Чтение 20–й страницы книги ~Десять поверженных~

-- Приближается всадник! -- прокричал часовой, стоявший у ворот.

Никто не обратил никакого внимания. Посыльные приезжают и уезжают
целыми днями.

Ворота со скрипом отворились. Душечка захлопала в ладоши и помчалась ко
въезду в лагерь.

Там, такой же потрепанный, как и в первый день, когда мы его встретили,
ехал наш Ворон. Он подхватил Душечку, крепко ее обнял и посадил верхом перед
собой. Затем он доложил Капитану. Я услышал, как он сказал, что вес его
долги выплачены и отныне у него нет никаких дел вне Черной Гвардии.

Капитан долго на него смотрел, потом кивнул и приказал занять место в
строю.

Он пришел к нам, чтобы провернуть свои собственные дела, а нашел здесь
свой новый дом. Его приняли в семью. Мы вывали к новому месту назначения на
Плато.

* Часть III. КОЧЕРГА *

ГЛАВА 1

Ветер свистел и завывал вокруг крепости Мейстрикт. Арктические
чертенята задували своим ледяным дыханием через щели и трещины в стенах моей
комнаты. Язычок пламени в лампе дергался и приплясывал, едва выживая. Когда
пальцы мои совсем коченели, я ненадолго согревал их возле огня.

Ветер был очень силен. Он дул с севера и нес с собой снежное крошево.
За ночь снега выпало целый фут. И ожидалось еще больше. От этого страдания
станут еще сильнее. Я пожалел Элмо с его бандой. Они охотились за
повстанцами.

Крепость Мейстрикт. Жемчужина оборонительных сооружений на Плато.
Промерзшая зимой, отсыревшая весной и духовка летом. Поклонники Белой Розы и
основные силы повстанцев были самыми незначительными из наших проблем.

Плато имеет форму длинного наконечника стрелы, указывающего на юг. Этот
плоский участок поверхности расположен между двумя горными хребтами.
Крепость Мейстрикт стоит на самом острие этого наконечника. Цитадель
встречает здесь и погоду и врагов. Наша задача -- удержать этот якорь
северной оборонительной системы Леди. Почему Черная Гвардия?

Мы -- лучшие. Повстанческая инфекция начала Проникать через Плато
вскоре после падения Форсберга. Хромой попытался ее остановить и потерпел
поражение. Леди послала нас, чтобы ликвидировать

устроенный Хромым беспорядок. Любой другой выбор означал бы потерю еще
одной провинции.

У ворот послышался сигнальный звук трубы. Возвращался Элмо.

Но никто не выбежал его встречать. Правила не допускают излишнего
любопытства. Каждый раз надо делать вид, что твои поджилки не трясутся от
страха. Народ просто выглядывал из укромных местечек, интересуясь
собратьями, которые пришли с охоты. Потеряли кого-нибудь? Кто-нибудь тяжело
ранен? Они ближе тебе, чем родственники. Ты много лет сражался ,бок о бок с
ними. Не все они были друзьями, но все -- одной семьей. Единственной семьей
каждого.

Воротник постучал по лебедке, отбивая лед. Изъявляя визгом свой
протест, решетка поднялась. Как историк Гвардии, я мог встретить Элмо, не
нарушая неписаных правил. Ну и дурак! Я вышел на самый ветер и стужу.

Множество жалких теней просматривались через стену секущего лицо снега.
Лошадки еле тащились. Их седоки тонули в заснеженных и заледеневших гривах.
И животные, и люди сжались, пытаясь избежать царапающих когтей ветра. Клубы
пара от дыхания лошадей и людей быстро уносились в сторону. Глядя на такое,
от холода задрожала бы и снежная баба.

Из всей Гвардии только Ворон до этого видел снег. Короче, добро
пожаловать на службу Леди.

Всадники приблизились. Они скорее были похожи на беженцев, чем на
полноправных членов Черной Гвардии. В усах Элмо мерцали бриллианты льдинок.
Остальная часть лица была скрыта какими-то лохмотьями. Другие гвардейцы были
так замотаны тряпками, что я не мог сказать, кто из них кто. Только Немой
выделялся, непоколебимо высокий. Он смотрел вперед, презирая этот
безжалостный ветер. Проезжая через ворота, Элмо кивнул.

-- Мы уже чуть не начали раздумывать, -- сказал я.

Раздумывать значило беспокоиться. Правила требовали быть безразличным.

-- Тяжелый переход.

-- Ну и как?

-- Двадцать три -- ноль в пользу Черной Гвардии. Для тебя нет работы,
Каркун, за исключением Йо-Йо, у него легкое обморожение.

-- Добрались до Кочерги?

Кочерга с помощью своего весьма умелого колдовства и хитрости на поле
боя оставил Хромого в дураках. И Плато было уже почти в его руках, когда
Леди приказала нам занять там позиции. Это удивило всю империю. Какому-то
наемному командиру были , приданы силы, которые обычно мог использовать
только кто-нибудь из Десяти.

