Чтение 194–й страницы книги ~Отверженные~

Она одобрительно и удовлетворенно кивнула головой.

- Теперь обещайте мне за мой труд...

Она запнулась.

- Что? - спросил Мариус.

- Обещайте мне!

- Обещаю.

- Обещайте поцеловать меня в лоб, когда я умру. Я почувствую.

Она бессильно опустила голову на колени Мариуса, и ее веки сомкнулись.
Он подумал, что эта бедная душа отлетела. Эпонина не шевелилась. Внезапно,
когда уже Мариус решил, что она навеки уснула, она медленно открыла глаза, в
которых стала проступать мрачная глубина смерти, и сказала ему с нежностью,
исходившей, казалось, уже из другого мира:

- А знаете, господин Мариус, мне думается, я была немножко влюблена в
вас.

Она еще раз попыталась улыбнуться и умерла.

Глава седьмая. ГАВРОШ ГЛУБОКОМЫСЛЕННО ВЫЧИСЛЯЕТ РАССТОЯНИЕ

Мариус сдержал слово. Он запечатлел поцелуй на мертвом лбу, покрытом
капельками холодного пота. То не была измена Козетте; то было задумчивое и
нежное прощание с несчастной душой.

Не без внутреннего трепета взял он письмо, переданное ему Эпониной. Он
сразу почувствовал, что в нем сообщается что-то важное. Ему не терпелось
прочитать его. Так уж устроено мужское сердце: едва бедное дитя закрыло
глаза, как Мариус подумал о письме. Он осторожно опустил Эпонину на землю и
отошел от нее. Какое-то чувство ему говорило, что он не должен читать письмо
возле умершей.

Он подошел к свече в нижней зале. Это была записочка, изящно сложенная
и запечатанная с женской заботливостью. Адрес писала женская рука:

"Господину Мариусу Понмерси, кв г -на Курфейрака, Стекольная улица, э
16".

Он сломал печать и прочел:

"Мой любимый! Увы! Отец требует, чтобы мы уехали немедленно. Сегодня
вечером мы будем на улице Вооруженного человека, э 7. Через неделю мы будем
в Англии.

Козетта, 4 июня".

Отношения между Мариусом и Козеттой были таковы, что он даже не знал
почерка Козетты.

То, что произошло, может быть рассказано в нескольких словах. Все это
устроила Эпонина. После вечера 3 июня она приняла решение: во-первых,
расстроить замыслы отца и бандитов, связанные с домом на улице Плюме, а
во-вторых, разлучить Мариуса с Козеттой. Она отдала свои лохмотья первому
встречному молодому шалопаю, которому показалось забавным переодеться в
женское платье, отдав Эпонине мужское. Это от нее Жан Вальжан получил на
Марсовом поле серьезное предупреждение: Переезжайте. Вернувшись домой, Жан
Вальжан сказал Козетте: "Сегодня вечером мы переезжаем на улицу Вооруженного
человека, вместе с Тусен. Через неделю мы будем в Лондоне". Козетта,
сраженная этим неожиданным ударом, тут же написала несколько строк Мариусу.
Но как отнести письмо на почту? Она не выходила одна из дому, а Тусен, не
привыкшая к таким поручениям, непременно и тотчас же показала бы письмо
Фошлевану. Охваченная тревогой, Козетта вдруг увидела сквозь решетку
переодетую в мужское платье Эпонину, бродившую вокруг сада. Козетта
подозвала "молодого рабочего", дала ему пять франков и письмо и сказала:
"Отнесите сейчас же это письмо по адресу". Эпонина положила письмо в карман.
Пятого июня утром она отправилась к Курфейраку на поиски Мариуса, но не для
того, чтобы отдать ему письмо, а чтобы "увидеть его", - это поймет каждая
ревнивая и любящая душа. Там она поджидала Мариуса или хотя бы Курфейрака -
опять-таки чтобы "увидеть его". Когда Курфейрак сказал ей: "Мы идем на
баррикады", ее вдруг озарила мысль броситься навстречу этой смерти, как она
бросилась бы навстречу всякой другой, и толкнуть туда Мариуса. Она
последовала за Курфейраком и увидела, где строится баррикада. Мариус ничего
не подозревал, - письмо Эпонина носила с собой. Убежденная, что когда
стемнеет. Мариус, как всегда, придет на свидание, она подождала его на улице
Плюме и от имени друзей обратилась к нему с призывом, в надежде, что этот
призыв приведет его на баррикаду. Она рассчитывала на отчаяние Мариуса,
потерявшего Козетту, и не ошиблась. После этого она вернулась на улицу
Шанврери. Мы уже видели, что она там совершила. Она умерла с мрачной
радостью, свойственной ревнивым сердцам, которые увлекают за собой в могилу
любимое существо, твердя: "Пусть никому не достанется!"

