Чтение 20–й страницы книги ~Держи ухо востро~

Я искренне сочувствовала ей, но ни на минуту не могла забыть о том, ради
чего приехала в Одессу. А именно теперь Софа могла сообщить мне что-то,
действительно важное.

- Я не знаю, - покачала она головой. - Пауль мне ничего не говорит.
Видимо, он не хочет меня расстраивать или боится испугать. Но я же вижу, что
он что-то от меня скрывает.

- Но они чего-то хотели от Пауля. Именно от него, - сказала я. - Герман
их не интересовал.

- Я это поняла, - согласилась Софа.

- Значит, это не связано с делами фирмы. У Пауля здесь еще какие-то
дела?

Я задавала вопросы напрямую, ведь я находилась здесь в качестве подруги,
а какая подруга на моем месте не задала бы этого вопроса? Тем более, если бы
сама чуть не погибла из-за Пауля.

- Теперь я в этом уверена, - ответила Софа. - Но мы с Пашей никогда не
говорили о делах. Я не знаю до сих пор, чем он занимается в своей фирме.
Понятно, что пивом, но что входит и его обязанности, я не знаю. Догадываюсь,
что Герман - его начальник. Но для меня это было неважно.

- А что по этому поводу думает Валера?

- Валера тоже не из разговорчивых, - пожала плечами Софа, - ты, наверное,
заметила. Я всегда знала, что его боятся в городе, но никогда не думала, что
он может...

И Софа опять заплакала. Теперь уже я сама налила ей полную рюмку коньяка.

- Софа, - осторожно спросила я, - ты собираешься замуж за Пауля? Извини
за нескромный вопрос.

Софа улыбнулась сквозь слезы и опять пожала плечами.

- Не знаю. Мы не говорили об этом. Три недели назад приезжал его отец, и
Паша нас познакомил...

- Он приезжал по делам?

- Нет, - уверенно сказала Софа. - В гости. Да и то проездом. Он
путешествовал на пароходе и таким образом попал в Одессу. Мы его встретили,
показали ему город, сфотографировались... Да я сейчас тебе покажу.

Она снова вышла куда-то и вернулась через пару минут.

- Вот, посмотри, - сказала она, протягивая мне пачку фотографий.

Она встала у меня за спиной и комментировала каждый снимок:

- Это мы его встречаем.

- А это мы у Пашиной машины.

Софа не удержалась от вздоха, когда комментировала этот знакомый мне еще
с Англии снимок.

- Это мы на пляже.

- Это дома.

На этой фотографии папаша Курт, Пауль и Софа сидели на той самой веранде,
на которой мы были теперь. Стол ломился от фруктов и выпивки, и у всех троих
были счастливые веселые лица.

- Это я их снимала, а это мы его провожаем.

С этими словами она вернулась на свое место и подняла рюмку.

- Хорошее было время.

- А Пашин папа занимается бизнесом? - спросила я, разглядывая последнюю
фотографию. На ней папаша Курт обнимал Софу за плечи, показывая другой рукой
на большую дорожную сумку у своих ног.

- Нет, он работает на фабрике, что-то наподобие мастера, - ответила Софа,
прикуривая очередную сигарету.

Я прикинула в голове, сколько лет понадобилось бы Курту, чтобы заработать
ту сумму, которую он выручил за иконы, и мне стало понятным его возбуждение
на аукционе.

- А как Пауль попал в Одессу? - поинтересовалась я.

- Ты чего не пьешь-то? - возмутилась Софа. Коньяк оказал на нее
благотворное действие, и к ней возвращалась ее обычная манера поведения. Она
налила мне полную через край рюмку. - Ой, извини.

- Где пьют - тай и льют, так как же он оказался в Одессе?

- Давай выпьем, и я тебе расскажу. Мы выпили еще по рюмке, и у меня
внезапно проснулся аппетит. Я ела обильно сдобренный чесноком фаршированный
перец и слушала Софии рассказ.

- У Пауля было не очень счастливое детство. Когда ему было восемь лет,
умерла его мать, а потом - любимый дедушка. Пауль до сих пор не может
говорит об этом без волнения. Они остались вдвоем. Отец так и не женился,
потому что не хотел, чтобы у Паши появилась мачеха. Нельзя сказать, что они
бедствовали, но денег всегда не хватало. Но отец все-таки дал ему
образование. Пауль закончил престижный университет, причем тот самый
факультет, о котором мечтал его дед. Он занимался научной работой, получил
степень магистра, или как там у них это называется. Для этого он специально
выучил русский язык.

- Я думала, это ты его научила, - удивилась я.

- Да нет. Он до меня читал Достоевского в оригинале. Только раньше у него
был акцент, а теперь он совсем обрусел. Поэтому я и зову его Пашей, -
улыбнулась она. - Хочешь пива?

