Чтение 20–й страницы книги ~Не мешайте девушке упасть~

зубы, чтобы не закричать.

- Что вы об этом думаете, мой друг?- спрашивает она со смехом.

- Неплохо, но у тебя маловато воображения, голубка моя. Могу тебе
гарантировать и дать расписку на гербовой бумаге, что, если однажды ты
попадешь ко мне в руки, я проделаю с тобой более интересные вещи. А трюк с
сигаретой стар, как садизм девицы твоего пошиба.

- Карл! Он надо мной издевается...

Она задыхается от бешенства.

- Не волнуйся,- советует ее напарник.- Он очень смелый человек и не
сдастся с первого раза.

- Слушайте, фрицы,- говорю я ему,- В средние века существовал
замечательный способ добиваться от подозреваемого признаний: ему сдавливали
руки и ноги в раскаленных до красна тисках. А еще окунали в кипящее масло. В
десяти случаях из десяти парень садился за стол и признавался во всем, чего
от него хотели. Если его спрашивали, кто подбил Еву куснуть яблоко, он
клялся головой своей бабки, что это сделал он. Пыткой обычно можно заставить
признаться в чем угодно. Вот только никогда нельзя заставить человека
сказать то, чего он не знает. Понимаете?

- Прекрасно понимаю, мой дорогой комиссар, но, если позволите, я сделаю
вывод из вашего рассуждения. Разумеется, человека нельзя заставить сказать
то, чего он не знает, но то, что он знает, выжать можно. Например, в вашем
случае: либо вы знаете, где лампа, либо нет.

- Совершенно верно!

- Если вы правда не знаете этого, в чем я лично сомневаюсь, наша...
настойчивость будет бесполезной, согласен, но если вы знаете, то скажете.
Надо попробовать. У меня есть шанс победить, в противном случае вы
пострадаете зря. Жаль, но я устрою вам эту маленькую проверку...

Я пожимаю плечами.

- Замолчи, ты выжимаешь у меня слезу.

Ренар отвешивает мне удар кулаком в физию.

- Это чтобы научить вас вежливости,- говорит он.

Меня охватывает приступ ярости, который длинный быстро успокаивает
демонстрацией места зимовки раков.

Я просто в бешенстве. С каким бы наслаждением я выпустил обойму в кишки
этой милой компании! Для начала меня молотят, как боксерскую грушу, но я
продолжаю молчать. Я слишком переполнен ненавистью, чтобы чувствовать боль.

Затем они колотят меня резиновой дубинкой по мозгам. Мне кажется, я схожу
с ума. Многие свихивались и от меньшего. У меня такое чувство, что в моей
голове идет скачка на Гран-При. В глазах мелькают красные молнии, все
плывет...

- Вы будете говорить?- спрашивает Карл.

Этот голос! Мне кажется, от него я страдаю сильнее всего. Я живу в
каком-то кошмаре.

- Вы будете говорить?

- Да пошел ты!..

Они останавливают сеанс.

Ренар что-то приказывает своим головорезам. Один из них выходит из
комнаты и возвращается с Жизель.

- Раз вы так упрямы, мы попытаем счастья с мадемуазель...

- Сволочи!

Они связывают ее так же, как и меня. После двух пощечин она начинает
рыдать.

- Мужайся, милая!- ору я ей.

Мужества этой девочке не занимать, это я вам говорю. Ни одна другая
куколка не вынесла бы то, что терпит она. Она вся посинела от ударов, но
молчит. Я снимаю перед ней шляпу!

- Эти мерзавцы как каменные!- восклицает Карл.

- Используйте сильные средства! Суперсильные!- советует подлюка Грета.

Карл пожимает плечами, подходит к шкафу, открывает дверцу и достает
маленькую птичью клетку, в которой шевелится что-то темное. Он ставит клетку
на стол и, указывая на нее пальцем, спрашивает:

- Вы видите, что находится в этой клетке?

Мы смотрим: крыса.

- Да, это крыса,- говорит Карл.- Самая обыкновенная крыса. Я вам объясню,
какую роль ей предстоит сыграть. Этот рецепт пришел из Китая. У китайцев
богатое воображение и большие познания в психологии...

Он замолкает, чтобы посмотреть, какой эффект произведут на нас его слова.
Мы держимся спокойно. Эта клетка с крысой принесла в комнату какую-то
разрядку.

- Крыса голодна,- возобновляет Ренар свой рассказ.- Мы приставим клетку к
некой части тела мадемуазель, закрепим при помощи ремней и поднимем дверку.
Что произойдет затем, представьте себе сами.

Жизель громко вскрикивает и теряет сознание.

