с тобой делиться. Мне нельзя иметь от тебя секретов. Правда, Джон, милый?
ей, потому что на бумаге этого передать невозможно, хотя сам по себе такой
ответ очень выразителен. А значил он: да, да, да, милая Руфь, или
приблизительно так.
узнала ее, но предоставив ему догадываться, если хочет; и Джон серьезно
огорчился, услышав это, и преисполнился сочувствия и печали. Теперь они еще
больше будут стараться, сказал он, чтобы Том был счастлив, развлекая его
любимыми занятиями. И тут, со всей откровенностью, какая бывает в такие
минуты, он рассказал ей, что ему представляется прекрасный случай вернуться
к своей прежней профессии, уехав в провинцию, и как он думал, что если ему
выпадет счастье, которое выпало теперь, - тут они опять немного отвлеклись,
- он думал, что найдет занятие и Тому, и они будут жить все вместе, самым
естественным образом, и Том нисколько не будет чувствовать себя в
зависимости, и все они будут счастливы, как только возможно. Руфь
обрадовалась, и они принялись так стараться для Тома, что успели купить ему
избранную библиотеку и даже орган, на котором Том играл с величайшим
удовольствием, в ту самую минуту, когда он постучался в дверь.
маленькая Руфь была сильно взволнована его приходом, тем более что он должен
был прийти не один, а вместе с мистером Чезлвитом. И потому она прошептала,
вся дрожа:
меня, и не могу сказать ему, пока мы не останемся вдвоем.
выйдет хорошо.
немножко подальше на диване, как вошли Том с мистером Чезлвитом. Сначала
вошел мистер Чезлвит, а следом за ним и Том.
и все ему скажет в его тесной спаленке. Но как только она увидела его
славное лицо, сердце у нее не выдержало, она бросилась к нему в объятия,
приникла головой к его груди и зарыдала:
увидел, что Джон Уэстлок стоит рядом, протягивая руку.
братья, Том.
объятия Джона Уэстлока.
красивей, а Том добрей и благородней, чем всегда (если это возможно). И хотя
Том даже и сейчас не мог говорить на эту тему, не привыкнув еще к новой
радости, он пожал обеими руками обе руки Джона так выразительно, что это
заменяло самую лучшую речь.
проницательной улыбкой, - я так и думал. Надеюсь, что мы с Томом мешкали
достаточно долго. У меня давно не было опыта в делах этого рода, и я очень
беспокоился, уверяю вас.
он позволил вам предвидеть то, что произошло сегодня.
нужно было быть большим пророком, стоило только посмотреть на вас с Руфью.
Подите сюда, моя прелесть, посмотрите, что мы с Томом купили нынче утром,
покуда вы обменивались ценностями вот с этим молодым негоциантом.
словно она была ребенок, но и этот тон и вся манера обращения старого чудака
были очень кстати в разговоре с Руфью.
красивое ожерелье! Ах, как блестит! И серьги тоже, и браслеты, и пояс для
вас! Этот гарнитур ваш, а у Мэри другой такой же. Том никак не мог понять,
для чего мне понадобились два. Какой непонятливый этот Том! Серьги, и
браслеты, и пояс! Просто загляденье! Дайте-ка мы посмотрим, как это будет
нарядно. Попросите мистера Уэстлока надеть их.
ручку и Джон (о хитрый, хитрый Джон!) притворился, будто никак не может
застегнуть браслет; не могло быть ничего милее Руфи, когда она стала сама
надевать этот бесценный пояс и все-таки не могла обойтись без помощи, потому
что пальцы у нее никак не слушались; ничего не могло быть милей улыбки и
румянца, игравших на ее лице, словно искры света на драгоценных камнях;
ничего милее вы не могли бы увидеть и за целый год обыкновенной жизни,
будьте уверены.
старик, - что я не знаю, кто кого украшает. Мистер Уэстлок мог бы мне
подсказать, конечно, но я его спрашивать не стану, он подкуплен. Носите их
на здоровье, милая, и будьте счастливы, не забывайте только, что это вам на
память от любящего друга!
