побудет здесь.
ную. Когда она шла в ванную с одеждой в руках, на глазах
у нее блестели слезы.
и дрожала. Дышал он тяжело, шумно.
гите, вместо того чтобы мешать. Никого не впускайте и не
выпускайте. Придется стрелять-не теряйтесь.
искалечил ее от избытка чувств. Я вырвал у него руку и отпра-
вился вниз, к алтарю, где лежал доктор Риз. Попасть туда
удалось не сразу. Железная дверь, через которую мы вышли
несколько минут назад, была заперта. Но замок оказался
довольно простым. Я поковырял в нем кое-какими инстру-
ментами из перочинного ножа и в конце концов открыл.
Риза. Оно исчезло. Кинжал тоже исчез. Вместо лужи крови
на белом полу осталось лишь желтоватое пятно. Кто-то хоро-
шенько прибрался.
там нишу с телефоном. Телефон был на месте, но не работал.
Я положил трубку и отправился на шестой этаж к Минни
Херши. Пока что помощи от нее я никакой не получил, но она,
по-видимому, была предана хозяйке, а мне, за неимением
телефона, требовался посыльный.
за собой. Включил фонарик, обхватив ладонью стекло. При
свете, просачивавшемся между пальцами, я увидел на кро-
вати мулатку-она крепко спала.
ртом, и лицо ее во сне приобрело еще большее сходство
с индейским. Глядя на нее, я сам осоловел. Поднимать ее сей-
час бесчеловечно. Может быть, ей снится... я тряхнул головой,
пытаясь прогнать сонную одурь. Ландыши, луноцветы...
увядшие цветы... А нет ли тут и жимолости Этот вопрос поче-
му-то казался важным. Фонарь тяжелел у меня в руке, стал
чересчур тяжелым. Черт с ним... я его выпустил. Он упал на
ногу... я удивился: кто тронул меня за ногу Габриэла Лег-
гет Умоляет спасти ее от Эрика Коллинсона Чушь какая.
то... Или не чушь Я опять пытался тряхнуть головой... пы-
тался отчаянно. Она весила тонну, едва поворачивалась.
Меня качнуло; чтобы не упасть, я выставил ногу. Нога была
слабая, мягкая, подгибалась. Надо сделать еще шаг, иначе
свалюсь; я сделал, с трудом поднял голову, посмотрел,
куда мне падать, увидел окно в пятнадцати сантиметрах
от моего носа.
новил падение. Мои руки лежали на подоконнике. Я пошарил
по низу рамы, и, не знаю, нашарил ли ручки, но потянул вверх
изо всех сил. Окно не поддавалось. Руки были будто прибиты
внизу. Кажется, тут я всхлипнул; а потом правой ладонью
упершись в подоконник, левой выбил стекло.
лицо в дыру и, цепляясь обеими руками за подоконник, вби-
рал воздух ртом, глазами, ушами, порами кожи и смеялся,
а глаза щипало так, что лились слезы и затекали в рот. Я все
глотал свежий воздух и вскоре почувствовал, что ноги меня
держат, глаза видят, что я опять могу двигаться, думать, пусть
не быстро и не четко. Мешкать было некогда. Я закрыл нос
и рот платком и отвернулся от окна.
стояло, извиваясь, нечто светлое, похожее на человеческую
фигуру, но бесплотное.
сначала, - потому что оно не стояло на полу, а парило: между
его ногами и полом был просвет сантиметров в тридцать. Да,
у него и ноги были, но уж не знаю, какой формы. Не было
у них формы-и у торса не было, и у рук, и у лица не было
формы, постоянных очертаний. Они зыбились, разбухали
и съеживались, вытягивались и сокращались, не очень силь-
но, но беспрерывно. Рука сливалась с телом, растворялась
в теле, а потом появлялась, будто выливалась из него. Нос
свешивался над разинутым бесформенным ртом, потом втя-
гивался обратно, утопая между кисельными щеками, снова
начинал расти. Глаза расширялись, сливались в один громад-
ный глаз, занимавший всю верхнюю часть лица, потом он
уменьшался, пропадал вовсе, потом глаза прорезывались сно-
ва на прежних местах. А ноги-то их было две, то три, то
одна, скрученная штопором, точно живой и шаткий пьедестал.
Все члены и черты лица непрерывно искажались, колебались,
так что нельзя было уловить их натуральную, правильную
форму.
дряни. Но как ни старался, ни мог убедить себя, что не вижу
этого существа. Оно было-дрожало, корчилось между мной
и дверью, близко, только наклониться, только руку протянуть.
Я не верю в сверхъестественное-ну и что из того Оно
было передо мной. Было, и я видел, что это не фокус с фосфор-
ной краской, не человек в простыне. Мне надоело ломать голо-
ву. Я стоял, зажав платком рот и нос, не шевелясь и не дыша,
и, может быть, даже кровь у меня в жилах остановилась. Оно
было тут, и я был тут, - и стоял, приросши к полу.
слова: мне казалось, что я просто воспринял их всем телом.
был суше их.
обрушился удар.
и сказал:
ко мне. Я бросил платок и протянул к нему обе руки. Схва-
тил его-и не схватил. Мои руки достали тело-ушли
в него до запястий, сжались. И захватили только сырую
пустоту, ни теплую, ни холодную, вообще лишенную тем-
пературы.
наплыло на меня. Я укусил лицо-да... но зубы лязгнули
впустую, хотя я видел и чувствовал, что мое лицо уже внутри
его лица. И в руках у меня, вплотную к моей груди, корчилось,
извивалось его тело, ерзало, вздрагивало, и вдруг бешено
завинчивалось, рвалось на части, которые жадно соединялись
снова-все в черной пустоте.
шиеся в сердцевине влажного тела. Я разжал их и согнутыми
пальцами рванул вверх и вниз, раздирая его; я видел, что
тело рвется и течет вслед за моими ногтями, но не ощущал
ничего, кроме сырости.
меня навалилась и душила какая-то немыслимая тяжесть.
Существо было бесплотным, но страшно тяжелым, и этот груз
придавливал меня, не давал вздохнуть. Ноги у меня подгиба-
лись. Я плюнул ему в лицо, вытащил руку из утробы и ударил
в лицо. Кулак не встретил ничего, кроме сырости.
ясно видимое и так слабо осязаемое. Но тут я увидел кое-что
новое-кровь на своей левой руке. Темная, густая, настоя-
щая кровь капала на пол, текла между пальцами.
под чудовищным грузом и снова стал рвать ему внутрен-
ности, хрипя:
вал засмеяться, не смог-меня душило. И тяжесть на мне
стала вдвое больше. Я попятился, привалился к стене, рас-
пластался по ней, чтобы не съехать на пол.
хлынул сбоку, ударил в нос, и по разнице между ним и тем,
чем я дышал в комнате, стало понятно, что валит меня не
тяжесть этого создания, а отрава, наполнившая дом.