Зима на Плато была такой, какой она была всегда. И только возможность
поохотиться на самого Кочергу заставила Капитана погнать в поле этот
патруль.

Элмо открыл лицо и кисло улыбнулся. Разговаривать он не хотел. Ему
придется сейчас пересказать все еще раз Капитану.

Я заметил Немого. Ни тени улыбки на его мрачном лице. Он ответил мне
слабым движением головы. Да, еще одна победа, ставшая поражением. Кочерга
убежал опять. Таким макаром он может отправить нас вслед за Хромым; жалкие
мыши, которые обнаглели настолько, что напали на кота.

Однако они потеряли двадцать три человека из местного повстанческого
руководства, и это о чем-то говорит. В общем-то, для одного дня неплохо.
Успешней, чем любая из операций Хромого. Вышли люди, чтобы увести
расседланных лошадей. В главном зале выставили подогретое вино и горячую
еду. Я не отходил от Элмо и Немого, ожидая их рассказов.

Сквозняк в главном зале крепости Мейстрикт был лишь чуть меньше, чем в
жилых помещениях. Я занялся Йо-Йо. Остальные набросились на еду.

По окончании пиршества Элмо, Немой, Одноглазый и Беспалый уселись
вокруг небольшого стола. Появились карты. Одноглазый сердито посмотрел на
меня.

-- Так и собираешься стоять и чесать свой зад, Каркун? Тебя не хватает
для комплекта.

Одноглазому по меньшей мере сотня лет отроду. За последний век Анналы
неоднократно отмечают его бурный темперамент. Не упоминается только, когда
он вступил в Гвардию. Во время Городской Битвы записи за семидесятилетний
промежуток времени были утрачены. Одноглазый отказывается поведать чтолибо
об этих семидесяти годах. Он говорит, что не верит в историю.

Элмо сдал карты. По пять каждому игроку.

-- Каркун! -- дернулся Одноглазый, указывая на пустой стул. -- Ты
собираешься садиться? ^

-- Не-а. Жду, пока заговорит Элмо, -- я ковырял в зубах карандашом.

Одноглазый был на редкость в хорошей форме. Из ушей у него повалил дым,
изо рта выскочила вопящая летучая мышь.

-- Кажется, он раздражен, -- заметил я. Все заулыбались.

Подкалывать Одноглазого -- лучшее времяпреп

ровождение.

Одноглазый ненавидит работу во время ведения боевых действий. Еще
больше он ненавидит что-то упускать. Улыбка Элмо и одобрительные взгляды
Немого убедили его в том, что он пропустил что-то стоящее.

Элмо еще раз сдал карты, всматриваясь в них почти вплотную. Глаза у
Немого заблестели. Без сомнения, он приготовил какой-то сюрприз.

На место, которое было предложено мне, уселся Ворон. Никто не стал
возражать. Даже Одноглазый никогда не возражает против того, что решил
сделать Ворон.

Ворон. С тех пор, как мы покинули Весло, он стал холоднее, чем нынешняя
погода. Может быть, его душа умерла. Он одним только взглядом заставляет
человека дрожать. От него исходит могильный дух. Но Душечка все еще любит
его. Бледная, хрупкая, легкая,

она положила одну руку ему на плечо, пока он заказывал себе карты. Она
ему улыбалась.

Ворон очень полезен в игре, когда в ней участвует Одноглазый.
Одноглазый очень любит болтать. Но только не тогда, когда играет Ворон.

-- Она стоит на Башне, вглядываясь вдаль. Ее нежные руки сомкнуты на
груди. Через распахнутое окно мягко скользит ветерок. Он колышет полуночный
шелк ее волос. Бриллианты слезинок сверкают на плавных очертаниях ее щек.

-- Хо-о-у!

-- Ого!

-- Автора! Автора!

-- Чтоб у тебя в постели свинья опоросилась, Вилли.

Это типы заливались над моими фантазиями о Леди. Мои наброски -- это
игра, в которую я играю сам с собой. Черт, для их уровня мои упражнения
должны быть на высоте по художественным меркам. Только Десять, Которые Были
Повержены, когда-либо видели Леди. Никто не знает, отвратительна она или
красива.

-- Бриллианты слезинок сверкают, а? -- сказал Одноглазый. -- Мне
нравится. Ты, наверное, втюрился в нее, Каркун?

-- Тормози. Я вам тут не клоун. Вошел Лейтенант, сел и наградил нас
мрачным взглядом. Видимо, его миссия в этой жизни не была одобрена свыше.

Это означало, что Капитан уже идет. Элмо привел себя в порядок,
расправил плечи.

Наступила тишина. Люди появились, как по волшебству.

-- Да заприте эту чертову дверь! -- проворчал Одноглазый. -- Чего они
там толкутся, я отморожу себе задницу. Сдавай, Элмо. Вошел Капитан и сел на
свое обычное место.

-- Ну, давай, послушаем, сержант. Капитан у нас не самый колоритный
характер. Он слишком спокоен и слишком серьезен.