истину, из опасения, что может наступить минута, когда кто-либо из
участников этого ужасного события будет обвинен в предумышленном
убийстве или в нарушении законов чести.
бледнея от волнения, вытерла слезы, а Вильфор, дрожащий и забившийся в
угол, пытаясь отвратить бурю, умоляюще посмотрел на безжалостного стар-
ца.
подробности этого ужасного происшествия, вы заверили его подписями ува-
жаемых лиц; и раз вы, по-видимому, интересуетесь мною, хотя этот интерес
и проявился пока только в том, что вы причинили мне страдание, не отка-
жите мне в последнем одолжении: назовите имя президента клуба, чтобы я
знал, наконец, кто убил моего отца.
всех угадавшая, каков будет ответ старика, и не раз видевшая на его
предплечье следы двух ударов шпагой, отступила на шаг.
те, - поддержите мою просьбу, чтобы я мог узнать имя человека, который
сделал меня сиротою в двухлетнем возрасте!
этой тяжелой сцены; к тому же имена скрыты умышленно. Мой отец и сам не
знает, кто был этот президент, а если и знает, то не сможет вам этого
передать; в словаре нет собственных имен.
поддерживала меня, пока я читал, и дала мне силы дочитать до конца, я
надеялся по крайней мере узнать имя того, кто убил моего отца! Сударь,
сударь, - воскликнул он, обращаясь к Нуартье, - ради бога, сделайте все,
что можете... умоляю вас, попытайтесь указать мне, дать мне понять...
жет назвать... этого человека... Помогите мне... вы понимаете его...
буквы алфавита вплоть до Я.
делал отрицательный знак.
Нуартье? Это вы убили моего отца?
хотелось задавить ту искру жизни, которая еще тлела в неукротимом сердце
старика.
свой пост, но не в войсках его величества императора австрийского, а у
рулетки луккских минеральных вод; он был одним из ее самых ревностных
почитателей.
собой до последнего гроша всю сумму, назначенную ему в награду за его
путешествие и за ту величавость и торжественность, с которыми он играл
роль отца.
он действительно имеет честь быть сыном маркиза Бартоломео и маркизы
Оливы Корспнари.
ком обществе, которое так легко принимает иностранцев и относится к ним
не сообразно с тем, что они есть, а сообразно с тем, чем они желают
быть.
рить, прилично одеваться, смело играть и расплачиваться золотом.
рижанину.
именовали графом, считали, что у него пятьдесят тысяч ливров годового
дохода, и говорили о несметных богатствах его отца, зарытых будто бы в
каменоломнях Саравеццы.
непреложном факте, заявил, что видел названные каменоломни, и это прида-
ло огромный вес не вполне еще обоснованным утверждениям; отныне они при-
обрели осязательную достоверность.
ших читателей, когда однажды вечером Монте-Кристо заехал с визитом к
господину Данглару. Самого Данглара не было дома, но баронесса принима-
ла, и графа спросили, доложить ли о нем; он изъявил согласие.
не могла без нервной дрожи слышать имя графа Монте-Кристо. Если вслед за
звуком этого имени не появлялся сам граф, тягостное ощущение усилива-
лось; напротив, когда граф появлялся, его открытое лицо, его блестящие
глаза, его изысканная любезность, даже галантность по отношению к г-же
Данглар быстро рассеивали последнюю тень тревоги. Баронессе казалось не-
возможным, что человек, внешне столь очаровательный, мог питать относи-
тельно нее какие-либо дурные намерения; впрочем, даже самые испорченные
души не допускают, что возможно зло, не обоснованное какой-нибудь выго-
дой; бесцельное и беспричинное зло претит, как уродство.
читателей и где сейчас баронесса неспокойным взглядом скользила по ри-
сункам, которые ей передала дочь, предварительно посмотрев их вместе с
Кавальканти-сыном. Его появление произвело свое обычное действие, и,
встревоженная сначала звуком его имени, баронесса встретила его улыбкой.
ней стоял Кавальканти.
маках и белых шелковых носках со стрелкой, проводил довольно белой и вы-
холенной рукой по своим светлым волосам, сверкая бриллиантом, который,
не устояв перед искушением и невзирая на советы Монте-Кристо, тщеславный
молодой человек надел на мизинец.
азель Данглар и вздохами, летевшими по тому же адресу, что и взгляды.
насмешлива. Ни один из взглядов, ни один из вздохов Андреа не ускользал
от нее; казалось, они ударялись о панцирь Миневры, панцирь, который, по
утверждению некоторых философов, порою облекает грудь Сафо.
вором, чтобы удалиться в гостиную, предназначенную для ее занятий; отту-
да вскоре послышались два громких и веселых голоса, вперемежку со звука-
ми рояля, из чего Монте-Кристо мог заключить, что мадемуазель Данглар
обществу его и г-на Кавальканти предпочла общество мадемуазель Луизы
д'Армильи, своей учительницы пения.
ванным беседой с ней, сразу заметил озабоченность Андреа Кавальканти:
тот время от времени подходил к двери послушать музыку и, не решаясь пе-
реступить порог, жестами выражал свое восхищение.
Монте-Кристо, но второй он бросил на Андреа.
мужья обычно здороваются со своими женами, о чем холостяки смогут соста-
вить себе представление лишь тогда, когда будет издано очень пространное
описание брачных отношений.
ми? - спросил Данглар Андреа.
хом, чем прежние.
ной табуретке. Они аккомпанировали себе каждая одной рукой, - собствен-
ная их выдумка, в которой они достигли замечательного искусства.
рамке открытой двери одну из тех живых картин, которые так любят в Гер-
мании, была очень хороша собой, или, вернее, очаровательно мила. Она бы-
ла маленькая, тоненькая и золотоволосая, как фея, с длинными локонами,
падавшими ей на шею, немного слишком длинную, как у мадонн Перуджино, и
с подернутыми дымкой усталости глазами. Говорили, что у нее слабые лег-
кие и что, подобно Антонии из "Кремонской скрипки", она в один прекрас-
ный день умрет во время пения.
вый раз видел мадемуазель д'Армильи, о которой он так часто слышал в
этом доме.
Березин Федор
Суворов Виктор
Курылев Олег
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий
Прозоров Александр