Чтение 20–й страницы книги ~Колесо времени~

на первого, несмотря на некоторые различия, - отвратительная смесь
человеческих лиц; изуродованных рогами, перьями, шерстью и звериными
рылами. Их руки, почти человеческие, только подчеркивали уродство. На
двоих были тяжелые башмаки; у двух других ноги оканчивались копытами. Не
,(# o, Ранд смотрел на них до рези в глазах. Ни один из троллоков не
шевелился. Они, должно быть, мертвы. А Тэм ждет.
Ранд вбежал в дверь и остановился: в ноздри ударило зловоние.
Единственное, с чем он мог сравнить этот запах, - хлев, который не чистили
месяцами. Стены измараны мерзкого вида пятнами. Дыша через рот. Ранд стал
торопливо пробираться через царящий вокруг беспорядок. В каком-то из буфе
тов должен быть бурдюк.
Шорох за спиной морозным ознобом прошелся по позвоночнику, и Ранд резко
развернулся, зацепившись за обломок стола и едва не упав. Он удержался на
ногах и застонал сквозь зубы, которые наверняка застучали бы, не стисни он
их так, что заныла челюсть.
Один из троллоков поднимался на ноги. Над волчьим рылом горели запавшие
глаза. Тусклые, лишенные всякого выражения глаза, но все равно чересчур
человеческие. Волосатые, заостренные уши непрерывно подрагивали. Тварь
переступила через тело одного из своих мертвых товарищей острыми козлиными
копытами. Такая же, как и на других, черная кольчуга терлась о кожаные
штаны, громадный, изогнутый косой меч болтался у чудища на боку.
Тварь что-то невнятно произнесла, гортанно и грубо, затем сказала:
- Другие уйти. Нарг остаться. Нарг умный. - Слова были искажены и плохо
понятны: их произносила пасть, вовсе не приспособленная для человеческой
речи. Как казалось Ранду, их тон должен был быть успокаивающим, но юноша
не в силах был оторвать глаз от длинных и острых, покрытых пятнами зубов,
которые сверкали всякий раз, когда это создание разевало пасть. - Нарг
знать, кто-то когда-то вернется обратно. Нарг ждать. Меч не нужен тебе.
Брось меч.
Пока троллок говорил, Ранд еще не понимал, что обеими руками сжимал меч
Тэма, направив дрожащее острие в огромную тварь. Ее голова и плечи
возвышались над юношей, широкая грудь и могучие плечи не шли ни в какое
сравнение с телосложением мастера Лухана.
- Нарг не делать больно, - жестикулируя, троллок подступил на шаг ближе.
- Ты брось меч.
Темные волосы на тыльной стороне его рук густотой походили на мех.
- Стань где стоял, - сказал Ранд, стараясь, чтобы голос не дрожал. -
Зачем вы это сделали? Зачем?
- Влжа дайг ротхда! - Рык быстро превратился в оскал улыбки. - Брось
меч. Нарг не делать больно. Мурддраал хочет говорить с тобой. - Что-то
промелькнуло по исказившейся морде. Страх. - Другие вернутся, ты говорить
с Мурддраалом. - Троллок сделал еще один шаг, большая рука дернулась к
эфесу меча-косы. - Ты брось меч.
Ранд облизнул губы. Мурддраал! Наихудшие из сказаний расхаживают наяву
нынче ночью. Явись Исчезающий, и троллоки покажутся по сравнению с ним
смирными овечками. Но если этот троллок вытащит свой тяжелый клинок, то не
останется уже ни единого шанса. Ранд вымученно улыбнулся дрожащими губами.
- Ладно. - Пальцы сильнее сжали рукоять меча, он опустил руки вниз. - Я
поговорю.
Волчья улыбка превратилась в рычание, и троллок бросился на юношу. Ранд
никогда бы не поверил, что такая огромная тварь способна двигаться так
быстро. В отчаянии он вскинул меч. Чудовищно-громадное тело обрушилось на
него, отшвырнув к стаю. От навалившейся тяжести нельзя было вздохнуть.
Когда они упали на пол - троллок сверху, - Ранд стал бороться за глоток
воздуха. Он бешено сопротивлялся, отталкивая ищущие деисте и толстые руки,
увертываясь от щелкающих челюстей.
Вдруг троллок судорожно дернулся и затих. Порядком помятый, весь в
ушибах, чудом не задохнувшийся, Ранд только и мог что лежать, не веря
случившемуся. Тем не менее он быстро пришел в себя, по крайней мере
настолько, чтобы выползти из-под тела троллока. Из-под мертвого тела. Окро
вавленный клинок торчал из самой середины троллоковой спины. Все же меч он
поднял вовремя. Пальцы Ранда были липки от крови, поперек груди шла быстро
темнеющая, кровавая полоса. Ранда замутило. Его трясло как от пережитого
ужаса, так и от облегчения - он все еще жив.
Другие вернутся, сказал троллок. Другие троллоки вернутся обратно на
ферму, в дом. И Мурддраал, Исчезающий. В сказаниях говорится, что
Исчезающие футов двадцати ростом, с горящими огнем глазами, что они скачут
верхом на тенях, словно бы на лошадях. Когда Исчезающий сворачивает в
сторону, он пропадает и никакая стена ему не помеха. Ранд решил, что надо
a$%+ bl то, зачем он пришел, и побыстрее отсюда удирать.
Закряхтев от усилия, Ранд перевернул тело троллока, чтобы вытащить меч,
- и чуть не бросился наутек, когда открытые глаза уставились на него.
Только потом он сообразил, что смотрят они сквозь поволоку смерти.
