прокуратуру, найти в горах посильное дело где-нибудь в заповеднике или
лесничестве и так дожить оставшиеся дни.
мог не думать о них, как бы ни гнал от себя эти мысли. И оттого однажды на
прогулке он принял решение все же подробно написать о том, что случилось с
ним и его семьей, прокурору республики. В горах у него уже было облюбовано
место, где он подолгу просиживал с книгой, время и ветры так обработали
горную породу, что получился как бы настоящий письменный стол с креслом.
Целую неделю он провел за этим каменным столом, сотворенным природой, и
исписал своим аккуратным почерком толстую общую тетрадь; подробно обо всем,
что произошло с ним за последний год, и что он обо всем этом думает. Не
забыл написать и о том, что нашумевшую коллекцию жены недавно оценили в
тысячу рублей и что он ее безвозмездно передал в местный краеведческий
музей. Написал и о "дипломате" со ста тысячами, и о ночном госте, и его
друзьях -- полковнике Иргашеве, прокуроре Исмаилове, депутатах
Бекходжаевых. Просил обезопасить жизнь капитана Джураева и заключенного
Азата Худайкулова.
несколько воспрянул духом, повеселел. Тогда, накануне Первомая, уступив
жестким условиям клана Бекходжаевых, он посчитал свое решение капитуляцией.
И этот поступок тоже жег ему душу, не давал покоя. Но вот спустя чуть более
полугода он нашел в себе силы, чтобы снова начать борьбу.
республики до Ташкента и попала в канцелярию прокурора республики. Более
того, попала в руки человека, хорошо знавшего и уважавшего Азларханова, и
тот, начав ее читать, не смог уже остановиться до самого конца. Прочитав
послание, он тут же позвонил в областную прокуратуру, где работал
Азларханов. Трубку поднял человек, некогда помогавший полковнику Иргашеву
вскрыть сейф прокурора.
Азларханова, как бы мне с ним связаться?
не три месяца в отдельной палате для тяжелобольных, а теперь отправили
подальше, в горы.
печальной судьбе некогда известного в крае прокурора...
в растерянности и недоумении. "Какая странная и страшная судьба и как
непредсказуемы обстоятельства -- за год сломали и разметали жизнь человека,
у которого, казалось, такие блестящие перспективы", -- думал коллега
Амирхана Даутовича. Затем профессиональная привычка и осторожность взяли
верх, он понимал, это самое лучшее не только доверять, но и проверять. Тут
же связался с неврологическим диспансером. К сожалению, сообщение человека
из областной прокуратуры, что Азларханов после больницы продолжает лечение
в горах, подтвердилось. Он долго раздумывал, как поступить с тетрадью,
положил на время в нижний ящик стола, месяца через два вспомнил, хотел
официально сдать в архив, но ее на месте не оказалось.
начальником канцелярии, довольно потирал руки, что так ловко ввернул про
неврологическую больницу. Затем, возбужденный удачей, он выскочил в коридор
и с печалью в голосе поведал первому же встречному сотруднику, что, мол,
сейчас звонили из Ташкента и намекнули: почему, мол, держите душевнобольных
в прокуратуре. И пошла гулять по прокуратуре новая волна слухов...
накануне Нового года. Уже второй Новый год встречал он без Ларисы: уходящий
провел в реанимационной палате областной больницы, а этот предстояло
встретить на необжитой квартире. Выходило, что у него два праздника сразу
-- новоселье и Новый год, но не было у него праздника в душе. Вспомнил он,
как прежде с Ларисой наряжал в эти дни голубую ель в своем саду на радость
окрестной детворе.
ель?" -- мелькнула на секунду и пропала мысль -- заботы обступали его со
всех сторон. Ведь он даже не разложил вещи толком, с тех пор как перевезли
их с Лахути. На новой квартире не было у него привычного и столь
необходимого в быту телефона: может, кто-нибудь справился бы о его
здоровье, поздравил, пожелал ему более удачного года. Не был он знаком и с
соседями, не удалось ему даже включить телевизор -- в областях нужна мощная
наружная антенна, а у него не было даже комнатной, все осталось на Лахути, в
прежней жизни. Единственным утешением оказалось для него, что к полуночи он
более или менее удачно растолкал свои вещи -- квартира обрела жилой вид.
Когда местные куранты отбивали начало 1980 года, он сидел на кухне, за
скромно накрытым столом, и надеялся, что наступающий год будет для него
удачнее и счастливее, чем два последних.
