Чтение 20–й страницы книги ~А Фелиси-то здесь!~

Мегрэ колеблется; он натыкается ногой на омара.

-- Сейчас не могу... Слушайте... Вот что нужно сделать... Люка всю
ночь будет держать с вами связь...

Выходя из кабины, он сообщает кассирше:

-- Я уже вас предупреждал, что вам не удастся хорошо поспать сегодня
ночью... Теперь я думаю, что вам совсем не придется спать...

Он говорит несколько слов Люка, который угрюмо смотрит на омара.

-- Хорошо, начальник... Понял, начальник... Такси не отпускать?

-- Так будет надежнее.

И снова, глядя на великолепный закат, Мегрэ совершает тот путь, кото-
рый он столько раз проделал в эти последние дни. Он с удовлетворением со-
зерцает игрушечные домики Жанневиля, которые скоро уже не будут виднеться
на его горизонте и станут только воспоминанием.

От земли поднимается аромат, трава блестит, начинают стрекотать цика-
ды, и нет ничего более невинного и успокоительного, чем овощи в аккуратно
разделанных огородах, где безмятежные рантье в соломенных шляпах расхажива-
ют со своими лейками.

-- Это я! -- объявляет он, входя в коридор "Мыса Горн", наполненный
запахом жареной кровяной колбасы.

И, держа омара за спиной, говорит:

-- Скажите, Фелиси... Важный вопрос...

Она тут же занимает оборонительную позицию.

-- Умеете ли вы, по крайней мере, делать майонез?

Она отвечает высокомерной улыбкой.

-- Ну так сделайте сейчас же и поставьте варить вот этого господи-
на...

Он доволен. Он потирает руки. Заметив, что дверь в столовую отворена,
он входит туда и хмурится, видя, что стол накрыт скатертью в красную клет-
ку, что на него поставлена хрустальная рюмка, лежат серебряные ножи и вил-
ки, стоит красивая корзинка для хлеба, но только один прибор.

Он ничего не говорит. Он ждет. Он, конечно, подозревает, что этим
омаром жена будет дразнить его до скончания века. Хотя мадам Мегрэ не рев-
нива, по крайней мере она так говорит.

-- Боже мой, к чему я стала бы его ревновать? -- охотно воскликнет
она с немного натянутым смешком.

И все-таки, когда в семейном кругу или среди друзей зайдет речь о
профессиональной деятельности Мегрэ, она охотно будет повторять:

-- Не всегда уж это так ужасно, как воображают... Случается и так,
что он ведет следствие, лакомясь омаром в обществе некой Фелиси, а потом
проводит возле нее и ночь...

Бедная Фелиси! Видит бог, она совсем не думает о пустяках! Она ходит
взад и вперед, а в ее упрямой нормандской голове под выступающим,, как у
козочки, лбом мечутся мысли, полные страха и отчаяния. Сумерки печалят ее,
тревожат. Через открытое окно она следит глазами за Мегрэ, который расхажи-
вает по саду.

Что это, он срезает цветы? И сам ставит их в вазу?

-- Кстати, Фелиси, где обедал бедняга Лапи?

-- На кухне. Почему? Да просто не стоило пачкать столовую для него
одного.

-- Черт подери!

И вот он переносит прибор, скатерть, накрывает на стол возле газовой
плиты, в то время как она так нервничает, что боится испортить майонез.

--Если все пойдет как следует, если вы будете вести себя хорошо, я,
может быть, сообщу вам завтра приятную новость...

-- Какую новость?

- Да я же вам говорю, что сообщу ее только завтра утром!

Если бы даже он и хотел быть с ней помягче, у него это не получилось
бы. Хоть и чувствует, что она расстроена, что ее нервы натянуты до предела,
он не может удержаться от того, чтобы не дразнить ее, как будто испытывает
потребность отомстить за что-то.

Может быть, он немного смущен тем, что находится здесь, вместо того,
чтобы руководить операциями широкого масштаба, которые начинают разворачи-
ваться вокруг площади Пигаль? Место генерала не в самой гуще схватки...

Пусть! Но он ведь так далеко, что приходится организовывать целую
систему эстафет, мобилизовать кассиршу на почте и заставлять славного Люка
ездить из Оржеваля в Жанневиль и из Жанневиля в Оржеваль, как простого де-
ревенского почтальона.

Разве это необходимо?

Человек, который ищет клад, может догадаться о том, что мебель перес-
тавляли, он, возможно, вздумает вернуться, и, кто знает, удовольствуется ли
он тем, чтобы оглушить Фелиси ударом кулака?

Все, разумеется, логично, однако же дело не в этом. На самом деле
Мегрэ испытывает известное удовлетворение- оттого, что пребывает здесь, в
этой спокойной, почти нереальной обстановке игрушечной деревни, и в то же
время думает о другом, гораздо более реальном и жестоком мире.

