смеясь, говорил Аннете:
рессировать. Но чему именно ты хочешь его научить? По крайней мере
это-то тебе ясно? Ты хочешь водить меня по улицам, чтобы всякие болваны
ходили за мной толпой и кричали от восторга? Не стоит, этим я сыт по
горло. Ты хочешь сделать из меня оплот государства? Какого? У такого че-
ловека, как я, не может быть своего государства. Ты хочешь, чтобы я
строил? Что? Триумфальную арку? И прошел под ней, как этот карапуз Напо-
леон? Мы строим одни могилы. А я не хочу ложиться в могилу! Пока я жив,
мне нужно двигаться на просторе. Я брожу по лесу, я иду направо, налево,
я сокрушаю все, что стоит у меня поперек дороги. Нагнись! Береги голову!
мере, Тимон, разрушай с умом! Не без разбора! Проложи дорогу! Дойди до
конца! Ты вот все топчешься на одном месте. А ты решись! Пройди вперед!
кий поединок. Ты за кого?
дет цельным! Пусть будет "да", пусть будет "нет", но не наполовину!
ноздрями!.. Ты бы поставила на карту все, до последней рубашки.
карту, а жизнь!
ты связалась со мной, ты поставила на карту жизнь. Или еще поставишь. Я
за тобой наблюдаю.
ной тебе.
никами (это одно удовольствие!), но и с партнерами. Дело сложное...
пространство вокруг себя. А лесом зарос весь мир. Лес всех нас держит...
Да мне это и не важно в конце концов.
Красный лес горит здорово!.. И я не говорю, что они неправильно поступа-
ют! Говорят, после пожара земля лучше родит... Но на той земле меня уже
не будет. Я нахожусь на этой. И здесь я остаюсь.
Он хотел урвать побольше, и у него было много дела... И кусок он урвал
большой. Но ему пришлось уступить большие куски и другим рыцарям наживы
(рука руку моет). Поединок приковывал их друг к другу. Клинок к клинку.
Аннета увидела, что можно принадлежать к хозяевам мира и быть менее сво-
бодным, чем бедняк, у которого нет ничего. Если только у этого бедняка
есть душа или (а это одно и то же) он думает, что она у него есть. Но
такие редки.
говорят иногда: под властью мужа)Не то чтобы она связывала с ней вопрос
о загробной жизни, о страховке в потустороннем мире. Когда у человека
действительно есть душа, он не трясется над ней, как гнусный собствен-
ник, который боится, что его обкрадут... "Не я владею моей душой. Она
владеет мной". Тимон мог бы возразить Аннете: "Стало быть, и ты не сво-
бодна!.." Верно! Кто из нас свободен? Все мы фигурки на шахматной доске.
Кто же играет нами?
доске, на которой Тимон был турой. Она влияла на ход игры. Под ее влия-
нием этот минотавр становился человечней, он становился способным, - хо-
тя бы время от времени, - на великодушные порывы, а это уже немало...
Конечно, он никогда не был лишен этой способности; изредка он позволял
себе такую роскошь. Но на свои великодушные порывы он смотрел, как на
болезнь, и лечился от нее цинизмом, как лечатся хиной. В нем смешались
мерзавец и герой, и трудно сказать, кто был лицевой стороной, а кто из-
нанкой, ибо он мог в любую минуту повернуться и той и другой стороной. В
общем, до Аннеты, до того, как она прибрала его к рукам, он охотнее выс-
тавлял напоказ свои мерзости. Аннета сумела заставить его проявлять и
лучшие стороны своего "я". Без особых усилий она добилась того, что он
стал оказывать широкую поддержку многим общественно полезным начинаниям,
не столько благотворительным (им он не доверял), сколько профессио-
нальным и просветительным. Что касается частной благотворительности, то
он предоставил Аннете действовать по ее усмотрению; правда, она отдавала
ему полный отчет, но он просматривал ее отчеты бегло, и она знала, что к
нему не надо с этим приставать. Одной из первых, получивших такую по-
мощь, была адриатическая лань: ее водворили обратно в родной городок на
юге Франции и устроили там; она вышла замуж и теперь кормила детеныша,
который, засыпая у нее на груди, по временам вздрагивал: быть может, он
слышал, как лаяли собаки в лесной чаще.