годы... К тому времени, как он вернулся из Оби-Гарма, слух о том, что якобы
Ташкент настаивает на его увольнении из областной прокуратуры, давно витал в
ее стенах. Сделали даже попытку заполучить в неврологической больнице бумагу
о том, что Азларханову работа в органах правопорядка противопоказана. Но Зоя
Алексеевна выдержала давление и на подлог не пошла, объяснив ретивому
начальнику отдела кадров, что подобное нервное расстройство может произойти
с каждым, даже не испытавшим того, что довелось вынести Амирхану Даутовичу.
уж нервозная обстановка складывалась вокруг него. Способствовало и то
обстоятельство, что он был прежде прокурором требовательным, и теперь всяк
пытался при случае припомнить ему давние обиды. Может, это случилось и
оттого, что травля его как бы поощрялась новым руководством.
токарь-эстонец, которого несправедливо обошли с наградой. Работа
юрисконсульта на небольшом заводе не была обременительна для Амирхана
Даутовича, но через год у него начались неприятности: к тому времени он
разобрался в технологии производства, сбыте, себестоимости и плановых
затратах на продукцию.
изделий не менялся десятки лет, -- что только абсолютно равнодушный
человек не мог вникнуть в суть дела. А вникнув, Амирхан Даутович даже
несколько растерялся: на новой работе от него требовали одного -- отстаивать
только интересы предприятия, а они, по глубокому убеждению юрисконсульта,
разобравшегося с производством, противоречили интересам государства и
потребителя, а если уж быть до конца откровенным, зачастую наносили только
вред. Это-то и попытался объяснить он своему новому руководству, доказывая
необходимость перестройки дела во благо и предприятия, и государства, и
потребителя. Но его не захотели ни выслушать серьезно, ни понять, более
того, когда за ним закрывалась дверь, крутили пальцем у виска: ненормальный,
сам себя без премии хочет оставить. После одного крупного скандала, когда
Амирхан Даутович отказался подписывать акт на списание, ему пришлось
уволиться.
наведывался к Зое Алексеевне. Она же благодаря своим связям помогла ему
найти работу на кирпичном заводе в пригороде. Эта работа оказалась для
Амирхана Даутовича еще более тягостной, чем прежняя, потому что к тем же
проблемам и разногласиям с администрацией завода, что существовали и
прежде, добавились новые...
заключенных, давших согласие оставшийся срок отработать в горячих цехах
кирпичного -- так называемые вольнопоселенцы. И тут как юрист Амирхан
Даутович видел явные промахи закона. Ведь чтобы выйти из заключения на
вольное поселение, осужденные соглашались на все, но согласие отнюдь не
подкреплялось желанием и умением работать в горячих и опасных цехах.
Странное это было социалистическое предприятие, и юрисконсульт откровенно
жалел и рабочих, и администрацию, и самого себя, потому что ему нередко
приходилось подменять то мастера, то технолога, учетчика или кладовщика --
текучка была здесь неимоверной: больше увольнялось, чем принималось,
недостающий персонал пополнялся досрочно освобожденными... Не проходило
недели без каких-либо происшествий или несчастных случаев. Работа Амирхана
Даутовича осложнялась тем, что уже на другой день после его появления на
территории все вольнопоселенцы знали, что он бывший областной прокурор;
это, мягко говоря, не вызывало симпатий у издерганных, озлобленных людей.
Даутовичу, но повсюду встречала то вежливый, то холодный отказ, хотя знала,
что юристы на тех предприятиях, куда она обращалась, были нужны.
своим подругам, тоже в свое время хорошо знавшим Ларису Павловну и
Азларханова.
строя обжиговая печь, и вся администрация принимала участие в ремонте,
потому что большинство рабочих не интересовал ни заработок, ни
производительность, ни качество; им лишь бы день прошел, среднее все равно
выведут, и пусть за все голова у начальства болит, им даже было лучше, если
завод не работал. Задержался он и на остановке -- более часа прождал
автобус, хотя тут же висел график движения и объявленный интервал не
превышал десяти минут. Поведай ему кто в его бытность областным прокурором,
что автобусы в области ходят с часовым перерывом, что есть предприятия,
Ларссон Стиг
Посняков Андрей
Шидловский Дмитрий
Махров Алексей
Каргалов Вадим
Посняков Андрей