то с ним. И каждый раз нож мокрый. До отъезда лежит себе в сарае на одном и
том же месте, потом, как Миша уедет, я проверю - нет ножа, как вернется -
снова проверяю. Рукоять мокрая. А уж когда его убили, мне и вовсе тошно
стало. Дыбейко Петр Степанович, участковый наш, про маньяка как-то
рассказывал, который по всему Кузбассу разъезжает и девушек режет. Ой,
сыночек, как я боялась, что этот маньяк - наш Миша! Как убили его, я у Петра
каждый месяц спрашивала, не поймали ли этого маньяка, а Петр мне отвечает:
как в воду канул. Никого больше не режет, помер, не иначе. Он шутил,
конечно, а у меня аж сердце заходилось. Не хотела я, чтобы правда вскрылась.
Не хотела быть матерью зверя. И память Мишенькину поганить не хотелось. А в
девяностом году я узнала, что Бахтина выпустили и он давно уже на свободе, и
кинулась его искать. Нашла, фамилию свою назвала. Он меня сразу принял, в
кресло усадил, чем, говорит, могу служить? Я ему только один вопрос задала.
Борис Иванович, говорю, скажите мне, матери, правду, вы ведь Мишу не просто
так убили? Ну и поделилась с ним своими подозрениями.
Не нужно старое ворошить, я срок отбыл, пусть как в уголовном деле написано,
так все и считают. И вам же самой так лучше. Да мне-то лучше, говорю, это
понятно, а вам? Выто зачем на себя вину приняли, почему не рассказали? А он
говорит, на это есть причина, и мы с вами ее обсуждать не будем. Боже мой,
сыночек, в какую же муку ты превратил мою жизнь своими поисками правды! Я
чуть не в петлю лезла. Как представлю себе, что люди будут говорить, когда
узнают, что мой сын девять девчонок загубил...
Семен Семенович ни в чем его не упрекал, но то и дело осуждающе качал
головой. В Кемерово Руслан вернулся еще более подавленным, нагрубил ни с
того ни с сего Яне, подал заявление об уходе и впал в глубокую депрессию. А
потом неожиданно решил попробовать написать книгу. Роман о длинной-длинной
жизни нескольких поколений одной семьи в маленьком провинциальном городке,
от прадедушек до правнуков, со своими конфликтами, сложными отношениями,
тайнами, которые все друг от друга скрывают, многолетними поисками истины. И
прежде чем отдавать свой труд издателям, решил показать роман Ирине.
лучше, чем кто бы то ни было.
услышать ее мнение.
взяться она сможет за него не раньше праздников, потому что в апреле у нее
почти каждый день съемки. И Наташа взялась за рукопись...
экранизацию. Может, его никто и не напечатает, но кино получится
потрясающее. Главная роль просто для Иринки написана. Впрочем, это и
понятно, Руслан свою героиню явно с нее писал. Ганелин, если мое руководство
откажется делать этот проект, дашь денег?
получится?
договориться, чтобы канал профинансировал проект хотя бы частично, тогда с
тебя меньше возьму.
насчет Сашкиной свадьбы мы все решили.
дыру размером в час. Остальное было делом техники. Короче, ты в детали не
вникай, регистрация твоего сына с рабой божией Олесей состоится двадцать
четвертого апреля в пятнадцать часов тридцать минут. Ты сможешь
поприсутствовать на церемонии в ЗАГСе, ровно в шестнадцать ноль-ноль я
запихиваю тебя в машину и везу на Шаболовку, где у тебя встреча в
шестнадцать тридцать. Годится?
Ужинать будешь?
от нас с тобой в виде свадебного подарка поездку за границу.
только не это.
в самый раз. Они улетят двадцать пятого утром, на другой день после свадьбы.
Я двадцать девятого улетаю в Амстердам, у меня там дел ровно на один день.
Вы же двадцать девятого апреля, по свежему весеннему утречку, садитесь с
Иринкой в самолет и летите куда захотите. Тридцатого у нас день нерабочий,
понедельник переносят на субботу, так что после двадцать восьмого в нашей
стране никто работать не будет.
соображу, о чем ты? Куда ты нас отправляешь? Зачем?
Иринкой проводите пару дней там, где захотите, ходите по магазином,
покупаете себе всякую ерунду и мелете языками в отсутствии мужчин, а потом
мы все вместе встречаемся в Париже, куда числа, например, третьего или даже
второго прилетает Алешка. Ему целесообразно туда прилететь не раньше, чем я
там появлюсь после Амстердама, один он не справится, а молодоженам мешать не
стоит. Если ты в принципе согласна, я немедленно начинаю решать оргвопросы.
Господи, как же ты здорово придумал! Мы снова будем все вместе, всей семьей
соберемся, отпразднуем Сашкину женитьбу в узком кругу, отдохнем, порадуемся!
высокорослой толстушки одна, но пламенная мечта - Бавария.
размером ноги, и именно в Баварии можно купить потрясающую обувь, одежду и
белье ее размерчика. Она с этой идеей уже много лет носится.
блокноте. - Договорились, отправляю вас в Мюнхен, поселю в отеле "Четыре
времени года", это сеть Кемпински, так что вам должно понравиться. Ты
все-таки позвони Иринке, пусть завтра с утра паспорт привезет, две
фотографии и справку об обмене валюты из расчета не меньше ста долларов за
сутки пребывания. Запомнила?
сосредоточилась на процедуре бракосочетания сына, одной половинкой мозга
обдумывая результаты только что закончившихся переговоров, а другой мысленно
готовясь к следующей встрече. Горячо расцеловав сына и невестку, она
помчалась вслед за Андреем к машине, на ходу объясняя Саше, что если показ
фильма вечером начнется вовремя, в девятнадцать ноль-ноль, то закончится в
двадцать сорок пять, до двадцати двух ей придется потусоваться на банкете,
иначе Ирка и Ткач смертельно обидятся, после чего, если Андрей за ней
приедет на улицу Братьев Васильевых, то примерно в половине одиннадцатого
вечера она сможет присоединиться к свадебному торжеству.
едва выкроив полчаса, чтобы собрать сумку к поездке. Она любила все делать
загодя, поэтому о том, чтобы собираться вечером накануне отъезда, не могло
быть и речи. В суматохе непременно что-нибудь забудешь. Ира пришла к ней
ночевать, они вызвали такси на половину восьмого утра и улеглись.
день, стоя в очереди к стойке регистрации билетов. - Уж сколько лет все
кругом ездят за границу на майские праздники, я просто обзавидовалась. А
теперь и мы наконец сподобились. Погуляем с тобой, всякого разного
напокупаем для души и тела, красоты посмотрим! А потом я вернусь и начну
читать Русланов труд. Кстати, ты сама-то его прочла?
- Если захочешь, конечно.
когда-то тебе обещала?
чтобы на молоко хватило.
вдруг замерла, как вкопанная.
женщину в яркой одежде, сидящую к ним спиной на длинной скамье возле выхода
на посадку.
Петровной мужчина протянул руку и хозяйским жестом обнял ее за плечи. Это
был совершенно точно не Виктор Федорович. Более того, мужчина со спины