Я по мере сил сдерживаю гнев и обращаюсь к Карлу:

- Скажите, полковник, вы офицер или садист? Человек вы или зверь?

Он снова пожимает плечами:

- Значение имеет только результат...

Я чувствую, он полон решимости. Как избежать этой гнусности? Думаю, я бы
сказал, где лампа, если бы знал. А что, если... Да, это единственный
выход...

- Хорошо,- говорю я с подавленным видом,- я вам все скажу. Лампа спрятана
на улице Жубер, дом четырнадцать, четвертый этаж, дверь слева.

- Почему вы не взяли ее с собой?- недоверчиво спрашивает Карл.

- Потому что предварительно хотел обсудить в Англии условия ее продажи.

Мой трюк сработал. Я вижу, как лица моих мучителей проясняются.

- Где она спрятана?

- Она в люстре в столовой...

- Мы проверим...

Нас разводят по камерам... Хотел бы я знать, чем все это закончится...

Глава 15

Должно быть, сейчас полдень. Дверь моей камеры-шкафа открывается, и
солдат протягивает мне миску супа. Нужно недюжинное воображение, чтобы
назвать эту мерзкую бурду супом. На самом деле это теплая вода, на
поверхности которой меланхолично плавает одна морковка. В нынешнем моем
положении я не требую обеда от Ларю... Проглатываю эти помои и делаю
несколько упражнений, чтобы размяться...

Едва я закончил эту легкую гимнастику, как заявляется Карл.

Он кипит. Я говорю себе, что он продолжит серию демонстраций китайских
пыток, но пока об этом нет речи.

- Мы сделали обыск на улице Жубер,- взрывается он.- И знаете, что за
лампу мы там нашли? Труп!

Если бы я читал рассказ Сан-Антонио, то в эту самую минуту веселился бы
сильнее всего. Я и думать забыл о фару, он же "Стрижка-бобриком", которого
замочил в квартире моего двойника. Лучше того! Позавчера я совсем забыл
сообщить о нем Гийому... Возможно, эта забывчивость меня спасет: труп
придает правдоподобие моему "признанию".

- Проклятье!- кричу я.- Банда "Кенгуру" завладела ею!

Я пользуюсь смятением, царящим в мозгах Карла, чтобы спросить:

- Значит, вы их не всех перебили в Везине?

Отметьте, что этот вопрос рискован, потому что может подать Ренару идею
допросить выживших, если таковые есть и находятся у него в руках. Так он
узнает, что Фару был убит мной задолго до моего ареста...

- Увы, нет!- отвечает Карл.- Трое мерзавцев сумели удрать... Остальные
мертвы...

Так, так, так! По Парижу еще скачут "кенгуру", и это дает мне прекрасную
возможность для объяснения исчезновения лампочки... Карл, сам того не зная,
открыл мне дверь на свободу.

- Какое несчастье!- говорю.- В ту ночь, перед вашим приходом, они сумели
заставить меня признаться, где Находится лампочка... Должно быть, они
бросились по указанному адресу, чтобы ее забрать, и передрались из-за нее...
Вам остается только поймать оставшихся в живых.

Карл размышляет.

- Мы об этом подумаем. Следуйте за мной!- приказывает он.

Меня охватывает страх, что он влепит мне маслину в затылок. В общем, я
ему больше не нужен, а на милосердие Ренара особо рассчитывать не
приходится.

Мы входим в столовую, где офицеры пьют ликеры и курят сигары толщиной с
фок-мачту. В почтенном собрании я замечаю и женщин, в том числе Грету.

Ничего не скажешь, эта девочка просто прелесть, и, даже будучи ее личным
врагом, невозможно не любоваться ею. На ней черный костюм, белая блузка и
брошка из слоновой кости. Приняв томную позу, она курит длинную сигарету с
золотым ободком на конце.

- А вот и мой любимый комиссар,- воркует она.- Садитесь рядом со мной,
комиссар.

Я ошеломлен этим приемом, которого никак не ожидал. Но, как вы знаете, я
умею приспосабливаться ко всем ситуациям и не моргнув глазом сажусь возле
нее.

- Выпьете стаканчик коньяку?

- Я могу выпить целую бутылку, баронесса...

Она смеется и наливает мне коньяк.

Ох, как эти гады себя любят! Коньяк великолепный.. Если бы я себя
послушал, то крепко напился бы в этом изысканном обществе.

- Это что же,- спрашиваю я ее,- у моей нежно любимой подруги сегодня
выходной от пыток?

-Да.

Кажется, она твердо решила не обижаться. Остальные невозмутимо слушают
нас.

- Вы знаете, что прекрасны?

- Не может быть!