С тех пор привычка к власти, долгие переговоры и перелеты, бесчисленные
бумаги и хорошая пища, в которой Извольский никогда себе не отказывал,
сыграли с ним дурную шутку. Некогда сухощавое лицо стало розовым и
откормленным, как у свинки. Мускулы на плечах превратились в жир; талия
изрядно разрослась. Из старенького, обклееного бумагой зеркала на Славу
Извольского глядел упитанный и мордастый хряк весом в добрый центнер.
Извольский невольно представил рядом с собой жилистого и сухощавого Черягу
и тихо вздохнул.
Насте, и на деревянном столике в щербатых тарелках были разложены
пошехонский сыр и розовая докторская колбаса. Извольский не видал этой
колбасы вот уже лет пять и даже не знал, что она еще существует. Он
почему-то думал, что докторская колбаса канула в вечность вместе с
продуктовыми заказами, очередями за шпротами и Советским Союзом.
Оказывается, СССР умер, а докторская колбаса была еще жива. На плите
подергивал свистком чайник, на деревянном столе стояли высокие щербатые
чашки без блюдец.
Ирина опять что-то говорила, и Извольский ее о чем-то спрашивал и
прихлебывал чай, привалившись спиной к стене и закрыв глаза. Он внезапно
почувствовал покой и дрему, - совсем не то, что должен чувствовать самец,
оставшийся наедине с приглянувшейся ему самкой, и он неожиданно понял, что
страшно устал: не за вчера, не за месяц, а годика этак за три-четыре.
окно, когда она торопилась прибрать что-то в саду из-за начинающегося
дождя. Потом баба Настя вернулась домой, а Извольский с Ириной, наоборот,
вышли в сад, и гендиректор побрел по доскам, проложенным между раскисших
грядок, пачкая начищенные ботинки и отвороты безукоризненно скроенных
брюк. Он совсем забыл, что где-то рядом Москва, - ненавистный, страшный
ему город, где не было ни одного чиновника, который не продавался, но где
купить всех из-за их многочисленности было нельзя. И что час назад он,
быть может, сам подписал смертный приговор глупому проворовавшемуся Коле
Заславскому.
пухлыми бледными губами и твердым подбородком. По нынешним меркам в нем
удивительно не хватало той сексапильности, которая обычно привлекала
Извольского. Если бы смольнянку с портрета Рокотова нарядить в джинсы и
старенькую курточку, она бы как раз оказалась похожа на Ирину, и это была
вряд ли случайная аналогия. Молодая преподавательница казалась еще моложе
от свойственного интеллигентам невнимания к жизни и искреннего безразличия
к проистекающему оттого безденежью.
внимательные серые глаза. Извольский не привык видеть таких внимательных
женских глаз, разве что у бухгалтеров. На Извольского глаза почти не
смотрели. Время от времени Ирина вскидывала их, встречалась с откровенным
и очень оценивающим взглядом директора, и тут же утыкалась носом в землю.
Это было непохоже на привычное для Извольского поведение шлюхи и оттого
странно возбуждало директора.
ее целовать - довольно грубо, напористо, ощущая цепкими пальцами серый
влажный свитер, а под свитером - гладкую молодую кожу. Ирина сначала
отвечала ему, а потом, когда он полез под свитер, уперлась кулачком в
грудь, и когда Извольский выпустил ее, закричала:
нахохлившаяся, как воробушек, в глазах ее сверкнули злые слезы, она сжала
кулачки и закричала:
беспомощностью! Вы знаете, что я никогда не смогу заплатить за эту вашу
машину! Вы знаете, что я слова не скажу, что я дрожать буду!
этом роде он и думал, и теперь он видел себя со стороны - большой толстый
хам на раскисшей грядке, человек, который забыл, как звучит слово "нет", и
за которым побежит любая ахтарская блядь, и московская, и даже
американская блядь - а вот чтобы наткнуться на ту, которая не блядь, надо
было разбить тачку, потому что неблядей вокруг давно не попадалось.
голову и вдруг сказал:
конце концов не на Калужское, а на Киевское шоссе, и приехал в офис в два
часа дня, рассерженный и в мокрых ботинках. Неклясову за результаты
встречи достался изрядный и не совсем заслуженный втык: не мог же, в самом
деле, Димочка Неклясов добиться от оголодавшего правительства уверений в
отмене экспортных пошлин?
перспективы разбирательства с ГАИ по поводу кучи побитых машин, и с души
его свалился солидный камень, когда он увидел, что очередной автозабег
директора кончился довольно мирно. Встреча с Ковалем просто вылетела из
его головы, что было, конечно, крайне невежливо и чревато осложнениями.
вестибюль "Лады" - одной из любимых точек Коваля, где у него на третьем
этаже было что-то вроде неформального офиса.
патриарх вкушал скромный ленч из сваренного вкрутую яичка. Черяга сел за
покрытый скатертью стол напротив Коваля, а двое бычков застыли статуями по
углам ресторана.
Заславский Лосю надоел, Лось его сунул в мешок и теперь просит у нас
двести штук выкупа. Грузином прикидывается.
грузины. Коваль покачал головой.
зарабатывает на хлеб как умеет. Если Лось получит за Заславского деньги -
это будет его бизнес, если ты получишь Заславского без денег - это будет
твой бизнес.
должен сделать? Позвонить ему и сказать: "Ты поступил неправильно, людей
красть нельзя"? А потом ко мне придет торговец с рынка и скажет: "Лось на
меня наехал". Что я должен сделать? Позвонить Лосю и сказать "Как тебе не
стыдно ставить людей на бабки"? А? Я кто? Я вор или учитель в воскресной
школе?
сказал: "Я плачу вам за крышу, а вы украли моего бизнесмена". Вот тогда бы
Лось офоршмачился. Но ты не платишь за "крышу". И тебя никто не просил
платить за "крышу". И хотя тебя никто не просил, я пошел тебе навстречу. Я
послал с тобой людей, я позволил тебе расспрашивать кого хочешь. Я тебя на
Лося навел. Это Лось мне может позвонить и сказать: "Ты что делаешь? Ты
меня фраеру сдал! Это как, по понятиям?"
удача.
Денис, разумеется, говорить не стал. Незачем отягощать противника лишней
информацией.
перед Черягой двери. Справа от двери на диване развалился Витя Камаз.
Диван был большой, но Камаз помешался на нем не полностью.
того, чтобы разбираться с запуткой, заседала на втором этаже в кабинете
Брелера.
чтобы решение было воспринято совсем уж без энтузиазма.
плечистого Вишнякова, того самого охранника, который оставался на месте
аварии с Извольским.
девицу в свою машину и повез ее. Красивая баба, между прочим, если ее
подстричь да одеть.
безопасности примерно так же, как к правилам дорожного движения, то есть
наплевательски.
по линии РУОПа, и по другим каналам. Борис Гордон, опер 81-го отделения,
отработал свой кусок хлеба с маслом на славу. Досье более или менее
отвечало той краткой информации, которой уже располагал Денис.
Жюль Верн
Контровский Владимир
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Орловский Гай Юлий