Чтение 193–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

конюшни тоже. Только...

Он осмотрелся кругом.

- Ваши лошади? - спросил он.

- Мои лошади, может быть, придут, а может быть, не придут. Вам, я ду-
маю, это все равно, так как будет заплачено за все, что было заказано.

Хозяин поклонился еще ниже.

- А вы оставили для меня, - продолжал незнакомец, - маленькую комна-
ту, как я вам писал?

- Ай! - завопил Маликорн, пытаясь скрыться.

- Сударь, вот уже неделю ее занимает ваш друг, - сказал хозяин, пока-
зывая на Маликорна, который совсем забился в угол.

Путешественник, приподняв плащ, быстро взглянул на Маликорна.

- Этот господин не мой друг.

Хозяин так и подскочил.

- Я его не знаю, - покачал головой приезжий.

- Как! - вскричал содержатель гостиницы, обращаясь к Маликорну. -
Как, вы не друг этого господина?

- Разве вам не все равно, - раз вам заплачено, - величественно прого-
ворил Маликорн, передразнивая незнакомца.

- Совсем не все равно! - отвечал хозяин, начавший понимать, что прои-
зошло какое-то недоразумение. - И я прошу, сударь, освободить помещение,
заказанное вовсе не для вас.

- Но ведь господин приезжий, - сказал Маликорн, - не нуждается в моей
комнате и в большом зале сразу... и если он берет комнату, я беру зал;
если же он предпочитает зал, я оставляю за собой комнату.

- Мне очень жаль, сударь, - мягко заметил приезжий, - но мне нужны
сразу и комната, и большое помещение.

- А для кого же? - спросил Маликорн.

- Зал для меня.

- Отлично. А комната?

- Взгляните, - сказал незнакомец, протягивая руку к приближавшемуся
шествию.

Маликорн посмотрел в указанном направлении та увидел носилки, а на
них францисканца, о котором он рассказал Монтале, присочинив некоторые
подробности.

Следствием появления незнакомца и больного францисканца было изгнание
Маликорна, которого хозяин гостиницы и крестьяне, служившие носильщика-
ми, бесцеремонно выставили на улицу.

Читателю уже были сообщены результаты этого изгнания и передан разго-
вор Маникана с Монтале, которую Маникан, отличавшийся большей ловкостью,
чем Маликорн, сумел разыскать, чтобы расспросить ее о де Гише; читателю
известны также доследующий разговор Монтале с Маликорном и любезность
графа де Сент-Эньяна, предложившего комнату обоим друзьям.

Нам остается открыть читателю, кто были незнакомец в плаще, нанявший
двойное помещение, одну часть которого занимал Маликорн, и не менее та-
инственный францисканец, своим появлением разрушивший планы Маликорна и
Маникана.

XXXIII

ИЕЗУИТ ОДИННАДЦАТОГО ГОДА

Чтобы не томить читателя, мы прежде всего поспешим ответить на первый
вопрос.

Закутанным в плащ путешественником был Арамис, который, расставшись с
Фуке, вынул из саквояжа полный костюм, переоделся, вышел из замка и нап-
равился в гостиницу "Красивый павлин", где уже неделю тому назад заказал
себе два помещения.

Тотчас же после изгнания Маликорна и Маникана Арамис подошел к фран-
цисканцу и спросил его, где он предпочитает остановиться, в большой ком-
нате или же в маленькой.

Францисканец спросил, где расположены эти комнаты. Ему ответили, что
маленькая комната на втором этаже, а большая на третьем.

- В таком случае я выбираю маленькую, - сказал монах.

Арамис не спорил.

- Маленькую комнату, - покорно повторил он, обращаясь к хозяину.

И, почтительно поклонившись, пошел к себе.

Францисканца немедленно отнесли в маленькую комнату.

Не правда ли, читателю покажется удивительной почтительность прелата
к простому монаху, да еще монаху нищенствующего ордена, которому без
всякой с его стороны просьбы предоставили комнату, являвшуюся предметом
упований стольких путешественников?

Как объяснить, далее, это неожиданное появление Арамиса в гостинице
"Красивый павлин", тогда как он мог свободно поместиться в замке вместе
с г-ном Фуке?

