даже пожарную лестницу и с крыши дома обозревают окрестности. Суета и шум не
прекращаются несколько дней. Отличная модная мебель и прочие предметы
домашнего обихода выставлены для осмотра.
столах испанского красного дерева, крытых французским лаком, посреди
бесконечного пространства столов с изогнутыми ножками водружается пюпитр
аукционера. И толпы оборванных вампиров, евреев и христиан, незнакомцев,
небритых и пожелтевших от нюхательного табака, и здоровенных парней в
потертых шляпах собираются вокруг, усаживаются на что попало, вплоть до
каминных полок, и начинают набавлять цену. В течение целого дня в комнатах
жарко, шумно и пыльно, а над этой пылью, жарой и шумом не прекращают работы
голова, плечи, голос и молоточек аукционера. Люди в кепи устали и раздражены
возней с вещами, а вещи - сколько их ни выносят - все прибывают и прибывают.
Иногда слышатся шутка и общий хохот. Так продолжается с утра до вечера на
протяжении четырех дней. Отличная модная мебель и прочие предметы домашнего
обихода продаются с молотка.
появляются рессорные фургоны и подводы и армия носильщиков с веревками. С
утра до вечера люди в кепи возятся с отвертками и блоками, гурьбой
спускаются с лестницы, шатаясь под тяжестью ноши, грузят целые горы
испанского красного дерева, лучшего розового дерева и зеркальных стекол в
двуколки, кареты, фургоны и подводы. Все перевозочные средства налицо - от
крытого фургона до тачки. Кроватка бедного Поля уезжает на тележке,
запряженной ослом. Чуть ли не целую неделю вывозят отличную модную мебель и
прочие предметы домашнего обихода.
листов каталога, клочков соломы и сена и целой батареи оловянных кружек за
парадной дверью. Люди в ковровых кепи складывают свои отвертки и клещи в
мешки, взваливают мешки на спину и уходят. Один из джентльменов, вооруженных
пером и чернильницей, осматривает весь дом, в последний раз оказывая ему
внимание, наклеивает на окна билетики, возвещающие о сдаче внаем прекрасного
особняка, и закрывает ставни. Наконец и он уходит. Не остается никого из
непрошеных гостей. Дом стал развалиной, и крысы убегают из него.
этаже, где спущены жалюзи, избегли опустошения. Пока длилась эта процедура,
миссис Пипчин, суровая и неприступная, оставалась у себя в комнате, по
временам появлялась на аукционе, чтобы узнать, сколько дают за вещи, а один
раз - чтобы предложить цену за намеченное ею кресло. Миссис Пипчин
предложила наивысшую цену за это кресло, и она восседает на своей
собственности, когда миссис Чик приходит навестить ее.
Он ни разу не снизошел до разговора со мной. Еду и питье приносят в комнату,
смежную с его помещением, а он выходит и уносит кушанья к себе, когда никого
там нет. Какой толк меня расспрашивать?! Я о нем знаю не больше, чем человек
в жарких странах, который обжег себе рот холодной кашей с изюмом.
Миссис Пипчин, если мой брат не сделает усилия, что же с ним будет? Право
же, я полагала, что теперь он знает, каковы бывают последствия, если человек
не делает усилия! Теперь-то он не должен совершить этой роковой ошибки.
слишком много шуму поднимают из-за этого. Вовсе это не такой замечательный
случай! Людям и раньше случалось попадать в беду и поневоле расставаться со
своей мебелью. Мне это, во всяком случае, выпало на долю!
удивительный... такой странный человек. Это самый удивительный человек из
всех, кого я знаю. Ну, кто поверит, что, узнав о замужестве и отъезде из
Англии этой бессердечной дочери - сейчас мне утешительно вспомнить о том,
что я всегда замечала что-то странное в этом ребенке, но к моим словам
никогда не прислушиваются, - кто поверит, говорю я, что он вдруг обрушился
на меня! Судя по моему тону, - заявил он, - есть основания предполагать,
будто она поселилась у меня!! Ах, боже мой! И кто поверит, что, когда я
сказала ему: "Поль, быть может, я очень глупа, и несомненно это так и есть,
но я не могу понять, каким образом ваши дела пришли в такое расстройство?" -
он буквально набросился на меня и запретил навещать его до тех пор, пока он
сам меня не позовет. Ах, боже мой!
дело с копями. Они бы испытали его терпение.
не обращая на замечание миссис Пипчин. - Вот что хотелось бы мне знать! Что
намерен делать мой брат? Он должен что-то сделать. Не имеет никакого смысла
сидеть взаперти у себя в комнате. Дело-то к нему не придет. Да. Он должен
сам пойти. В таком случае, почему же он не идет? Полагаю, он знает, куда
идти, раз он всю жизнь был дельцом. Прекрасно. В таком случае, почему же не
пойти туда?
