что тот, кто убил Далманна, взял и его бумажник, и я вам ответил "да", но
мне, пожалуй, следовало сказать "возможно". Ведь имеет смысл посмотреть на
все это и под другим углом зрения. Если бы у меня были хоть какие-то
основания думать, что кто-то один или несколько сотрудников Далманна
ходили вчера вечером к нему на квартиру, это бы коренным образом изменило
для меня всю ситуацию, ведь это объясняло бы исчезновение бумажника, и я
бы тогда мог перестать заниматься конкурсантами. Но должен сказать вам
откровенно, таких оснований у меня нет. Ни один из них - ни Бафф, ни
О'Гарро, ни Асса, ни Хири, ни этот адвокат Хансен, - ни один из этой шайки
не в состоянии доказать, что он в какой-то момент прошлой ночью не ходил
на Перри-стрит, но, с другой стороны, у меня нет никаких оснований с
уверенностью утверждать, что они там были. Надеюсь, вы понимаете, что я
вовсе не собираюсь шить им дело об убийстве - как я уже говорил, они могли
найти Далманна уже убитым и просто взять бумажник. В этом случае это как
раз и будет тот человек, который интересует вас, а у меня будут развязаны
руки, чтобы заняться поисками убийцы.
вчера ночью, то вам об этом ничего не известно, и я вам верю, но что если
они это от вас скрыли? Могли они так сделать? Почему бы и нет?
поднял голову и посмотрел на часы. - Уже полночь, мистер Кремер. В
заключение могу только повторить, что полностью отвергаю вашу версию. И не
только по некоторым соображениям конфиденциального характера - вы ведь
сами заметили, что я в данном случае нахожусь в их лагере, - но также и по
другим причинам. Уж если один из них действительно ходил туда вчера ночью
и обнаружил тело Далманна, то зачем ему понадобилось делать такую глупость
и брать этот бумажник, ведь он не мог не понимать, что пропажа рано или
поздно обнаружится и в результате под угрозой окажется конкурс?
Разумеется, этот листок ему был нужен, ведь если бы он его оставил, его бы
непременно обнаружили полицейские, а возможно, и репортеры тоже... Но
почему бы ему не ограничиться только этим листком и не оставить на месте
бумажник?
известно, этим не страдаете. Он вошел, обнаружил труп и, естественно,
занервничал. Людям, знаете ли, свойственно немного нервничать, когда они
находят трупы. Больше всего на свете ему хотелось повернуться и удрать ко
всем чертям, именно так обычно и делают, особенно если у них есть хоть
малейшие основания оказаться под подозрением, но он заставляет себя
вытащить из кармана у мертвеца бумажник. Возможно, он даже сперва
намеревался взять только листок, а бумажник положить обратно в карман,
может, он даже начал уже искать этот листок, но тут ему в голову пришла
мысль об отпечатках пальцев. Он мог бы, конечно, обтереть его, прежде чем
положить в карман, но отпечатки все равно могли остаться. Даже при этом
условии он все-таки мог бы попробовать, если бы спокойно взвесил все
последствия исчезновения бумажника, но в том-то и дело, что он вовсе не
был спокоен, у него не было времени и ему надо было как можно скорее
смываться. Вот он и смылся - вместе с бумажником. Прошу извинить что занял
своими детскими рассуждениями ваше драгоценное время, но вы сами этого
хотели.
мусорную корзину и проводил прощальным взглядом, скорбя об утраченных
иллюзиях. Потом перевел взгляд на Вульфа.
произнес он и отвернулся.
верить утверждениям мистера Хансена и прочих, будто они сочли этот фокус
Далманна с листком просто блефом?
дверях, Кремер.
столом, уставясь в пустоту и пощипывая пальцами мочку уха. Я поставил
пустой стакан из-под молока на один из пивных подносов, отнес все это на
кухню, вымыл и вытер стаканы, выкинул бутылки и убрал подносы. Фриц, если
не было специальных указаний, уходил спать ровно в одиннадцать. Когда я
вернулся в кабинет, массаж уха продолжался. Я заговорил.
могу все допечатать прямо сейчас. У меня есть программа на завтра?
приветливей, - действительно, куда нам спешить? Ведь до двадцатого апреля
еще целая неделя. Можно еще штук двадцать книг прочитать, если, конечно,
не отвлекаться на пустяки...
