решительно. - Как и вы, я тоже не люблю, когда меня обзывают лжецом, но, в
отличие от вас, я им и не являюсь. Окружной прокурор обвинит меня во лжи
из-за внезапного исчезновения Ниро Вульфа, поскольку исчез он якобы из-за
того, что не отваживался отвечать на вопросы о посещении этого дома моей
кузиной, а это доказывает, что ваши показания на сей счет ложны, и,
следовательно, мои показания, которые совпадают с вашими, тоже ложны. Вот
так-то. В логике им не откажешь, хотя в ней имеется существенный изъян.
Они исходят из предположения, что исчезновение Ниро Вульфа связано с
приходом к нему моей кузины. Я знаю, что этого не может быть, потому что
ничто в нашем разговоре не могло привести к подобному результату. Я им так
и сказал, но они считают, что я лгу. А пока они думают, что мы с вами
водим их за нос, они упустят из виду другие версии и не найдут, кто убил
мою кузину... Да и в любом случае мне неприятно, что меня подозревают в
неискренности, тем более когда речь идет об убийстве моей кузины.
подлинную причину исчезновения Вульфа. Еще лучше, если он сделает это сам.
Пусть придумает, как выкрутиться, если дело касается его собственной
безопасности. Кстати, если это связано с какими-то другими клиентами, то я
собственными глазами видел, как он принял от моей кузины чек на десять
тысяч долларов, и, следовательно, он обязан защищать ее интересы так же,
как и интересы других клиентов... А отвлекать подозрения от подлинного
преступника, который убил мою кузину, да еще и ее собаку, было бы совсем
не в его интересах. - Губы его немного задрожали, но он стиснул зубы и
унял дрожь.
почему?
Хотя кузина и оставила мне столько денег... Нет, я не думаю, что меня
арестуют по подозрению в убийстве.
том, что я думаю, а в том, что вы собираетесь предпринять. Насколько я
знаю Вульфа, толку от того, что вы изложите ему наш разговор, будет
немного; я должен сказать ему сам. Если он что-то скрывает или от кого-то
скрывается, сделайте это на ваших условиях. Можете завязать мне глаза и
засунуть в машину лицом вниз. Мне необходимо увидеться с ним. Таково было
бы желание моей кузины, а он взял от нее аванс.
привязанности Лидса к четвероногим, поскольку предпочитал и предпочитаю
женское общество доберманам, да и кое в чем другом Лидсу не мешало бы
усовершенствоваться, но, отдавая ему должное, следует заметить, что
рассуждал он вполне здраво. Так что знай я на самом деле, где прячется
Вульф, мне пришлось бы ужесточить сердце, но поскольку я не знал, то
довольствовался тем, что ужесточил только голос. Тогда-то мне впервые и
пришло в голову, что, быть может, не стоит судить Вульфа слишком строго.
стоял на своем, одновременно стараясь выудить у него сведения о том, как
продвигается полицейское расследование, но безуспешно. Ушел он злой как
черт, обзывая меня лжецом, что ставило его на одну доску с остальными. От
меня он не узнал ровным счетом ничего. Я же добился от него лишь того, что
похороны миссис Рэкхем состоятся завтрашним утром, в среду. Не слишком,
однако, мы с ним преуспели за этот час.
прошедших после вскрытия картонки со слезоточивым газом, в тот злополучный
день Вульф позвонил и в "Муммиани", и в Службу доставки Флита, но, как и
ожидалось, ничегошеньки не выяснил; тем не менее, в слабой надежде на то,
что сумею раздобыть кость, которую будет обгладывать мое изголодавшееся
любопытство, я прошвырнулся на Фултон-стрит и в центр. В "Муммиани" никто
и ведать ничего не ведал. Поскольку Вульф покупал у них колбасу от Дарста
уже не первый год, а за это время персонал их постоянно обновлялся, то
знать о гастрономических пристрастиях моего шефа мог кто угодно. В Службе
доставки же мне были рады помочь, но, увы, не могли. Картонку, конечно,
припомнили, благо сам Вульф звонил и расспрашивал о ней, но все
подробности сводились к тому, что оставил ее какой-то мальчишка, явно
прогулявший урок, чтобы подзаработать, так что я даже не стал тратить
времени на то, чтобы установить его приметы.
