Чтение 20–й страницы книги ~Путешествие с трупом~

Признаюсь, я и сам толком не знаю. Вернее, не знал в тот момент, когда
решил туда поехать.

Принять решение меня заставило брошенное хозяином бистро слово
"холодильник". Я подчинился какому-то. рефлексу... Но теперь я знаю, зачем
еду в морг... И восхищаюсь своим старым чутьем, работающим быстрее мозгов.

С самого начала этого цирка я бегаю туда-сюда, натыкаясь на стены, как
муха под стаканом. Я слушаю, говорю, убиваю, ору, но не управляю событиями.
Я действую, не ища строгой, все освещающей логики.

Когда лжемедсестра мне сказала, что банда в курсе моих действий потому,
что за мной кто-то следит, я не среагировал... А ведь было от чего
подскочить до потолка. Не понимаете? Значит, вы дурее стада гусей.

Если за мной кто-то следит и узнает о моей поездке в Страсбур, а потом в
Канн, этим "кем-то" не могут быть покойная Рашель, вылетевшая из окошка
мамаши Бордельер. Выходит, клан Бунксов посадил мне на хвост не Рашель, а
кого-то другого!

Этого другого я не смог обнаружить... Но кто в таком случае Рашель?

Вдоль моего хребта начинает течь холодный пот. А вдруг я замочил невинную
девчонку?

Если это так, я швырну на стол Старику заявление об отставке и буду
бродить в рубище по дорогам.

Однако, если Рашель не причастна к делу, зачем ей было рыться в моих
шмотках? Почему она взяла золотую булавку? Почему отказалась давать мне
какие-либо объяснения?

Я должен ее увидеть...

Мне кажется, мертвая она расскажет мне больше, чем живая.

В сторожке морга я нахожу одного моего коллегу, который режется со
сторожем в белот, посмеиваясь и потягивая винцо.

- Хорошо живете!-бросаю я.

Монжен - маленького роста полицейский - вскакивает и поправляет галстук.

- Господин комиссар...- бормочет он.

- Вы, кажется, не скучаете.

- Я жду уже три дня, господин комиссар, надо же как-то убивать время...

- Убивать время!- усмехаюсь я.- Здесь действительно больше убивать
некого. Кто-нибудь приходил опознать труп?

- Никто.

- Кто-нибудь спрашивал, есть ли у вас тело молодой женщины? -

- Абсолютно никто...

- Прекрасно.

Я поворачиваюсь к сторожу.

- Можно мне, используя стандартную формулу, повидать ее в последний раз?

- Следуйте за мной...

Очередная прогулка по некрополю, пропахшему смертью. Я начинаю
чувствовать себя здесь как дома. Как в собственном ледяном дворце!

Парень вытягивает ящик с останками Рашель, над которыми я склоняюсь.

Я еще не видел ее мертвой. Последний взгляд я бросил на нее в комнате,
где мы перемахнулись... Тогда, бледная от страха, она пятилась к окну. При
ударе о землю у нее смялась верхняя часть головы и сломалась шея... Руки,
ноги у нее переломаны... Неприятное зрелище... Подумать только, я держал
этот мешок костей в своих объятиях!

Я долго, очень долго не свожу глаз с ее лица... И вдруг, странная вещь
для подобного места, разражаюсь громким, бесконечным хохотом...

- Что...-бормочет обалдевший сторож.

- А что?

- Я... Ничего!

По-моему, он считает, что я совсем свихнулся.

Я ржу как ненормальный, хотя никогда не видел, чтобы так ржал даже псих.

Я сгибаюсь пополам от смеха. Это радость... Удовлетворение... Гордость...
Самое сильное, самое будоражащее ощущение.

- Ладно,- говорю я наконец сторожу, который обалдевает все сильнее,-
можете закрыть ваш ящик...

Я поднимаюсь из подвала на первый этаж, где меня ждет Монжен.

Он надел пиджак, застегнул манжеты, убрал карты и спрятал литровую
бутылку вина.

- Где бутылек?-спрашиваю.

- Господин комиссар...

- А ну,- рявкаю,- живо! Он подчиняется.

Я хватаю бутылку и отправляю внутрь себя солидную порцию.

Монжен и сторож ошеломленно смотрят на меня.

- Да,- говорю,- обмывать надо все, а особенно большие удачи.

- Вы довольны, господин комиссар?- бормочет этот лопух Монжен.