Францисканец не издал ни единого стона, когда его поднимали по лест-
нице, хотя можно было видеть, что он жестоко страдал и что каждый раз,
когда носилки задевали о стену или о перила лестницы, все его тела сот-
рясалось от этих толчков.

Когда, наконец, его внесли в комнату, он обратился к носильщикам:

- Помогите мне сесть в это кресло.

Крестьяне опустили носилки на пол и, осторожно подняв больного, уса-
дили его в кресло, стоявшее у изголовья кровати.

- Теперь, - попросил он, - позовите ко мне хозяина.

Они повиновались.

Через пять минут на пороге появился содержатель "Красивого павлина".

- Друг мой, - сказал ему францисканец, - рассчитайтесь, пожалуйста, с
этими парнями; это вассалы графства Мелун. Они нашли меня без памяти на
дороге и, не зная, будут ли их труды оплачены, хотели нести меня к себе.
Но я знаю, во что обходится бедным гостеприимство, оказываемое ими
больному, и предпочел гостиницу, где, кроме того, меня ожидали.

Хозяин с удивлением посмотрел на францисканца. Монах осенил себя
крестным знамением, сделав его особенным образом. Хозяин перекрестился
точно так же.

- Да, правда, - отвечал он, - вас ждали, отец мой; но мы надеялись
встретить вас в добром здравии.

И так как крестьяне с удивлением смотрели на эту внезапную почти-
тельность богатого содержателя гостиницы к бедному монаху, то франциска-
нец вынул из глубокого кармана несколько золотых монет и, показав их
крестьянам, сказал:

- Вот, друзья мои, чем я заплачу за заботу обо мне. Поэтому успокой-
тесь и не бойтесь оставить меня здесь. Мой орден, по делам которого я
путешествую, не хочет, чтобы я просил милостыню; помощь, оказанная мне
вами, тоже заслуживает вознаграждения, поэтому возьмите два луидора и
ступайте с миром.

Крестьяне не решались принять деньги; тогда хозяин взял от францис-
канца две золотые монеты и сунул их в руку одного из парней. Носильщики
удалились с вытаращенными от недоумения глазами.

Дверь закрылась, францисканец задумался. Потом он провел по пожелтев-
шему лбу своей сухой от лихорадки рукой и погладил седеющую курчавую бо-
роду судорожно сведенными пальцами.

Его запавшие от болезни и волнения глаза, казалось, были прикованы к
какой-то мучительной, навязчивой мысли.

- Какие доктора есть у вас в Фонтенбло? - спросил он наконец.

- У нас их трое, отец мой.

- Назовите мне их.

- Прежде всего Линиге.

- Еще!

- Кармелит, по имени брат Гюбер.

- Потом?

- Светский врач, по фамилии Гризар.

- А-а-а! Гризар! - прошептал монах. - Позовите мне скорее господина
Гризара!

Хозяин почтительно поклонился.

- Кстати, какие здесь поблизости священники?

- Какие священники?

- Да, каких орденов?

- Есть иезуиты, августинцы и кордельеры; но, отец мой, ближе всего
иезуиты. Итак, прикажете позвать иезуитского духовника?

- Да, ступайте.

Хозяин вышел.

Читатель догадывается, что по знаку креста, которым они обменялись
между собой, хозяин и больной узнали, что они оба принадлежат к страшно-
му обществу иезуитов.

Оставшись один, францисканец вынул из кармана связку бумаг и внима-
тельно перечитал некоторые из них. Однако недуг сломил его волю: глаза
его помутились, холодный пот выступил на лбу, и он почти лишился чувств,
запрокинув голову назад и бессильно свесив руки по обеим сторонам крес-
ла.

Минут пять он оставался без движения, пока не вернулся хозяин, ведя с
собой врача, который едва успел одеться. Шум их шагов и струя воздуха,
ворвавшаяся в открытую дверь, привели больного в чувство. Он поспешно
схватил разбросанные бумаги и своей тонкой иссохшей рукой засунул их под
подушки кресла.

Хозяин вышел, оставив больного с доктором.

- Подойдите ближе, господин Гризар, - попросил францисканец доктора,
- нельзя терять ни минуты; ощупайте меня, выслушайте, осмотрите и пос-
тавьте диагноз.

- Наш хозяин, - отвечал врач, - сказал мне, что я имею честь оказы-
вать помощь члену нашего общества.