что она заставила его внести порядок в свою деятельность, отучила делать
что-либо только потому, что так ему заблагорассудилось. Она намечала для
него цель и, когда цель была достигнута, указывала дальнейшую. При этом
она научила его не терять времени по пустякам и не оставлять подстрелен-
ного зайца другим. Разумеется, она направляла его в ту сторону, к кото-
рой склонялась сама, и с каждым месяцем все более сознательно: в сторону
международной социальной перестройки, происходившей вокруг СССР как
центра циклона. И уже через несколько месяцев результаты стали настолько
очевидны, что партнеры Тимона встревожились. Им не понадобилось слишком
много времени, чтобы увидеть, откуда ветер дует. Аннете стали оказывать
странное внимание люди, которые старались проникнуть в тайные замыслы
Тимона и которые были заинтересованы в его беспорядочном образе жизни;
они не сомневались, что, если бы только их компаньон и союзник имел воз-
можность, он с удовольствием свернул бы шею каждому из них; им внушал
страх его ум. Им было бы спокойнее, если бы он хоть половину своей энер-
гии бросал на ветер. Они, правда, в завуалированных выражениях, но все
же дали понять Аннете, что если она об этом позаботится, то они сумеют
ее отблагодарить. Но эта женщина отвечала с такой ледяной иронией, что
они потеряли всякую охоту настаивать. Тимон от души смеялся, когда узнал
об этом. И в глазах слона загорелся огонек мстительности. Аннета вос-
пользовалась этим озлоблением, чтобы подстегнуть его с удвоенной силой.
И с разбегу он выхватил из-под носа у своих конкурентов великолепное де-
ло, которое они уже считали своим.
чтобы сломить твою верность. Придется жениться на тебе, чтобы тебя сох-
ранить.
это, Тимон!
рена, что они ни перед чем не остановятся, чтобы тебя уничтожить. Если
бы это было в Чикаго (а чикагские нравы у нас привьются меньше чем через
десять лет), они бы уже это сделали.
чила из Сан-Франциско коробку фиников. Имя отправителя было ей незнако-
мо. Финики были до того хороши, что ей захотелось их съесть. Но у нее
возникло сомнение... Она отнесла коробку для анализа в бактериологичес-
кую лабораторию одной польки-бактериолога, которая иногда помещала
статьи в газете Тимона. Анализ обнаружил в финиках датурин. Аннета выб-
росила коробку, не сказав ни слова Тимону. Прибыла также банка икры из
Турции, но тут Аннета даже не сочла нужным обращаться к анализу. После
этого посылки прекратились. Замысел потерпел неудачу. Аннета насторожи-
лась и все смотрела, откуда, из какого угла может снова прийти опас-
ность. Тимон тоже насторожился, хотя ничего ей не говорил. Ни один из
них не считал нужным тревожить другого. Но их бдительность была разбуже-
на, общая опасность, тайная забота друг о друге сближали их.
на, шофер Тимона, человек, ему преданный, служивший у него уже много
лет, внезапно захворал какой-то странной, мучительной болезнью. Беспо-
лезно было устанавливать причины; оставалось только поручить заботы о
больном врачу. А так как Тимону необходимо было во что бы то ни стало
вернуться в Париж, он нашел в указанном месте другого шофера. Но, внима-
тельно оглядев его, Тимон почувствовал к нему недоверие и отказался от
его услуг. Он тщательно осмотрел автомобиль и увидел, что треснул один
очень важный винт. Тогда он нашел единственный имевшийся в деревне авто-
мобиль, предложил за него такую цену, которая исключала всякую возмож-
ность отказа, и уехал с Аннетой, но уже другой дорогой. В пути они поде-
лились некоторыми наблюдениями, сделанными за последние месяцы. С тех
пор Тимон никому, кроме Аннеты, не доверял проверку автомобиля перед
отправлением в свои таинственные поездки. Он научил ее вести машину,
чтобы в случае надобности она могла заменить его за рулем.
Максимов Альберт
Мацумото Сэйте
Свержин Владимир
Флинт Эрик
Никитин Юрий
Андреев Николай