Ранд вытер руки о превратившуюся в лохмотья тряпку - еще утром она была
рубашкой Тэма - и выдернул меч. Очистив от крови клинок, он с тяжелым
чувством бросил тряпку на пол. На уборку нет времени, подумал он с нервным
смехом и, чтобы унять его, с силой стиснул зубы. Ранд не понимал, можно ли
будет отчистить дом, чтобы тот вновь обрел уютный, обжитой вид. Этой
отвратительной вонью наверняка пропитались все балки. Но сейчас нет
времени размышлять об этих делах. Нет времени на уборку. Может, нет
времени уже ни на что.
Ранд был уверен, что о каких-то нужных вещах он позабыл, но Тэм ждал, а
троллоки возвращались. Он стал собирать то, о чем успел вспомнить.
Шерстяные одеяла из спален наверху, чистое полотно, чтобы перевязать рану
Тэма. Плащи и куртки. Мех для воды, который он обычно брал с собой, когда
выгонял овец на пастбище. Чистую рубаху. Выдастся ли минута, чтобы
переодеться, Ранд не знал, но при первой же возможности он хотел скинуть с
себя испачканную кровью одежду. Маленькие мешочки с ивовой корой и другими
лечебными травами оказались сейчас частью темной неопрятной кучи на полу,
и заставить себя прикоснуться к ней он был не в силах.
Принесенное Тэмом ведро по-прежнему стояло у камина, чудом не
опрокинутое и не загаженное. Ранд наполнил мех, а оставшейся водой наспех
ополоснул руки. Еще раз напоследок обвел все взглядом, припоминая, не
забыл ли чего. Среди разгрома он заметил свой лук, переломанный надвое в
самом толстом месте. С болью в душе он уронил обломки на пол. Хватит и
того, что уже собрано, решил Ранд и сложил все снаружи, у двери.
Последнее, что он сделал, перед тем как покинуть дом, - отыскал среди
беспорядка фонарь с заслонками. В нем еще оставалось немного масла.
Засветив его от свечи, юноша задвинул заслонки - отчасти от ветра, но
больше для того, чтобы не привлечь внимания, - и заторопился во двор, с
фонарем в одной руке и мечом - в другой. Вряд ли он мог сказать заранее,
что обнаружит в сарае. Загон для овец дал ему понять, что не стоит
надеяться на многое. Но чтобы доставить Тэма в Эмондов Луг, ему нужна
повозка, а для двуколки нужна Бела. Поэтому приходилось на что-то
надеяться.
Двери сарая были распахнуты настежь, одна покачивалась на ветру и
поскрипывала. На первый взгляд все внутри было как обычно. Потом взор
Ранда упал на пустые стойла, их дверцы оказались сорваны с петель. Бела и
корова исчезли. Торопливо Ранд прошел в глубину сарая. Двуколка лежала на
боку, половина спиц в колесах оказалась выломана. От одной оглобли остался
обрубок длиной всего в фут.
Отчаяние от безысходности положения, в которое он попал, переполнило
Ранда. Он не был уверен, что сможет донести Тэма до деревни, даже если
отец и выдержит такую дорогу. Боль могла убить Тэма скорее, чем жар. Так
или иначе, но это единственная оставшаяся возможность. Все, что можно
сделать, сделано. Ранд развернулся и шагнул было к выходу, когда взгляд
его зацепился за отрубленную оглоблю, валяющуюся на засыпанном соломой
полу. Неожиданно он улыбнулся.
Поспешно юноша поставил фонарь на пол, рядом положил меч и в следующее
мгновение уже ухватился руками за двуколку и напряг все силы, чтобы
перевернуть ее. С сухим треском посыпавшихся спиц повозка стала на колеса,
а потом Ранд, подсунув плечо, опрокинул ее на другой борт. Целая оглобля
теперь торчала прямо. Подхватив с земли меч. Ранд рубанул по хорошо
высушенному ясеню. К его радостному удивлению, от его ударов во все
стороны полетели щепки, и Ранд отрубил оглоблю быстрее, чем ему это
удалось бы с помощью отточенного топора.
Когда оглобля упала на пол, Ранд с интересом посмотрел на лезвие меча.
Даже отлично заточенный топор должен был затупиться о столь твердое,
старое дерево, но клинок казался таким же блестящим и острым, как и
раньше. Он дотронулся до лезвия большим пальцем и поспешил сунуть палец в
рот. Лезвие до сих пор было острым как бритва.
Но удивляться времени не было. Задув фонарь - не хватало еще в
довершение всего спалить дотла сарай, - Ранд поднял оглобли и побежал
обратно к дому, чтобы забрать оставленные там вещи.
Все вместе оказалось страшно неудобной ношей. Пока он, спотыкаясь, шел
по распаханному полю, оглобли от двуколки, хоть и не тяжелые, так и вело
из стороны в сторону, и удержать их, норовящих выскользнуть или удариться
концами о землю, было не так просто. Однако в лесу оказалось еще хуже: они
задевали за стволы, и юноша не раз попадал оглоблями себе по ногам. Проще
было бы их просто волочь по земле, но тогда за ним оставался бы отчетливый
след. Поэтому Ранд намеревался терпеть неудобство своей ноши как можно
дольше.
Тэм лежал там, где он его и оставил, и, похоже, спал. Ранд, внезапно
испугавшись, сбросил свою поклажу и положил руку отцу на лоб. Да, как он и
надеялся, Тэм спал; он по-прежнему дышал, хотя жар стал сильнее.
Прикосновение потревожило Тэма, и в дремотном тумане он прошептал:
- Это ты, мальчик мой? Волновался за тебя. Грезы дней умерли. Ночные
кошмары.
Тихо бормоча, он опять забылся.
- Не беспокойся, - сказал Ранд. Он укрыл Тэма от ветра курткой и плащом.