ко мне и Марку. Все идет
шиворот-навыворот, разве ты не видишь? Мой долгий и нелегкий роман с ним
только-только закончился. Тут появляешься ты, и я начинаю чувствовать себя
как маятник. Мне кажется, что в любую минуту нить может оборваться, и я
упаду.
кем он спал во время съемок. Он не мог оторваться от этих грязных...
блестящие капельки пота на его лице и едва начавшуюся пробиваться щетину на
щеках и подбородке. Но сильней всего на нее действовал исходивший от него
животный запах. Не обращая внимания на ее возражения, Рубенс продолжал
говорить низким, но тем не менее ясным и отчетливым голосом:
наконец вышвырнула его. - Свободной рукой он с силой развернул ее голову,
так что Дайне пришлось смотреть ему в глаза. - Меня тошнит от выражения на
твоем лице, тошнит от мысли о том, что ты до сих пор испытываешь какие-то
чувства по отношению к этому ублюдку, полторы недели бегавшему по пятам за
маленькой пятнадцатилетней шлюхой...
места.
щеке.
Шилова Юлия
Семенова Мария
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий
Чернецов Андрей
Шилова Юлия