Мариус покрыл поцелуями письмо Козетты. Значит, она его любит! На
мгновение у него мелькнула мысль, что теперь ему не надо умирать. Потом он
сказал себе: "Она уезжает. Отец увозит ее в Англию, а мой дед не хочет,
чтобы я на ней женился. Ничто не изменилось в злой моей участи". Мечтателям,
подобным Мариусу, свойственны минуты крайнего упадка духа, отсюда вытекают
отчаянные решения. Бремя жизни невыносимо, смерть - лучший исход. И тут он
подумал, что ему осталось выполнить два долга: уведомить Козетту о своей
смерти, послав ей последнее прости, и спасти Гавроша от неминуемой гибели,
которую приуготовил себе бедный мальчуган, брат Эпонины и сын Тенардье.

При нем был тот самый бумажник, в котором хранилась тетрадка, куда он
вписал для Козетты столько мыслей о любви. Он вырвал из тетрадки одну
страничку и карандашом набросал следующие строки:

"Наш брак невозможен. Я просил позволения моего деда, он отказал; у
меня нет средств, у тебя тоже. Я спешил к тебе, но уже не застал тебя! Ты
знаешь, какое слово я тебе дал, я его сдержу. Я умираю. Когда ты будешь
читать эти строки, моя душа будет уже подле тебя, она улыбнется тебе".

Мариусу нечем было запечатать это письмо, он просто сложил его вчетверо
и написал адрес:

"Мадмуазель Козетте Фошлеван, кв. г-на Фошлевана, улица Вооруженного
человека, э7".

Сложив письмо, он немного подумал, снова взял бумажник, открыл его и
тем же карандашом написал на первой странице тетради три строки:

"Меня зовут Мариус Понмерси. Прошу доставить мой труп к моему деду г-ну
Жильнорману, улица Сестер страстей господних, э 6, в Маре".

Сунув бумажник в карман сюртука, он позвал Гавроша. Тотчас появилась
веселая, выражающая преданность рожица мальчугана.

- Хочешь сделать кое-что для меня?

- Все что угодно, - ответил Гаврош. - Господи боже мой! Да без вас,
ей-ей, мне была бы уже крышка!

- Видишь это письмо?

- Вижу.

- Возьми его. Уходи сейчас же с баррикады (Гаврош озабоченно почесал у
себя за ухом) и завтра утром вручи его по адресу, мадмуазель Козетте,
проживающей у господина Фошлевана на улице Вооруженного человека, номер
семь.

- Ну хорошо, но... за это время могут взять баррикаду, а меня здесь не
будет! - возразил маленький герой.

- По всем признакам, баррикаду атакуют не раньше чем на рассвете, и
возьмут не раньше, чем завтра к полудню.

Новая передышка, которую нападающие дали баррикаде, действительно
затянулась. То был один из тех нередких во время ночного боя перерывов,
после которого противник атакует с удвоенным ожесточением.

- Послушайте, а если я отнесу ваше письмо завтра утром? - спросил
Гаврош.

- Будет слишком поздно. Баррикаду, вероятно, окружат, на всех улицах
выставят дозоры, и тогда тебе отсюда не выйти. Ступай сейчас же.

Гаврош не нашелся, что ответить и стоял в нерешительности, с грустным
видом почесывая за ухом. Вдруг, по обыкновению встрепенувшись, как птица, он
взял письмо.

- Ладно! - сказал он и пустился бегом по Мондетуру.

Его осенила мысль, о которой он умолчал, боясь, как бы Мариус не нашел,
что ему возразить.

"Еще нет и двенадцати часов, улица Вооруженного человека недалеко, я
успею отнести письмо и вовремя вернуться".

Книга пятнадцатая. УЛИЦА ВООРУЖЕННОГО ЧЕЛОВЕКА

Глава первая. БЮВАР-БОЛТУН

Что значит бурление целого города в сравнении с душевной бурей? Человек
еще бездоннее, чем народ. Жан Вальжан был во власти сильнейшего возбуждения.
Все бездны снова разверзлись в нем. Он содрагался так же, как Париж, на
пороге грозного и неведомого переворота. Для этого оказалось достаточно
нескольких часов. Его жизнь и его совесть внезапно омрачились. О нем можно
было сказать то же, что и в Париже: "Две силы, дух света и дух тьмы,
схватились на мосту над бездной. Который из двух низвергнет другого? Кто
кого одолеет?"

4 июля вечером Жан Вальжан вместе с Козеттой и Тусен перебрался на
улицу Вооруженного человека. Там его ждала внезапная перемена судьбы.

Козетта не без сопротивления покинула улицу Плюме. В первый раз, с тех
пор как они стали жить вдвоем, желание Козетты и желание Жана Вальжана не