умолкает, чтобы полюбоваться ею.
слыхивал ли кто-нибудь о таком упрямстве, об этом сидении взаперти, когда
происходят все эти ужасные и неприятные события? Можно подумать, что ему
некуда уйти. Конечно, он мог бы переехать к нам. Полагаю, ему известно, что
у нас он может чувствовать себя как дома? Мистер Чик совсем удручен этим, и
я сама сказала брату: "Поль, неужели вы думаете, что теперь, когда ваши дела
пришли в расстройство, вы не будете чувствовать себя как дома, живя у нас, у
своих близких родственников? Неужели вы думаете, будто мы похожи на всех
других светских людей?" Нет, он не трогается с места, не выходит отсюда.
Боже мой, дом могут сдать внаем! Что он будет делать тогда? Ведь он уже не
сможет остаться здесь. Если бы он попытался остаться, началось бы дело об
изъятии собственности и об этом Доу * и так далее, и тогда он должен был бы
выехать. А в таком случае, почему не выехать сейчас? И вот я опять
возвращаюсь к тому, что сказала, и задаю вопрос: чем же это все кончится?!
миссис Пипчин, - и с меня этого хватит. Я намерена отсюда улетучиться!
миссис Чик.
Пипчин. - Как бы там ни было, а я ухожу. Я не могу здесь оставаться. Я бы
через неделю умерла. Вчера я должна была сама поджарить себе свиную котлету,
а я к этому не привыкла. Мое здоровье пострадает. Кроме того, у меня были
прекрасные связи в Брайтоне, когда я оттуда уехала: одни только родные
маленькой Пэнки платили мне восемьдесят фунтов в год. Таких связей я не могу
терять. Я написала племяннице, и она уже ждет меня.
Пипчин. - Как с ним поговорить? Вчера я ему крикнула, что я здесь больше не
нужна и хотела бы послать за миссис Ричардс. Он что-то проворчал в знак
согласия, и я послала за ней. Проворчал! Будь он мистером Пипчином, вот
тогда бы у него были основания ворчать! Да! Это выводит меня из терпения.
добродетелей из глубин Перуанских копей, поднимается с приобретенного ею
кресла, чтобы проводить миссис Чик до двери. До последней минуты сетуя на
удивительный нрав своего брата, миссис Чик потихоньку уходит, занятая
мыслями о своей собственной проницательности и о своем ясном уме.
с Полли и сундуком и, звонко поцеловав Полли, оставляет ее и сундук в холле
опустевшего дома; заброшенный вид этого дома сильно понижает
жизнерадостность мистера Тудля.
теперь я служу машинистом, зарабатываю хорошо и ни за что не отпустил бы
тебя скучать здесь, если бы не помнил прежних милостей. Но прежних милостей,
Полли, нельзя забывать. К тому же твое лицо - лучшее лекарство для тех, кто
попал в беду. Дай же мне поцеловать его еще разок, дорогая моя. Знаю, что
тебе больше всего хочется сделать доброе дело, и мне самому кажется, что
остаться здесь будет делом и хорошим и справедливым. Спокойной ночи, Полли!
черной шляпе и шали, укладывает свое имущество, ставит свое кресло (бывшее
любимое кресло мистера Домби, пошедшее за бесценок) поближе к парадной двери
и ждет фургона, который отправляется сегодня вечером в Брайтон по частному
делу и должен заехать за ней по частному договору и отвезти ее домой.
миссис Пипчин, затем вносят кресло миссис Пипчин, которое ставят в удобный
уголок и обкладывают сеном, ибо эта любезная женщина намерена сидеть в нем
во время путешествия. Наконец в него вносят миссис Пипчин, и она мрачно
опускается в кресло. В жестких серых глазах загораются змеиные огоньки,
словно она уже смакует гренок с маслом, горячие отбивные котлеты,
перспективу мучить и усмирять маленьких детей и есть поедом бедную Бери,
равно как и прочие радости жизни в замке Людоедки. И миссис Пипчин почти
улыбается, когда фургон трогается в путь; она разглаживает на коленях черные
бомбазиновые юбки и поудобнее усаживается в кресле.
одной.
рассеять присутствие бывшего хозяина дома, скрывающегося в запертых
комнатах, недолго остается одна. Она занимается шитьем в комнате экономки,
стараясь забыть о том, какой это заброшенный дом и какова его история. Вдруг
раздается стук в парадную дверь - такой громкий, каким только может быть
стук, раздающийся в пустом доме. Отперев дверь, она идет обратно по гулкому
холлу в сопровождения особы в черной шляпе. Это мисс Токс, и глаза у мисс
Буджолд Лоис
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Посняков Андрей
Шилова Юлия