трезвоном, и тем, что меня без конца допекают и обзывают лжецом, то,
позвонив из телефонной будки, которая помещалась в аптеке, я заказал себе
ужин в ресторане с варьете.
сказать, что, вернувшись из тюрьмы, взял за правило, заслышав дверной
звонок, отправляться в прихожую разглядывать ожидающего на крыльце
посетителя сквозь одностороннее стекло, корчить ему гримасу и преспокойно
возвращаться в кабинет. Если гость оказывался настырным и продолжал
звонить, то я щелкал рычажком и отключал звонок. На сей же раз, около
одиннадцати часов, вместо того, чтобы состроить привычную гримасу, я
открыл дверь и произнес:
красноватым лицом и проницательными серо-голубыми глазами пробурчал
приветствие и перешагнул через порог. Я дружелюбно подметил, что погодка
нынче малость холодновата для апреля, и он согласился. Повесив его пальто
на вешалку, я напомнил себе, что нужно быть посдержаннее. Даже если я и
остался дома один, это еще не повод создавать у инспектора Кремера из
уголовной полиции Манхэттена впечатление, что я счастлив его видеть. Есть
Вульф, нет Вульфа, но честь флага превыше всего.
собственным столом. Был, конечно, соблазн забраться в кресло Вульфа, чтобы
посмотреть, как отреагирует Кремер, но это поставило бы меня в невыгодное
положение, поскольку я привык препираться с ним, сидящим в красном,
предназначенном для гостей кожаном кресле, со своего места, где свет
падает по-другому.
хочу уйти на дно вместе с кораблем. Правда, не все из тех, кто покинул
корабль, крысы.
признаюсь: да, мол, вы правы, я и впрямь был им когда-то, но исправился.
Тогда вы...
меня Арчи в одном случае из каждых пятидесяти, что обращался ко мне как к
Гудвину. Я удостаивался чести быть названным по имени лишь тогда, когда
ему позарез что-то требовалось, либо же в знак признательности за то, что
Вульф выкладывал ему очередного преступника прямо на блюдечке - тогда
инспектора обуревала сентиментальность. Что ж, значит, мы собираемся
ворковать, как голубь с голубкой.
используют окружные прокуроры, шерифы и газетчики, которые больше ни на
что не способны, вам же они не к лицу. Одно из двух: либо я не знаю, где
Вульф, либо знаю, но не хочу говорить. Какая разница? Следующий вопрос.
вновь осмотрел.
в виду объявление в газете. Цветы увезли. Фриц и Теодор уволились. Вукчич
выставил дом на продажу. Мне будет недоставать толстяка - не могу даже
представить, что никогда сюда больше не наведаюсь и не увижу, как он
восседает за столом и почитает себя умнее господа Бога и всех его
архангелов. Здорово замыслено! А для чего вы это затеяли?
тут связь?
инспектора Кремера любого подвоха и всегда держу с ним ухо востро. Только
поэтому я даже глазом не моргнул, а лишь слегка наклонил голову набок,
выдержал его пронизывающий взгляд, проанализировал случившееся и лишь
тогда ответил.
хорошо его вышколил. Впрочем, в суматохе воскресного утра, когда мистер
Вульф исчез, Фриц, должно быть, проболтался Теодору, а Теодора вы
раскололи. - Я кивнул. - Да, именно так.
Вульфе не нравится и даже раздражает, но он вовсе не трус. Видно, не
простой это был газ, а такой, что напугал бы любого. Так?
газ, без всяких примесей. - Я решил побрыкаться. - Вообще я счастлив
видеть вас здесь, с вами одно удовольствие почесать зубы и скрасить
одиночество, но не слишком ли вы отвлекаетесь? Ваше дело - расследовать
убийства, а от газа мы даже не поперхнулись, не то что не отправились к
праотцам. Кстати, сфера ваших полномочий ограничена Нью-Йорком, а миссис
Рэкхем пришили в Вестчестере. Мне, конечно, приятно тут с вами лясы
поточить, но есть ли у вас верительные грамоты?
Семенова Мария
Ильин Андрей
Корнев Павел
Посняков Андрей
Журавлев Владимир
Майер Стефани