Чтение 195–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

- Я уже выбран.

- Вы...

Францисканец не дал ему договорить; он протянул свою исхудалую руку:
на ней блестел перстень, знак генеральской степени.

Барон попятился от изумления, потом поклонился с глубоким почтением и
сказал:

- Как, вы здесь, монсеньер? В этой бедной комнате, на этой убогой
постели, и вы избираете будущего генерала, то есть вашего преемника?

- Не беспокойтесь об этом, сударь; исполните поскорее главное усло-
вие, то есть сообщите ордену такую важную государственную тайну, благо-
даря которой один из первых дворов Европы навсегда попал бы при вашем
посредстве в феодальную зависимость от ордена. Скажите же, вы добыли эту
тайну, как вы утверждали в вашем прошении, поданном в Большой Совет?

- Монсеньер...

- Впрочем, начнем по порядку... Вы действительно барон фон Востпур?

- Да, монсеньер.

- Это ваше письмо?

Генерал иезуитов вынул из связки одну бумагу и подал ее барону.

Барон взглянул на нее и сделал утвердительный знак:

- Да, монсеньер, это мое письмо.

- И вы можете показать мне ответ секретаря Большого Совета?

- Вот он, монсеньер.

Барон протянул францисканцу письмо со следующим простым адресом:

"Его превосходительству барону фон Востпур".

В нем содержалась одна только фраза:

"Между пятнадцатым и двадцать вторым мая, Фонтенбло, гостиница "Кра-
сивый павлин".

А. М. D. G. [24]

- Хорошо, - кивнул францисканец, - все в порядке, говорите.

- У меня отряд, состоящий из пятидесяти тысяч человек; все офицеры
подкуплены. Я стою лагерем на Дунае. В четыре дня я могу свергнуть с
престола императора, который, как вы знаете, противится распространению
нашего ордена, и заместить его принцем из его рода, которого мне укажет
орден.

Францисканец слушал, не подавая признаков жизни.

- Это все? - спросил он.

- В мои планы входит европейская революция, - добавил барон.

- Хорошо, господин Востпур. Вы получите ответ; возвращайтесь к себе и
через четверть часа уезжайте из Фонтенбло.

Барон вышел, пятясь назад, с таким подобострастным видом, точно он
откланивался самому императору, которого собирался предать.

- Это не тайна, - прошептал францисканец, - это заговор... Впрочем, -
прибавил он после минутного размышления, - будущность Европы теперь не
зависит от австрийского двора.

И красным карандашом, который был у него в руке, он вычеркнул из
списка имя барона фон Востпура.

- Теперь очередь кардинала, - продолжал он, - со стороны Испании мы
имеем, конечно, нечто более серьезное.

Подняв глаза, он увидел духовника, который, как школьник, покорно
ждал его распоряжений.

- А-а! - сказал он, заметив эту покорность. - Выговорили с хозяином?

- Да, монсеньер, и с врачом.

- С Гризаром?

- Да.

- Значит, он вернулся?

- Он ждет с обещанным лекарством.

- Хорошо, если понадобится, я позову его; теперь вы понимаете всю
важность моей исповеди, не правда ли?

- Да, монсеньер.

- В таком случае пригласите испанского кардинала Херебиа. И поскорее.
Так как вы теперь знаете, в чем дело, то на этот раз останетесь здесь,
потому что по временам мне делается дурно.

- Не позвать ли доктора?

- Нет еще, подождите... Только испанского кардинала... Ступайте!

Через пять минут вошел кардинал, бледный и встревоженный.

- Мне сказали, монсеньер... - пролепетал кардинал.

- К делу, - глухим голосом произнес францисканец.

И он показал кардиналу письмо, которое тот написал в Большой Совет.

- Это ваш почерк? - спросил он.

- Да, но...

- А ваше приглашение?

Кардинал колебался с ответом. Его пурпур был возмущен власяницей бед-
ного францисканца.

Умирающий протянул руку и показал кольцо. Кольцо произвело свое
действие, которое было тем сильнее, чем выше был ранг того лица, к кото-
рому обращался францисканец.

- Тайну, тайну, скорее! - потребовал больной. Говоря это, он опирался
на руку своего духовника.

- Coras isti? [25] - с беспокойством спросил кардинал.

- Говорите по-испански, - приказал францисканец, проявляя самое живое
внимание.