мной, в восемь, у меня в комнате. Дай мне для него двести... нет, пожалуй,
триста долларов, запри сейф и отправляйся спать. Я хочу немного покоя.
пустить на ветер две - нет, три - сотни из капиталов "ЛБА", только чтобы
показать мне, что у него в голове зреют какие-то идеи? Конечно, Солу
Пензеру нет равных в Нью-Йорке в любом деле, но что из этого следует?
Одному следить за пятерыми? Вряд ли. А если за одним, то за кем и почему?
А если не следить, тогда зачем? Что касается меня, то все, что я видел или
слышал, не давало мне никаких оснований избрать какое-то одно конкретное
направление. Похоже, что и он был в таком же положении. Просто хочет
позавтракать в компании, но не в моей. Что ж, пусть будет так.
оповестил об утренней встрече, вынул из специального ящика деньги, запер
сейф, передал Вульфу наличность и спросил:
подумал, не прокрасться ли мне на цыпочках назад и не накрыть ли его прямо
над раскрытой книгой, но патом решил, что это приведет лишь к тому, что он
из упрямства будет читать всю ночь до утра.
держу сбоку для сервировки, но в тот четверг ей было уделено особое
внимание - ведь нигде больше так тонко не чувствуют, как важны в этом мире
убийства.
молодого рекламного гения весьма прозрачно намекала, что по крайней мере у
сотни прекрасных юных особ женского пола, проживающих в самых
фешенебельных кварталах города, имелись вполне веские основания лишить
гения жизни. Никаких имен при этом, естественно, не упоминалось. Но это
была только маленькая косточка, брошенная любителям пикантных
подробностей. Главной темой был конкурс, и тут они не жалели подробностей,
гордясь своим главным источником информации в лице уроженки Лос-Анджелеса,
достопочтенной мисс Гертруды Фрейзи. На третьей странице был даже
опубликован ее портрет, где уникальная комбинация столь редкостных черт
казалась еще более живописной - и менее правдоподобной, - чем в жизни. Она
не скупясь снабдила репортера информацией о лиге "За естественную
женщину", подробно поведала про ужин в среду вечером, включая номер
Далманна с бумагой и все то, что он при этом говорил, а потом детально
рассказала, как она понимает свои права в качестве участницы конкурса в
соответствии с существующими на сей счет правилами и, соглашениями.
осталась для журналистов недосягаемой, по всей видимости, после
консультаций со своими тремя телохранителями. Герольд Роллинс хоть и
допустил их до себя, но отказался дать новую или прокомментировать уже
имеющуюся информацию и даже не потрудился пояснить, каким образом
полмиллиона долларов грозят так трагически разрушить его судьбу. Из газеты
также явствовало, что лишь благодаря таблеткам случайно задержавшаяся на
этом свете миссис Уилок и страдавший сердечными недомоганиями Филипп Янгер
оказались почти столь же разговорчивыми, что и пресловутая мисс Фрейзи.
Оба они дружно выразили горечь, негодование и готовность к борьбе, но
разошлись в одном пункте. Янгер считал, что единственным способом выйти из
сложившейся ситуации является справедливый раздел призовых денег на пять
равных частей, а миссис Уилок была с ним категорически не согласна. Она
твердо нацелилась на первый приз и требовала аннулировать розданные пять
стихов, заменить их новыми и таким образом создать условия, при которых
всем были бы обеспечены равные возможности.
ведь нас, как вы, наверное, уже усвоили, наняли вовсе не для того, чтобы
расследовать убийство, - но в кухне находился только Фриц, а он умеет
держать язык за зубами. Оказалось, что Кремер утаил от нас массу ценных
сведений. Он, например, ни слова не сказал о том, что на Далманне был в
тот вечер темно-синий костюм, что у "Черчилля" он взял такси и прибыл к
себе в квартиру незадолго до половины двенадцатого, что женщину, которая
пришла приготовить ему завтрак и обнаружила, что он ему больше никогда не
понадобится, звали Эльга Джонсон, что квартира его состояла из двух комнат
и ванной, что пуля, пронзив сердце, задела еще и ребро, и много другой, не
менее полезной информации. Имени убийцы среди этих сведений не было.
Зыков Виталий
Корнев Павел
Никитин Юрий
Пехов Алексей
Акунин Борис
Соломатина Татьяна