вскоре стала грязной и заброшенной. Главный поставщик туфель и ошейников,
торговавший в углу двора, усомнился бы в уместности поднимать указательный
палец к полям шляпы, если бы здесь появился теперь мистер Домби, а
посыльный, спрятав руки под белый фартук, произносил прекрасные
нравоучительные речи на тему о честолюбии, которому, по его мнению,
надлежало бы рифмоваться с погибелью.
тронутыми сединой, был, пожалуй, единственным человеком в фирме, - конечно
за исключением ее главы, - который искренне и глубоко сокрушался о постигшем
ее бедствии. На протяжении многих лет он относился к мистеру Домби с должным
уважением и почтением, но никогда не лицемерил, не раболепствовал перед ним
и не потакал слабостям хозяина для достижения своих личных целей. Поэтому
ему не приходилось мстить за самоуничижение, и не было в нем туго
закрученной пружины, которая грозила распрямиться. Он работал с утра до
ночи, чтобы распутать все, что казалось запутанным или сложным в отчетах об
операциях фирмы; всегда был налицо, когда требовалось что-нибудь разъяснить;
не раз случалось ему засиживаться у себя, в прежнем своем кабинете, до
поздней ночи, чтобы избавить мистера Домби от необходимости давать лично
мучительные объяснения, а затем он шел домой, в Излингтон, и прежде чем лечь
спать, успокаивал свою душу безнадежно тоскливыми звуками, извлекаемыми из
виолончели.
находясь в мрачном расположении духа в результате событий истекшего дня,
черпал утешение в самых низких нотах, когда его квартирная хозяйка (которая,
к счастью, была глуха и эти музыкальные упражнения воспринимала только как
ощущение зуда в костях) доложила ему, что пришла какая-то леди.
заботливостью положив ее на диван, дал знак, чтобы леди впустили. Затем он
поспешил выйти из комнаты и на площадке лестницы встретил Хэриет Каркер.
Что-нибудь неприятное случилось, дорогая моя? Впрочем, - добавил он, - ваше
лицо говорит совсем о другом.
она.
эгоистические, то для вас они новы, и на это стоит посмотреть. Но я этому не
верю.
на диване.
моем приходе. Вы все поймете, когда я вам объясню, почему я пришла, -
сказала Хэриет. - Рассказать вам об этом сейчас?
Хорошо, если бы, кроме моих собственных забот, мне нечего было больше
поверять.
повторила это слово. Казалось, он следил за ней с невольным изумлением, а
затем повторил:
немыслимо было убедить его; немыслимо было разговаривать с ним; немыслимо
было даже подступиться к нему. Случилось самое худшее. Фирма обанкротилась,
и ей уже не встать на ноги снова.
выражение лица, казалось, удивляли его все больше и больше, но вместе с тем
вызывали в нем разочарование и резко противоречили его собственным чувствам.
Задумчиво глядя на нее, он забарабанил пальцами по столу и, помолчав,
сказал, покачивая головой:
велики, но и обязательства у него огромные. Он человек честный и порядочный.
Всякий другой на его месте мог бы спасти себя, заключив соглашение с
кредиторами, благодаря которому потери тех, кто вел с ним дела, увеличились
бы незначительно, почти неощутимо, а у него осталось бы на что жить, и
многие так бы и поступили на его месте. Но он решил отдать все до последнего
фартинга. Он сам сказал, что это покроет почти все долги фирмы и никто не
понесет больших убытков. Ах, мисс Хэриет, нам не мешало бы почаще
вспоминать, что иной раз порок есть только доведенная до крайности
добродетель! В этом решении его гордыня проявила себя с лучшей стороны.
словно ее мысли были заняты чем-то другим. Когда он замолчал, она быстро
спросила его:
выйти из дому, он выходит, а затем возвращается, запирается в своих комнатах
и никого не хочет видеть. Он написал мне письмо, благодаря меня за прошлую
мою службу, которую, кстати сказать, он оценивает выше, чем она того
заслуживает, и прощаясь со мной. Мне неловко надоедать ему теперь, тем
более, что и в лучшие времена я редко имел с ним дело, но все же я пытался к
нему проникнуть. Я писал, ходил туда, умолял. Все оказалось тщетным.
говорил серьезно и с глубоким чувством, чтобы произвести на нее впечатление.
Но никакой перемены в ней он не заметил.
говорить не стоит. Вы сюда пришли не для того, чтобы это слушать. У вас есть
какая-то другая и более приятная тема. Поделитесь своими мыслями со мной, и
тогда мы будем беседовать более согласно. Итак?
Хэриет. - Может ли быть иначе? Разве не естественно, что последнее время мы
с Джоном много думали и говорили об этих огромных переменах? Мистер Домби,
которому он служил столько лет - вам известно, на каких условиях, - мистер
Домби, говорите вы, разорен, а мы так богаты!
карими глазами, с той минуты, когда он впервые его увидел, но теперь это
лицо, сиявшее радостью, нравилось ему меньше, чем когда бы то ни было.
черное платье, - каким образом изменилось наше положение. Вы не забыли, что
наш брат Джеймс, погибший такой ужасной смертью, не оставил завещания, а
кроме нас у него не было родственников. Теперь ее лицо больше ему нравилось,
хотя оно было бледнее и печальнее, чем за минуту до этого. Казалось, он
вздохнул с облегчением.
братьев, связанная с этим злополучным несчастным джентльменом, о котором вы
говорили с такою преданностью. Вам известно, какие небольшие у нас
потребности - у Джона и у меня - и как мало нам нужно денег после того, как
мы в течение многих лет вели такой образ жизни; а теперь благодаря вашей
доброте он зарабатывает достаточно для нас двоих. Вы догадываетесь, о какой
услуге я пришла вас просить?
что я ошибся.
мы делаем... Но вы меня понимаете. О брате, оставшемся в живых, я могла бы
сказать много. Но нужно ли добавлять что-нибудь к тому, что он хочет
исполнить свой долг, - потому-то я и пришла к вам за помощью, без которой мы
не можем обойтись, - и он не успокоится, пока этот долг не будет исполнен?
тому, кто следил за ней пристальным взором.
тайно. Вы с вашим опытом и знанием укажете надлежащий способ. Мистера Домби,
быть может, удастся уверить, что, несмотря на банкротство, какие-то суммы
уцелели, или что те, с кем он вел крупные дела, добровольно уплачивают дань
его честности и благородству, или что это какой-то старый долг, до сей поры
не уплаченный. Существует, должно быть, много различных способов. Я уверена,
что вы изберете наилучший. Я пришла просить вас об этой услуге, которую, я
надеюсь, вы окажете нам со свойственными вам добротой, великодушием и
рассудительностью. Я прошу вас никогда не говорить об этом с Джоном:
исполняя свой долг, он счастлив главным образом тем, что совершает это в
тайне, ни от кого не слыша похвал. Я прошу вас, чтобы нам была оставлена
лишь незначительная часть наследства, а с остального капитала мистер Домби
должен пожизненно получать проценты. Я прошу также строго хранить нашу
тайну; впрочем, я уверена, что вы ее сохраните. И с этого дня даже мы с вами
редко будем упоминать о ней; пусть она запечатлеется в моей памяти лишь как
новый повод быть благодарной небу и гордиться моим братом.
девятью праведниками вступает в рай один раскаявшийся грешник. Радостные
слезы, застилавшие ей глаза, не омрачили и не затуманили этого сияния - оно
стало еще ярче.
был подготовлен. Следует ли понимать вас так, что на это доброе дело должна
пойти ваша доля наследства, равно как и доля Джона?