- Стоит ли мешать?

- Ну, как хочешь. А я выпью.

Она открыла бутылку пива и стала пить его из горлышка. Сделав несколько
больших глотков, она продолжила.

- Ну вот. А потом разрушили Берлинскую стену, и у них начались всякие
трудности. Я не знаю, что там произошло, то ли им нужно было платить по
кредиту, то ли еще что-то... одним словом, срочно понадобились деньги. А
искусствоведы и там живут не ахти...

Она допила пиво, закурила новую сигарету и сказала:

- А у Пауля были знакомые в той фирме, в которой он сейчас работает. Но
при его знании русского языка он устроился бы в нее без всяких знакомых...

Софа посмотрела на коньяк и решительно разлила остатки по рюмкам.

- В результате он оказался в Одессе, - она подняла рюмку, - за что я
благодарила судьбу... до сегодняшнего дня.

На несколько секунд она задумалась, после чего выпила рюмку залпом,
скривилась и закусила копченой колбасой.

- Я боюсь, его убьют, - неожиданно трезвым голосом проговорила она и
вздохнула.

- Я думаю, Валера не даст его в обиду, - сказала я. - У них неплохие
отношения?

- Затрудняюсь ответить, - развела руки Софа совершенно пьяным жестом. У
нее даже начал заплетаться язык. - До недавнего времени они вообще старались
не встречаться, я же тебе говорила. А недавно я ехала по городу, смотрю -
сидят себе как ни в чем не бывало и о чем-то разговаривают. Я потом спросила
Пашку, он сказал, случайно встретились. Какое там случайно, чуть ли не целый
час болтали... Слушай, Анька, я что-то совсем пьяная...

Она попыталась закурить сигарету, но выронила ее на пол.

- Пойдем, я тебя провожу, - предложила я.

- Ты думаешь, я усну?

- Уснешь. А если не уснешь - приходи ко мне.

- Анька, если бы не ты... Я тебе так благодарна! Я помогла ей добраться
до спальни и отправилась к себе на второй этаж. И снова легла спать в
парике. Правда, линзы я все-таки сняла.

***

После дождя воздух был удивительно чистый, и в моей комнате пахло
яблоками. Я проснулась очень рано, съела пару сочных яблок, надела стекляшки
и стала дожидаться Софиного прихода.

"Сегодня понедельник, скорее всего, она поедет на работу, во всяком
случае, отвезет в фирму Пауля", - подумала я и стала вспоминать наш
вчерашний разговор.

Вчера я слишком устала, чтобы анализировать каждое Софино слово, но легла
с твердым убеждением, что в ее пьяных откровениях была какая-то очень важная
для меня информация.

С одной стороны, я вроде бы не узнала ничего нового, но с другой стороны
- были там какие-то нюансы, заставившие меня навострить уши и запомнить
каждое слово.

Прежде всего, я должна была понять, что я вчера узнала принципиально
нового. Для этого я воспроизвела в памяти весь разговор и убрала из него все
лишнее и незначительное. В результате у меня осталось совсем немного.

Во-первых, что Пауль занимался в университете русским искусством, а
во-вторых, то, что он в последнее время сошелся с Валерой, хотя и скрывал
это от Софы. И то и другое мне показалось любопытным, и я отложила эти факты
на полочку "до востребования". Ну, и наконец, я убедилась, что Софа даже
отдаленно не напоминает Соньку Золотую Ручку и не имеет никакого отношения к
вывозу икон за рубеж, более того, она понятия не имеет, чем вообще
занимается ее возлюбленный. И это меня радовало. За эти несколько дней я
привязалась к этой рыжей дурище, и мне не хотелось бы оказаться с ней "по
разные стороны баррикады".

Возможно, я упустила что-то важное, поэтому, выражаясь компьютерным
языком, я не стала стирать информацию, а убрала ее в "корзину", чтобы на
досуге осмыслить как следует.

С кухни до меня донеслись бодрые голоса и грохот посуды. Я не стала
дожидаться приглашения, и сама спустилась на веранду.

Софа наводила марафет на лице, а Пауль ходил по комнате из угла в угол.
Разговаривали они на повышенных тонах, и со стороны могло показаться, что
они ругаются. То есть по форме, они, конечно, ругались, но по содержанию -
объяснялись друг другу в любви.

Пауль убеждал свою любимую, что ей лучше никуда сегодня не ходить, а Софа
намекала своему ненаглядному, что без нее он теперь и носа из дома не должен
высовывать, если не хочет, чтобы ему его прищемили. Но самым главным в этой
перепалке была взаимная радость от того, что они видят друг друга живыми и
здоровыми и почти без повреждений. Я имею в виду, разумеется, Пауля, который