голову. Но тут Эффери, в безмолвном ужасе следившая за своей госпожой,
бросилась перед ней на колени, цепляясь за ее платье.
женщина, но я вам зла не желаю! Я теперь вижу, что не могу помочь бедному
Артуру, и вам нечего бояться меня. Но не ходите никуда; вы упадете мертвой
на улице. Только дайте мне слово, что, если ее, бедняжку, прячут где-то
здесь, в доме, вы мне позволите ухаживать за ней, быть ее нянькой, сиделкой.
Дайте слово, и вам нечего будет меня бояться.
ошеломленная этой просьбой.
Флинтвинча, спросите этого! Они вам подтвердят, что она умерла, когда Артур
уехал в Китай.
скитается здесь, не находя покоя. Кто же еще бродит по всему дому, подавая
знаки живым - то зашуршит чем-то в углу, то осыплет пыль с потолка. Кто по
ночам исчерчивает стены длинными кривыми линиями? Кто мешает отворять двери,
придерживая их изнутри? Не выходите, госпожа, не выходите! Вы умрете на
улице!
"Ждите меня здесь!" - выбежала вон. Было видно в окно, как она пробежала
через двор и скрылась за оградой.
ломая руки, пустилась вслед за своей госпожой. Потом Иеремия Флинтвинч -
одна рука в кармане, другая у подбородка - стал потихоньку пятиться к двери
и, наконец, извернувшись, без единого слова выскользнул из комнаты. Риго,
оставшись один, развалился на подоконнике открытого окна, в излюбленной со
времен марсельской тюрьмы позе, и закурил, положив рядом папиросы и спички.
так холодно, а в остальном не лучше. Ждите меня здесь! Разумеется, я буду
ждать; но куда она побежала и надолго ли? А впрочем, не все ли равно!
Риго-Ланье-Бландуа, ты получишь свои денежки, приятель! Ты будешь богат.
Джентльменом ты жил, джентльменом и умрешь. Победа за тобой, любезный друг,
- как всегда; таково уж твое природное свойство. Ффуу!
усмешке, и, торжествуя свою победу, он глянул вверх, на огромную потолочную
балку, нависавшую над его головой.
ГЛАВА XXXI - Час настал
пробиралась та, что давно уже отвыкла от мостовых и тротуаров. Вблизи
старого дома прохожие попадались редко, и некому было обращать на нее
внимание; но когда сеть кривых переулков вывела ее на широкую улицу,
тянущуюся к Лондонскому мосту, она сразу же сделалась предметом общего
любопытства.
старомодной черной одежде и кое-как накинутой шали, она спешила вперед
торопливым, но в то же время нетвердым шагом, как лунатик ничего не видя
кругом. Эта странная фигура была заметней среди окружающей толпы, чем если
бы она высилась на пьедестале, и потому невольно привлекала все взгляды.
Зеваки пялили на нее глаза; деловые люди, проходя мимо, замедляли шаг и
оглядывались; гуляющие сторонились, чтобы пропустить ее, и перешептывались,
приглашая друг друга взглянуть на это живое привидение; и, казалось, вокруг
нее образуется в толпе водоворот, втягивающий всех бездельников и ротозеев.
долголетнюю монотонность ее затворнического существования, от непривычного
ощущения простора и еще более непривычного ощущения ходьбы, от неожиданных
перемен в смутно помнившихся предметах, от несоответствия между картинами,
которые ей подчас рисовало воображение, и кипучим разнообразием живой жизни,
она продолжала свой путь, занятая сумятицей собственных мыслей и равнодушная
к настойчивому любопытству толпы. Но перейдя мост и пройдя еще немного
вперед, она вспомнила, что не знает дороги, и тут только, оглянувшись в
поисках, кого бы спросить, заметила устремленные на нее со всех сторон
жадные взоры.
знаю, как к ней пройти.
перед вами!
молодой человек, с кротким, приветливым лицом, и сказал:
что ее лишают развлечения, напирала сзади, спереди, со всех сторон;
слышались насмешки, советы отправляться лучше в Бедлам. После минутной
кутерьмы в наружном дворике дверь тюрьмы отворилась и тотчас же снова
захлопнулась за вошедшими. В караульне, казавшейся тихим и мирным
пристанищем после уличной сутолоки, горела уже лампа, и ее желтый свет
боролся с тюремными тенями.
мальчишки приставали к пей. Вы кого хотите повидать, сударыня?
тюрьмы гостит в деревне, и смотритель предоставил в распоряжение мисс Доррит
одну из своих комнат. Не угодно ли вам пройти туда, а я схожу за мисс
Доррит.
квартиру, расположенную в верхнем этаже. Там он распахнул перед нею дверь
комнаты, в которой было уже почти темно, и удалился. Комната выходила на
тюремный двор, где обитатели Маршалси коротали на разные лады этот летний
вечер: одни слонялись по двору, другие выглядывали из окон, третьи, наконец,
отыскав укромный уголок, прощались с уходившими посетителями. В тюрьме было
душно, жарко; от спертого воздуха кружилась голова; из-за стен смутно
доносился шум вольной жизни, напоминая те бессвязные звуки, которые иногда
слышишь в кошмаре или в бреду. Стоя у окна, она со страхом и изумлением
глядела на тюрьму, словно узница другой тюрьмы, непохожей на эту, - как
вдруг тихое восклицание заставило ее вздрогнуть и оглянуться. Перед ней
стояла Крошка Доррит.
что...
говорило о здоровье или о счастье.
прийти сюда. - Нетерпеливым движением она отмахнулась от этой темы. - У вас
находится пакет, который вы должны были передать Артуру, если за ним не
придут до закрытия тюрьмы.
пакет, не убрала руки.
двигаться, которую она сама не умела объяснить и в которой было что-то
неестественное, почти фантастическое, как будто вдруг ожила статуя или
картина, Крошка Доррит отвечала.
было еще два пакета, на одном из них стояло ее имя; другой миссис Кленнэм
взяла себе. Тюремные стены и тюремные здания даже в полдень загораживали
здесь солнечный свет, а в этот час в комнате было так темно, что читать
можно было только у самого окна. К этому окну, за которым алела полоска
закатного неба, и приблизилась Крошка Доррит, чтобы прочесть то, что лежало
в адресованном ей пакете. Первые же строки вызвали у нее возглас удивления и
ужаса, но потом она молча дочитала до конца. Когда, окончив чтение, она
обернулась, ее бывшая госпожа низко склонила перед ней голову.
что, может быть, я и не все поняла, - дрожащим голосом отвечала Крошка
Доррит.
простить?
платье, не становитесь на колени; вы слишком стары, чтобы стоять на коленях
передо мной. Я и так уже вас простила.
Аникина Наталья
Белов Вольф
Афанасьев Роман
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк