Чтение 20–й страницы книги ~Эксклюзивный грех~

оглянулась с таким выражением злобы на челе, что Дима аж отпрянул.

- Ой, Дима... - Надино лицо переменилось. - Что за шутки?

- Извини, моя принцесса. Давай, садись в машину. - Он распахнул перед ней
пассажирскую дверцу. Надя устроилась на сиденье. Дима сел за руль.

- У тебя новая машина? - спросила она.

- Почти. Дали покататься... Времени у нас мало, поэтому, Митрофанова,
скажи: ты мне доверяешь?

- Да, - без малейших раздумий ответила она.

- Хорошо. Тогда поехали. - Дима завел мотор.

- Поехали - куда?

- Сначала к тебе домой. Заберем Родиона. Потом - в хорошее место.

- В какое такое ?хорошее место?? Дима отчалил от тротуара и не спеша
поехал по ?рукаву? Садового кольца в сторону Сухаревки.

- К моему другу, - туманно сказал он.

- С какой стати?

- Так надо, - еще более глубокомысленно пояснил Дима. - Все расскажу. Со
временем. А завтра... Завтра у меня для тебя, госпожа Митрофанова, будет
особое задание.

***

То же самое время
***

Условия связи в этот раз ничем не отличались от обычных.

Такой же, как всегда, телефон-автомат на отшибе. Вечер. Никого вокруг -
ни людей, ни машин.

Человек вошел в будку и набрал номер. Руки его слегка дрожали.

- Что с сыночком ? - первым делом спросил человека Седов.

Самый неприятный вопрос.

- Мы проработали эту проблему.

- ?Проработали? ? Как ?

- Как и планировали. Мы исходим из того, что он мальчик умный. И намеки
понимает. Мы ему намекнули. Думаю, он понял.

- А если нет ? Если он намеков НЕ понимает ?

- Тогда будем работать с ним дальше.

- Что-то вы сложно работаете... Где юноша сейчас?

Ему очень не хотелось говорить правду - но... Предоставление точной и
адекватной информации (причем с обеих сторон: и от него, исполнителя, и от
них, заказчиков) было одним из условий его успешной работы. Поэтому человек
сказал:

- Он напуган. Скрывается.

- Скрывается?! И после этого ты хочешь сказать, что сыночек понял
намек ?!

- Думаю, что - понял. Но несколько неадекватно. Пауза. Потом решительный
голос в трубке:

- Нет уж, мой милый. Найди его. И не надо больше никаких намеков.
Поступай с ним, как и со всеми остальными. Понял?

- Так точно, - сказал человек. - Все будет. Седов не отставал:

- Что с номерами вторым и третьим ?

- Второй ожидается через несколько дней. К третьему - подбираемся.

- Это не разговор. Представьте мне план оперативных мероприятий. Сегодня
же, - потребовал Седов.

- Все будет, - с глухим, невысказанным раздражением повторил человек.

- Я не сомневаюсь, - с готовностью откликнулся его собеседник. И
подчеркнул-добавил:

- Пока не сомневаюсь.

- Тогда - до связи.

- Ну, будь здоров.

Глава 7

Надя. На следующий день

Электричка ехала бесконечно долго. Закончились Москва, потом Королев и
Мытищи, промышленный пейзаж сменился лесами-полями. Изредка проглядывали
кирпичные коттеджи в обрамлении ухоженных деревьев. Но с каждым километром
дальше от столицы дома становились плоше. Да и люди, мелькавшие на
платформах, постепенно ?переодевались? из хороших кожаных курток в убогие
пальто, а то и вовсе в телогрейки.

- Деревня наша - страшная глушь, - предупреждал ее Дима. - И ехать долго,
и потом еще пешком топать...

Но Надя, как оказалось, не вполне представляла себе всех масштабов глуши
и сложности задания, с которым ей предстояло справляться.

Через два с половиной часа электричка доставила ее в городок Балакиреве.
Подле платформы драные собаки играли свадьбу. У магазинчика кучковались
озабоченные мужички. Ни одного трезвого среди них не было. Надя с
достоинством пропустила мимо ушей их комментарии насчет ?сисек, как у
коровы? и быстрым шагом отправилась в сторону центра - туда, где высились
пятиэтажные хрущобы. У первого же трезвого с виду мужика Надя спросила, как
добраться до села Рюмина. Неулыбчивый житель городка Балакиреве ответил, что
ходу туда один час. Потом прищурился на Надю и добавил: ?А тебе - и все
полтора. - Неопределенно махнул рукой:

- Иди прямо, а потом указатель увидишь?.

