этом была его беда.
крик, пожалуй, могли услышать даже часовые у входа. Хотя Гумий внушил им,
что он и Таллия время от времени беседуют с богами, прося их даровать
парсийскому воинству победу, следовало быть осторожней. Девушка сказала,
понизив голос.
гору. А что касается Гумия, так он отправился на Восток не по своей воле.
Русий вызвал его во Дворец. У него какие-то неприятности.
тем, что у его сына не все ладно. Наверняка доволен. Хотя бы потому, что у
него тоже были какие-то проблемы. Пришлось поинтересоваться какие, хотя
это было совсем ни к чему.
рассказов Гумия Леде было известно, что Командор создал себе сильных
помощников, обладающих стабильным энергетическим полем. Гумий считал это
ошибкой. Леда вообще придерживалась мнения, что создание любых
энергетических помощников, которые в любой момент могут выйти из-под
контроля, является недопустимой глупостью. Куда вернее иметь в качестве
слуг трусливых и падких до денег людей.
она. - Совпадение ли?
надо было уговаривать. Она никогда не волновалась. Ни любовь, ни страх, ни
ярость не могли вызвать у нее волнения. С тех пор, как она познала звезды,
ее душа стала холодна как лед. Командор хотел придти к ней.
тебя все в порядке?
Таллия поняла это, потому что в голосе Командора появилось волнение. Но он
еще не до конца осознал, в чем дело, и храбрился, обещая навести порядок,
а затем прийти к ней. Ну что ж, не стоило отнимать у него надежду.
вернула завитушку на прежнее место, поднялась и начала одеваться. Она
знала, что Командор уже не придет.
выспаться, чтобы вернуть силы, и каждый сопротивлялся сну, потому что
завтра им всем предстояло заснуть навечно. Эллины разожгли костры и
расселись вокруг них. Огонь негромко потрескивал, поедая сухую древесную
плоть. Воины молчали, устремив глаза на оранжевые язычки пламени. Самые
деятельные готовились к последнему бою - точили мечи и копья, чинили
поврежденные вражеским оружием доспехи. Но таких было немного. Большинство
просто сидело и смотрело на огонь. Он завораживал своей медленной игрой и,
чтобы не заснуть, воины вели неспешный разговор. Они говорили о чем-то
своем и в общем, но никто ни словом не обмолвился о том, что ожидало
завтра. Никто не хотел разрушать очарования последних мгновений.
посреди лагеря. С ним сидели воины его эномотии, несколько убеленных
сединами голеев и Гилипп. Здесь же был и отважный беглец с мидийского
корабля, назвавшийся киммерийцем Дагутом. Спартиаты негромко беседовали,
царь слушал их разговор, рассеянно ковыряя прутиком багровеющие угли: Речь
шла о доблести. О чем еще можно говорить в такую ночь! Вспомнили о Менелае
и Диоскурах, об отважных врагах Спарты Аристодеме и Аристомене. Гилипп
воодушевленно декламировал зовущие на подвиг строки Тиртея.
Кира, Мегистий поведал историю благородного Зопира [Зопир - персидский
вельможа; выдав себя за перебежчика, пострадавшего от царя Кира, помог
персидской армии овладеть Вавилоном]. Плохо знавший койне киммериец долго
прислушивался к разговору и, дождавшись паузы, внезапно вставил:
Дагута. На его плечах точно по сигналу вздулись могучие бугры мышц, через
миг они расслабились, возвращая тело к блаженной истоме.
это имя.
когда-либо живший на свете! - с достоинством ответил Дагут.
слышали о его подвигах?
седые скалы помнят легкую поступь его ног. Конан победил великое множество
врагов и создал могучее царство.
того, как исчез Конан.
всякой попытке оспорить первенство эллинов в бранной славе. - И не было
никакого Конана, иначе Гомер или Тиртей донесли б до нас его имя, как
донесли имена Ахилла и Диомеда, Аякса и Одиссея.
Киммериец помрачнел.
взглядом сидящих у костра людей. - Он был, я слышал о нем.
вправду был великим воином? - спросил Гилипп, заподозривший, что Леонид
просто желает ободрить хвастуна-киммерийца.
как исчезли рыцарские королевства и колдовские державы востока. Люди уже
не помнят ванов и котхийцев, аквилонцев и пиктов.
раз Аквилонией!
неподвижно застыли, в голубых зрачках плясал бешеный огонь пожаров.
деяниях. Пусть его великие дела подвигнут бойцов на подвиги! - немного
напыщенно воскликнул Гилипп.
множество ночей. Я расскажу лишь о том, что неизвестно даже киммерийским
сказителям, хоть им и ведомы предания самой седой старины. Я расскажу о
последнем походе Конана, варвара из Киммерии.
"Король Конан был стар, очень стар". Мне хотелось бы расписать его хвори,
болезни, показать трясущиеся от пьянства руки и похотливый взгляд, который
он бросает на аккуратные попки молоденьких девушек. Мне хотелось бы
показать его дряблые мышцы и сытый животик. Ведь именно таков финал жизни
людей, сменивших полную опасностей судьбу на клетку, именуемую королевским
дворцом. Это мечта любого рассказчика - показать героя, вдруг ставшего
толстопузым развратником и трусом, или негодяя, отчего-то решившего
пожертвовать собственной жизнью ради спасения чужой. Это парадокс: белое -
в черном, черное - в белом. Именно это наиболее интересно в человеке,
создании, облаченном в костюм домино.
полоску. И как бы хотелось представить Конана именно таким. И я бы
поступил так, не раздумывая ни мгновения, не будь мой герой варваром из
Киммерии. Как сладко звучит - варвар! А варвар более, чем человек. Он
может потерять все, кроме своей дикой сути. Он рожден ломать шеи
зажравшимся и погрязшим в неге народам. Поэтому моя история будет
правдивой, именно такой, какой ее слышал я.
Киммерии.
когда удачливый авантюрист-киммериец овладел троном Аквилонии, задушив
перед этим полубезумного короля Нумедидеса. Три десятилетия непрерывных
войн и приключений, в ходе которых противниками аквилонского короля
выступали не только правители соседних государств, но и маги, колдуны,
волшебники, пускавшие в ход чары древнего Ахерона, Лемурии и Туле. Одна и
волшебство, и многотысячные армии Немедии, Офира, Котха, Аргоса и
Бритунии, и полудикие воинственные орды киммерийцев и пиктов оказались
бессильны перед мощью Аквилонии, возглавляемой самым бесстрашным и умелым
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Курылев Олег
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Пехов Алексей