отцов, которые в один день выдают замуж двух таких дочерей; но мы не
посмотрим, что так не бывает, лишь бы исполнить стариковскую прихоть. На
такое снисхождение я имею право, - прибавил он, - потому что, видит бог,
немного было в моей жизни прихотей, направленных на то, чтобы одарять
других!
оживленный разговор, что оставалось всего четверть часа до обеда, когда они
вспомнили о нем. Тем не менее наемный экипаж быстро довез их до Тэмпла, где
все уже было готово к их приему.
заказывания обеда, так постарался ради гостей, что был сервирован целый
банкет под соединенным руководством его самого и его нареченной. Мистер
Чезлвит пожелал, чтобы они тоже сели вместе с гостями, и Мартин горячо
поддержал его, но Марк никак не соглашался сесть за стол, отговариваясь тем,
что, взяв на себя честь прислуживать им и заботиться об их удобствах, он и в
самом деле чувствует себя хозяином "Веселого Тэпли", так что ему даже
кажется, будто и прием происходит под кровлей "Веселого Тэпли".
руководство лакеями из гостиницы, делая им разные указания насчет
расстановки блюд и прочего; и так как его распоряжения обычно противоречили
всем установленным порядкам и были очень комичны и по форме и по существу,
то вызывали среди услужающих самое непринужденное веселье, в котором
участвовал и мистер Тэпли, безгранично радуясь собственному остроумию. Он
пользовался каждым случаем, чтобы позабавить их рассказами о своих
странствиях, или же какой-нибудь комической стычкой с миссис Льюпин; так что
взрывы смеха все время слышались из-за спинок стульев и со стороны буфета; а
у старшего лакея (в пудре и коротких штанах, обыкновенно человека очень
серьезного) лицо густо покраснело и во всеуслышание лопнули завязки на
жилете.
лицо сияло весельем за этим столом, то конечно лицо Тома. Он был душой
общества. Все пили за него, все смотрели на него, все думали о нем, все
любили его. Стоило ему положить на стол ножик или вилку, как уж кто-нибудь
непременно тянулся пожать ему руку. Перед обедом Мартин и Мэри отвели его в
сторонку и дружески заговорили с ним о будущем, так горячо уверяя, что без
него они не могут быть вполне счастливы - без его общества и самой тесной
дружбы, - что Том был положительно тронут до слез. Он не мог этого вынести.
Его сердце переполнено счастьем, сказал он. Да так оно и было. Том говорил
чистую правду. Именно так. Как ни обширно твое сердце, милый Том Пинч, в
этот день в нем не было места ничему, кроме счастья и сочувствия!
обеду и оказавшийся самым веселым собеседником, какой только запирался в
темной конторе, наперекор собственной общительности. "Где же он?" - спросил
Фипс, войдя в комнату. А потом набросился на Тома, сказав, что он жаждет
вознаградить себя за прежнюю сдержанность: и, во-первых, пожал ему правую
руку, а во-вторых, пожал ему левую руку, а в-третьих, ткнул его пальцем в
жилет, а в-четвертых, сказал: "Как поживаете?" - и, кроме того, проделал еще
много кое-чего в доказательство своего дружеского расположения и радости. И
он пел песни, этот Фипс, и говорил речи, и молодецки опрокидывал стакан за
стаканом, - словом, он показал себя настоящим молодчиной, этот Фипс!
за что не хотела ехать! - возвращаться пешком, как в тот памятный вечер,
когда они возвращались из Фэрнивелс-Инна! Какое счастье, что можно говорить
об этом и поверять свое счастье друг другу! Какое счастье рассказать все
свои маленькие планы Тому и увидеть, как его сияющее лицо просияет еще
больше!
сам поднялся наверх, к себе в комнату, под предлогом, что ему нужно найти
книгу. И Том даже подмигнул самому себе, поднимаясь по лестнице; ему
казалось, что он ведет себя очень хитро.
незаметно; они, наверно, каждую минуту ждут, что я вот-вот вернусь.
Отлично!"
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Земляной Андрей
Каргалов Вадим
Орловский Гай Юлий