Указатель гласил, что до деревни Хрюмино (буква Х была пририсована от
руки) - шесть километров. Надя попыталась вспомнить, когда в последний раз
так далеко ходила пешком. ?Может, вернуться? Нет. Дима засмеет. Дойду. Не
расклеюсь. Да и в Москве делать мне абсолютно нечего?.

Надя плотней запахнула куртку и направилась в сторону Рюмина.

"И всегда, во всякое время тиха и неспешна здесь жизнь... И какая сила
кругом, какое здоровье в этой бездейственной тиши...? - это, кажется, из
?Дворянского гнезда?.

Надя шагала по залитой недавними дождями грунтовой дороге, вспоминала
любимого Тургенева. И чуть не впервые в жизни подумала: ?А ведь прав
оказался другой классик. Верно говорил о декабристах - и, наверное, о
дворянах вообще: страшно далеки они от народа... Какая тут, где - сила?
Какое - здоровье ? Глушь, убожество, пьянство...

Сначала Надя надеялась поймать попутку. Но пока ей попался трактор с
развеселыми мужичками в кабине. Завидев Надю, проржавелый агрегат услужливо
притормозил. Мужички принялись наперебой зазывать ее в кабину. Их речь была
густо сдобрена матюками. Надя быстро осмотрела разгоряченные выпивкой
физиономии и с достоинством ответила: ?Спасибо, я прогуляюсь?. Но назойливый
трактор еще долго шел на малом ходу, надеясь заполучить большегрудую молодую
попутчицу. Когда водитель, отчаявшись, прибавил газу, обдав Надю
отвратительным запахом солярки, она решила: ?Услышу мотор - в лесу буду
прятаться. Пока не проедет. Такие попутки ловить - себе дороже?. И - снова
мысленно обругала Полуянова. Ехал бы сам в свое Рюмине! А то ее в чертову
глушь послал - и сидит, видите ли, срочную статью пишет.

Надя быстро поняла, что обходить лужи бесполезно. Только силы зря
тратишь. Она месила сапогами - своими единственными, кстати! - непролазную
грязь и, чтобы развлечься, глазела по сторонам. Но смотреть было решительно
не на что. Справа возвышался лес - реденький, но заросший подлеском. Ничего
общего с прозрачными березняками и величественными дубравами, воспетыми
великими русскими писателями. Слева, так сказать, колосились поля - рожь
вроде убрана, но колосков осталось столько, что все Балакиреве, наверное,
накормить можно.

Над дорогой нависали низкие осенние тучи. От деревенских красот Надю уже
воротило. И ей пришла в голову непривычная, странная мысль: ?Может, не зря
надо мной мама подсмеивалась? Может, она права? И вся русская классика - и
Пушкин, и Лермонтов, и мой любимый Тургенев - действительно безнадежно
устарела?"

***

Михалыч, участковый из Балакирева, как всегда, приперся некстати. Впрочем, когда они кстати, эти менты? Нинка к его приходу прибрать успела - и слава богу. Пока Михалыч по двору шел, она и самогонный аппарат дерюжкой прикрыла, и на Ромку цыкнула:

"Гаси свой косяк! Быстро, ну!? Ромка, гаденыш, заметался по кухне - все
искал, куда б заховать недокуренную папироску. ?У, урод?, - прошипела Нинка.
Вырвала у сына слюнявый косяк, опустила в карман. Авось ее-то Михалыч
шмонать не будет.

Участковый в сенях не задержался, немедленно протопал в кухню, повел
желтыми от табака ноздрями:

- Та-ак, Нина Алексеевна... Запашок.

- Какой такой запашок? Где запашок? - запетушился Роман.

- А ты, огурец, замолкни, - презрительно велел Михалыч. И Ромка тут же
послушался, съежился на лавке.

Нинка, уже ученая, спорить с участковым не стала. Заскрипела дверцею
шкафа, зазвенела рюмашками, отослала Романа в погреб за огурцами. Ласково
приговаривала:

- Хрустики, Иван Михайлович, молодого посола, с перчиком, с кинзочкой,
под водочку, а?

Участковый благосклонно прищурился на запотелую бутыль.

- Ладно. Наливай по чуть-чуть. Разговор к тебе есть.

Нинка разлила - Михалычу полстакана, себе четверть. Суетившегося в кухне
Романа хлопнула по руке и самогонки не предложила. Приказала:

- Геть отседа, шпана!

Ромка Михалыча опасался - потому шустро убежал в сени.

Участковый хряпнул стопочку, аппетитно заел огурчиком, раскраснелся.
Самолично налил себе вторую, опустил локти на стол, задушевно сказал:

- В общем, так, Алексеевна. Вот тебе мое сообщение. Сын твой с
испытательным сроком не справляется. Так что будем его в колонию оформлять.