- Вам известно, монсеньер, - продолжал по-кастильски кардинал, - что,
согласно условиям брака инфанты с королем французским, упомянутая инфан-
та, так же как и король Людовик, отказалась от всяких притязаний на вла-
дения испанской короны?

Францисканец кивнул утвердительно.

- Отсюда следует, - излагал кардинал, - что мир и союз между двумя
королевствами зависит от соблюдения этой статьи договора.

Францисканец снова кивнул.

- Не только Франция и Испания, - сказал кардинал, - но и вся Европа
будет потрясена, если одна из сторон нарушит договор.

Снова утвердительный знак со стороны больного.

- Таким образом, - заключил кардинал, - человек, способный предвидеть
события и ясно различать то, что лишь как туманное видение мелькает в
сознании обычных людей, то есть мысль о грядущих благах или бедствиях, -
такой человек предохранит мир от величайшей катастрофы. Можно будет об-
ратить на пользу ордена события, угаданные тем человеком, который их
подготовляет.

- Pronto! Pronto! [26] - торопил его францисканец, бледнея все более.

Кардинал наклонился к самому уху умирающего.

- Монсеньер, - сказал он, - мне известно, что французский король ре-
шил при первом же предлоге, каковым может послужить, например, смерть
испанского короля или же брата инфанты, с оружием в руках потребовать от
лица Франции наследства, и в моем распоряжении есть подробно разработан-
ный политический план Людовика Четырнадцатого на этот счет.

- Где этот план? - спросил францисканец.

- Вот он, - ответил кардинал.

- Чьей рукой он написан?

- Моей.

- Это все, что вы хотели сообщить?

- Мне кажется, монсеньер, я сообщил достаточно, - отвечал кардинал.

- Это правда, вы оказали ордену большую услугу. Но каким путем вы
раздобыли эти подробности, с помощью которых вы составили этот план?

- Слуги французского короля у меня на жалованье и передают мне обрыв-
ки бумаг, уцелевших в камине.

- Вы очень изобретательны, - прошептал францисканец, пробуя улыб-
нуться. - Господин кардинал, через четверть часа вы покинете эту гости-
ницу; ответ будет вам послан. Ступайте!

Кардинал удалился.

- Позовите ко мне Гризара и разыщите венецианца Марини, - сказал
больной.

Духовник повиновался, а францисканец тем временем вынул свои бумаги
и, вместо того чтобы вычеркнуть имя кардинала, как он сделал это по от-
ношению к барону, поставил возле него крестик. Затем, выбившись из сил,
упал на кровать и прошептал имя доктора Гризара. Очнувшись, больной вы-
пил половину лекарства, которое ему подал доктор; венецианец и духовник
стояли подле двери.

Венецианец выполнил те же формальности, что и два его конкурента; так
же, как и они, проявил нерешительность при виде двух посторонних, но,
успокоенный приказанием генерала, открыл ему, что папа, встревоженный
могуществом ордена, задумал провести полное изгнание иезуитов и старает-
ся заручиться для этой цели помощью европейских дворов. Он перечислил
союзников папы и рассказал о предполагаемых мерах для выполнения этого
плана, он также назвал тот остров Архипелага, куда после ареста предпо-
лагалось сослать двух кардиналов, адептов одиннадцатого года, следова-
тельно, высших чинов ордена, вместе с тридцатью двумя наиболее видными
римскими иезуитами.

Францисканец поблагодарил синьора Марпни. Разоблачение папского плана
оказывало немалую услугу ордену. После этого венецианец получил приказа-
ние уехать через четверть часа и вышел из комнаты сияющий, как если бы
перстень - символ первенства - уже был надет на его палец.

Однако, когда он удалился, францисканец шептал, лежа на кровати:

- Все эти люди - шпионы или же сбиры; ни один из них не годится в ге-
нералы; все они пооткрывали заговоры, никто не выведал тайны. Но не с
помощью разрушения, войны, насилия следует управлять обществом Иисуса,
нет - путем таинственного влияния, которое дает человеку моральное пре-
восходство. Нет, преемник не найден, и в довершение несчастья господь
поразил меня, я умираю. О, неужели общество рушится вместе с моей
смертью, за неимением поддерживающей колонны? Неужели подстерегающая ме-
ня смерть положит конец ордену? Десять лет моей жизни навсегда упрочили