оконцу. Все видно: бабка шепчет, у Настурции в руках крынки с водой
проточной и святой, бабка разрезает луковицу на четыре части, каждой
стороной трет десны Притыке, та вроде крутит головой, не различишь, видна
Колодцу вполоборота, Настурция покорно опускает посуды на пол, вдевает
нитку в иголку, протягивает бабке, та сшивает разрезанную на четыре части
луковицу и снова шепчет, близко поднеся реставрированный овощ к самому рту
и кусочек луковой шелухи прилипает к бабкиным губам, а Настурция уже и
плечи расправила, и голова посажена гордо и красиво - боль отступила.
видится вмятина или блик солнца так падает. Из дверей появляется Притыка,
сияя неправдоподобно.
верткой дорожке, обнимает спасителя, целует сначала в губы, а потом
опомнившись, в щеку.
Настурция улыбается, тоже лезет в бочку и начинает уплетать янтарный с
прозеленью огурчик. - Я те говорил.
лежку, в лице ни кровинки, нос заострился и Колодец клянет себя; знал же,
что облегчение одному, хвороба другому.
недолго ждать скорбного часа, так же будет лежать старая женщина в гробу,
скрестив руки на груди в цветах по самый подбородок. А он еще Шпына вызвал
на субботу! Сейчас отзвонит и даст отбой. Прикасается губами к восковому
лбу, едва теплый и глаза успевают обласкать внука и даже на слово сил
хватает:
дворе Притыка отрывает лопаткой ямку, будто собирается схоронить птенца.
Мордасов удивлен: холеные с яркими ногтями руки женщины на захватанном
черенке лопаты противу разума, похоже бабочка-красавица оседлала навозную
кучу.
ее вине. Здоровенная деваха потерпела бы, а бабуля, как высушенный листик
в мордасовских тетрадках, когда во времена оные он слыл спецом по
гербариям.
лопнет по шву. Мордасов косится сверху, похоже норовит разглядеть
запретное в затейливом вырезе, а на поверку следит за похоронами: так и
есть, по наущению бабули Настурция бережно опускает в земляную выемку с
полдыни сшитую луковицу и присыпает землей, тщательно разравнивая, вот и
упокоены беды Настурции, лежат не шелохнутся под слоем земли. Женщина с
облегчением поднимается, лицо то же и другое, и Колодец припоминает
книжное словцо - просветленное, такое как раз сейчас лицо у Притыки, а из
пакета у ее журнально утонченных ног вываливаются колготки, шелестя
оберткой; Настурция перехватывает взгляд Колодца, неловко запихивает пачки
в пакет, срывает желтоголовый одуванчик и втыкает тонкий стебелек в
земляной холмик.
смущение из-за колготок.
резок.
человека-пружину: лицо надменное, недопускающее даже мысли о превосходстве
другого, губы сомкнуты в линию, а когда разжимаются, то по ним бегут
рваные линии, будто рот Настурции не из живой ткани, а из сухих щепочек.
железные рублевки закапываешь. - Со злостью решимость постоять за себя
тает. Настурция кривит губы и слезы обиды выкатываются из серых
округляющихся глаз.
более девиц ее типа: сейчас рыдает, через минуту хохочет, и снова рыдает,
и все-то им трын-трава.
хорошо, что вывесил "Санитарный день", а намеревался в начале "Санитарный
час", можно б и "Учет" да уж в этом месяце по три раза на неделе
учитывали, а его любимая "По техническим причинам" треснула пополам,
осколки выставлять не годится, а Стручок, гад, обещает склеить уж полгода,
то-то повинно глядел на Мордасова сегодня у машины, Колодец-то про "По
техническим причинам" и думать забыл, а Стручок помнит, а глупцы мелят,
будто в пропитых мозгах ничего не застревает.
не сказали, а от Колодца она зависит капитально; сейчас возьмет да
откажется везти ее до станции и тогда в пеших порядках по кривым улицам да
на каблуках, да в жару, еще через лесок сшибать о корневища носки едва
надеванных туфель, от досады еще и зуб прихватит по новой, будь он
неладен.
устраивается на переднее сиденье со сноровкой, приходящей от ежедневного
употребления, подобно чистке зубов; в городе до вокзала и с вокзала ее
подвозят, когда за деньги, когда за так: ей ли не знать, что не всякий
стребует мзду с такой, как она.
привычного, колени Притыки отвлекают от вождения и средство повышенной
опасности в его руках прыгает и скачет из стороны в сторону по-жеребячьи,
а колени Настурции трясутся вверх-вниз и мелькают округлыми белыми
пятнами, стоит лишь чуть скосит глаза от лобового стекла.
двое, прочитав табличку в окне магазина, покорно отваливают от крыльца,
стоящего на двух грубо сложенных кирпичных столбиках, раствор из швов
поспешной кладки сочится, как излишек крема меж тонких листов слоевого
торта.
Москве и то, что она столичная, а Мордасов пригородный, тоже причина
скрыто дремлющей неприязни, момент межплеменной розни, извечный конфликт
дворянства - неважно какого свойства - и беспородности.
последних, именно в них от Шпындро зависел, если не исход целиком, то
направленность обсуждения. Игорь Иванович старался, фирмач не мог не
видеть, вел себя негоциант - не подкопаешся - сух, не многоречив,
протокольно любезен, не более.
несущественные недостатки в мякоть неоспоримых достоинств; имела значение
и последовательность изложения, не велика мудрость, а многие упускают из
вида - запоминается последнее, особенно начальниками, у них перегруз
сведений, помнят только итоговое решение, иногда даже не дословно, не
смысл, а так сказать запах - положительный или наоборот. При описании
предложенной в торги продукции Шпындро недостатки сгреб в самое начало и
потом до конца наращивал про достоинства и кончил, как скульптор резцом
высек из камня: не вижу адекватных замен! Самый высокий чин кивнул
Шпындро: мол, отшлифуйте в рабочем порядке и на подпись. Выгорело. Шпындро
откинулся на спинку кресла.
туго.
излюбленными междометиями и покряхтываниями осыпать, засовывая папиросу и
ломая спички, будто взволнован прошедшим обсуждением.
привычность обстановки успокаивала Шпындро.
его слушать, что он первогодок, помимо качеств товара имелось столько
всякого-разного, что в день не проговоришь.
дурака что ль держишь, я браток третий десяток лет здесь в
егерях-загонщиках, мне ль про дичь разлюбезную не знать всю подноготную...
видно: побледнел сверх меры. Филин вовсе не имел в виду дознаться до
причин поддержки Шпындро продукции именно этой фирмы; разве секрет, что у
каждого свои производители-любимчики и любовь эта произрастает на почве не
бескорыстной тяги, а в результате многолетних прополок и поливок, и
щедрого внесения удобрений тем, кто хочет продать.
что в коридоре прицепился только по этой причине. Шпындро кивнул. -
Зайдем, потолкуем.
взглядом, учитывающим и частоту появления в последнее время Шпындро в
начальственном кабинете и простоту обращения с ним Филина, почти обнявшего
победителя последних переговоров за плечи и торжество, плохо скрытое в
глазах Шпындро - унюхал, что его берет - и многое другое, что словами не
передашь, а при опыте известном ощущаешь, будто самое что ни на есть
материальное.
никого - занят.