- А что, незаметно?

- Рад за вас... Вы...

Он хочет меня о чем-то спросить, но не решается и закрывает рот.

- Можешь быть свободен,- говорю я ему.- Иди играй в белот в своем бистро.
Труп куколки никто опознать не придет.

- Да?

- Да.

- Вы... вы в этом уверены?

- Допустим, что я в этом убежден...

Я ухожу из морга, не заботясь о трупе, и возвращаюсь в контору.

Это место, где не приходится самому платить за телефонные переговоры, а
мне как раз надо позвонить.

Глава 2

Если заказать с Германией срочный разговор, то соединяют очень быстро. В
страну сосисок с капустой позвонить так же легко, как в Сен-Ном-ла-Бретеш.

Меня соединяют со штабом французских войск в районе Фрейденштадта, и я
прошу к телефону полковника Лербье.

Это тот самый полковник, с которым я имел дело в ходе "трупной" миссии.

- Кто говорит?- спрашивает он.

- Комиссар Сан-Антонио из Секретной службы. Вы меня помните, полковник?

- Да, прекрасно помню... Чем могу вам помочь?

- Очень многим. Я бы хотел, чтобы вы съездили к Бунксам. Его сына
похоронили?

- Сегодня утром...

- Скажите ему, что газета, издаваемая оккупационными силами, хочет
опубликовать статью, посвященную его сыну, и попросите его фотографию, чтобы
проиллюстрировать статью. У него нет никаких причин вам отказывать... Как
только получите карточку, прикажите немедленно привезти ее в Страсбур,
откуда мне ее перешлют по фототелеграфу. Хорошо?

- Договорились.

- Благодарю вас, полковник.

- Вам что-нибудь еще нужно, господин комиссар?- спрашивает телефонист.

- Нет, спасибо... Если для меня будет сообщение или посылка, отложите ее.

- Вывернетесь?

- Да, к концу дня. Я иду в кино. Можете мне посоветовать какой-нибудь
хороший фильм?

Посоветовал, козел! Фильмец называется "Пламенеющие сердца". Я должен был
насторожиться по одному только названию!

Это история одного мужика - хирурга, творящего чудеса только так. Однажды
он втюрился в кошку, которая вертит задницей в "Фоли-Бержер". Красотка
вытянула у него все бабки и бросила, как изношенный лифчик. Оставшись с
хреном, эскулап превращается в клошара. Но однажды любительницу хрустов
сбивает автобус линии Шарантон-Эколь. Девочке так жутко поломало ручку, что
починить ее сможет только кудесник, а во всей Франции такой только один. Как
вы догадываетесь, это эскулап-клошар.

Узнав об этом из газет, он прямо в прикиде мейд ин помойка идет
оперировать танцовщицу. Она выздоравливает, раскаивается, они целуются, и
фильм заканчивается как раз в тот момент, когда у меня начинается головная
боль.

Я встаю, ругаюсь на идиота, посоветовавшего мне эту мутату. Когда видишь
подобные шедевры, хочется узнать адрес режиссера и сходить разбить ему морду
в качестве выражения чувств зрителей.

Смотрю на котлы: шесть.

Как раз успеваю высосать стаканчик дюбонне в соседнем бистро и вернуться
в контору.

- Есть для меня что?- спрашиваю я телефониста.

- Есть,- отвечает он.- Фотография, переданная из Страсбура по
фототелеграфу.

- Давайте.

Пока я распечатываю конверт, он спрашивает:

- Как вам фильм?

- Потрясающий! Того уже понесло:

- Видели, как он кусает губы, когда смотрит на снимок в газете?

- Бесподобно.

- Какой актер, а?

- Да, а какая роль!

- О, это...

- Надеюсь, после подобного фильма он больше не найдет себе работу.

Мой собеседник замирает с карточкой в руке.

Я не теряю времени на его обращение в истинную веру.

Фото, что я достал из конверта, наполняет меня радостью.

- Соедините меня с лабораторией!

Мне отвечает Гриньяр.

- Так, малыш, дуй в спецкамеру и сделай фото парня, что маринуется там. В
темпе! Оно мне нужно максимум через четверть часа. Принесешь мне его в
бистро напротив.

- Хорошо.

Я обращаюсь к телефонисту:

- Позвоните Старику. Мне неохота к нему подниматься и звонить. Скажите,