-- Зачем вы принесли сюда ваш прибор?

-- Потому что я хочу обедать вместе с вами. Я вам объявил об этом,
когда просил вас пригласить меня... Это наш с вами первый и, вероятно, пос-
ледний обед... Если только...

Он улыбается. Она допытывается:

-- Если только?..

-- Ничего... Завтра утром, детка, мы поговорим обо всем и, если у нас
будет время, пересчитаем, сколько раз вы говорили мне неправду... Возьмите
эту клешню... Нет, возьмите...

И пока они ели при свете лампы, он вдруг невольно подумал:

"А все-таки ведь Деревянную Ногу убили!"

Бедная Деревянная Нога! Любопытная у него судьба! Он так боялся вся-
ких приключений, что отказался даже от самого обычного -- от женитьбы. Что
не помешало ему отправиться на край света и там потерять ногу!

Его стремление к покою привело его в этот Жанневиль, куда, казалось
бы, нет доступа человеческим страстям, где дома похожи на игрушки, а де-
ревья на деревца из раскрашенной фанеры, которые дети расставляют возле
своей игрушечной овчарни.

Однако же приключение настигло его и здесь, оно угрожало ему, явив-
шись из таких мест, где он никогда не бывал, с этой площади Пигаль, об ужа-
сах которой он, вероятно, едва ли подозревал, из этого совершенно обособ-
ленного мира, из этих парижских джунглей, где у тигров напомаженные волосы,
а в кармане револьверы.

Однажды утром, так похожим на другие, утром, словно написанным аква-
релью, он работал в саду с соломенной шляпой на голове. Он сажал невинные
томаты, возможно, уже представляя себе их тяжелыми, сочными и красными, с
тонкой кожей, лопающейся под солнцем, а несколько минут спустя уже лежал
мертвый в своей спальне, приятно пахнущей воском и деревней.

Как это бывало и раньше, Фелиси ест на уголке стола, поминутно отры-
ваясь от еды, чтобы посмотреть за кастрюлей, стоящей на газовой плите, или
налить кипящей воды в кофейник.

Окно открыто в синеву ночи, похожую на бархат, усеянный звездами; пе-
рекликаются невидимые кузнечики, и в их концерт вступают лягушки; в долине
проходит поезд, в "Золотом перстне" играют в карты, а верный Люка ест кот-
леты вместо омара.

-- Что вы делаете?

-- Мою посуду...

-- Сегодня не надо, детка... Вы и так замучились... Доставьте мне
удовольствие, ложитесь спать... Конечно же, вы закроете свою дверь на
ключ...

-- Мне не хочется спать...

-- Правда? Ну так я дам вам кое-что, и вы заснете... Налейте-ка пол-
стакана воды... Две таблетки. Вот... Теперь запейте... Не бойтесь... Я вов-
се не намерен вас отравить...

Она пьет, чтобы показать ему, что не боится. Отеческий вид Мегрэ вы-
зывает в ней потребность повторить еще раз:

-- А все-таки я вас ненавижу... Когда-нибудь вы пожалеете о том, что
наделали столько зла... А впрочем, завтра я уйду...

-- Куда?

-- Куда глаза глядят... Не хочу вас больше видеть... Не хочу больше
оставаться в этом доме, где вы теперь сможете делать все, что захотите...

-- Договорились. Завтра...

-- Куда вы идете?

-- Поднимаюсь вместе с вами... Хочу проверить, удобно ли вам у вас в
комнате... Так... Ставни закрыты... Доброй ночи, Фелиси...

Когда он снова спускается в кухню, панцирь омара все еще на столе на
фаянсовой тарелке; там он и останется на всю ночь.

Будильник на черной каминной полочке показывает девять часов тридцать
минут. Он снимает башмаки, бесшумно поднимается по лестнице, слушает у две-
ри и убеждается, что Фелиси, сраженная гарденалом, спокойно спит.

Без четверти десять. Мегрэ сидит в плетеном кресле Деревянной Ноги.
Он курит трубку, глаза его полузакрыты. Слышится гул мотора, хлопает дверца
машины. В темноте коридора Люка натолкнулся на, вешалку и выругался.

-- Только что звонили, начальник...

-- Тш... Тише... Она спит...

Люка чуть-чуть обиженно смотрит на омара.

-- У Музыканта была любовница, известная под именем Адель. Ее досье
разыскали. Ее настоящее имя Жанна Гробуа. Она родилась где-то около Мулэ-
на...

-- Дальше...

-- Когда произошел налет на "Горного козла", она работала в пивной
"Тиволи", в Руане... Она уехала оттуда на следующий день после смерти Пед-
ро...

-- Должно быть, поехала за Музыкантом в Гавр... А потом?

-- Несколько месяцев пробыла в Тулоне, во "Флорали", затем в Безье...