Чтение 197–й страницы книги ~Жюльетта~

привязан к нему, я хорошо понимал, что еще десять-пятнадцать извержений в
его великолепную задницу успокоят мою страсть, поэтому поостерегся поставить
его вровень с нами, чтобы не получить в один прекрасный день опасного
соперника.
Несколько грабежей на большой дороге, несколько изнасилований и
убийств, которые были обычным и легким делом в этой стране, где не
существовало ни правосудия, ни полиции, - этим исчерпывались наши
приключения в Малой Азии, и мы спокойно, в приятном расположении духа,
въехали в столицу турецкого султана, куда нас следовало бы доставить в
железных клетках и препроводить прямиком на виселицу.
Чужестранцы живут не в самом Константинополе, а в его пригороде,
называемом Пера. Туда мы и направились с намерением отдохнуть несколько
дней, прежде чем заново заняться своим ремеслом, которое до сих пор было
настолько прибыльным, что у нас с Терговицем скопилось по двести тысяч
франков на каждого.
Однако, посовещавшись со своим собратом, я написал сестре письмо с
просьбой выслать мне деньги и рекомендательные письма для Константинополя и
заодно для Италии, куда мы намеревались отправиться из Оттоманской империи.
Не прошло и двух месяцев, как я получил все необходимое. Представился
банкиру, у которого мне был открыт кредит, и в его доме был очарован
шестнадцатилетней девушкой, его приемной дочерью он любил ее больше всего
на свете и воспитывал как собственное дитя. Это было златовласое
очаровательное создание с неземной красоты глазами, добродушное и в высшей
степени наивное. И вот здесь случилось нечто совершенно неожиданное под
влиянием странного каприза, впрочем, нередко случающегося г истинными
распутниками. Итак, со мной произошло следующее: хотя Филогона была
чрезвычайно обольстительна, хотя внушала мне очень сильные и недвусмысленные
чувства, при виде ее меня охватывало непреодолимое желание, чтобы ею обладал
Терговиц только эта мысль наполняла силой мой член, и я лелеял и взращивал
ее несколько дней. Не в силах сдерживаться долее, я привел венгра в дом
покровителя Филогоны, которого звали
Кальни, а на обратном пути выложил приятелю свои планы, и надо сказать,
они пришлись ему по вкусу.
- Я задумал это только для твоего блага, - закончил я.
- Мне кажется, - сказал Терговиц, немного подумав, - что этот план
можно расширить. Говорят, этот меняла - один из самых богатых в
Константинополе: почему бы нам не только соблазнить девицу, но и не ограбить
ее ангела-хранителя? В таком случае мы могли бы путешествовать по Италии в
свое удовольствие и с комфортом.
- Конечно, - согласился я, - но это будет нелегко: мы не можем
полагаться здесь на силу - надо прибегнуть к хитрости. Поэтому предлагаю
выбросить сотню тысяч крон для того, чтобы снять двухмиллионный урожай. Ты
не против?
Терговиц отрицательно покачал головой и предоставил мне полную свободу
действий.
Первым делом я снял загородный дом, выбрав роскошный особняк,
расположенный далеко от города. Я наполнил его элегантной мебелью, нанял
толпу челяди и каждый вечер устраивал впечатляющие приемы, на которых,
естественно, присутствовали Филогона и Кальни. Терговиц был представлен как
мой брат, чтобы дать ему самые благоприятные условия для осуществления
нашего общего плана. Но неожиданно на пути моих желаний возникло
непредвиденное препятствие: бедная девочка, против которой я замышлял самые
страшные козни, вбила себе в голову, что влюбилась в меня.
- Я понимаю, сударь, что это очень лестное предложение, - ответила она,
когда я рассказал ей о чувствах своего брата, - но коль скоро мой
покровитель предоставил мне свободу выбора, я скажу со всей откровенностью,
что предпочла бы услышать такое признание от вас лично.
- Милая Филогона, - заявил я, - такие слова очень приятны для гордости
и самолюбия любого мужчины, но я должен ответить вам с такой же прямотой.
Определенные удручающие обстоятельства, в коих я не повинен, делают меня
абсолютно безразличным к женщинам, и если бы вы стали моей, я не смог бы
дать вам счастья, какого вы заслуживаете, так как вам пришлось бы копировать
противоположный пол, который я предпочитаю.

"*
Видя, что Филогона меня совсем не понимает, я призвал на помощь лексику
распутства и объяснил ей, что меня не привлекает алтарь, на котором
обыкновенно женщины приносят в жертву свою любовь тогда она, столь же
откровенно, предложила мне обследовать все ее прелести, иными словами, эта
добрая и наивная красавица предлагала мне всю себя без остатка. Я
воспользовался столь великодушным предложением, и что же предстало моим
глазам? Восхитительнейшие формы, чистые линии, исполненное неги совершенство
и самое главное - потрясающий воображение зад! Как бы случайно раздвинув
белоснежные полушария и приоткрыв розоватое отверстие, я сказал Филогоне,
что хотел бы войти именно в этот храм. И знаете, каким был ответ юной
богини?
- Я ничего не смыслю в таких делах, Боршан, но разве все мое тело не
принадлежит человеку, который так властно завладел моим сердцем?
- Нет, сирена, нет! - вскричал я, лаская несравненный зад. - Делайте,
что хотите.., любите меня, боготворите меня - ничто не поможет ни мне, ни
вам, ибо я не чувствую к женщине ни жалости, ни желания меня волнуют лишь
непристойности и безнравственные удовольствия, и сердце мое не восприимчиво
ни к любви, ни к иной другой человеческой добродетели. - Потом, опустив ее
юбки и поднимаясь на ноги, я добавил: - Нет, Филогона, я не имею права
жениться на вас, а мой брат может сделать вас счастливой женщиной и
непременно сделает.
Прошел год, и за это время между нами установились доверительные
отношения. Впрочем, занимался я не только тем, что приручал доверчивое
семейство: я много времени уделял прекрасным еврейкам, прелестным юным
гречанкам и очаровательным мальчикам и, чтобы наверстать все, упущенное за
долгие годы сибирского воздержания, я за этот год имел сношения более, чем с
тремястами предметами сладострастия обоего пола. За тысячу цехинов один
еврей, торговец драгоценными камнями, числившийся среди своих клиенток
многих наложниц султана Ахмеда, тайком сопроводил меня в гарем, и там,
рискуя своей жизнью, я насладился шестью самыми красивыми женами Великого
турка. Все они были привычны к содомии и сами предложили мне способ, который
позволяет избежать беременности. Султан, всегда сопровождаемый своими
кастратами, очень редко совокуплялся с наложницами с передней стороны
предварительно им смазывали задний проход особым маслом, отчего отверстие
сужалось настолько, что проникнуть в него без кровопролития было невозможно.
Однако мои желания пошли еще дальше: я страстно захотел поиметь тех
знаменитых евнухов, в чьих задницах Великий турок забывал даже про своих
жен, но поскольку их берегли лучше, чем наложниц, я не нашел никакой
возможности к ним подступиться. Мне сказали, что у Ахмеда есть несколько
двенадцатилетних мальчиков, превосходивших красотой все живущее на земле. А
одна из султанских жен подробно рассказала мне об излюбленных пристрастиях
своего господина.
- Двенадцать наложниц, опустившись на корточки, становятся в круг
спиной к его центру посередине располагается султан с четырьмя кастратами.
По сигналу господина все женщины начинают одновременно испражняться в
двенадцать фарфоровых чашечек та, которая не сумеет сделать это, обречена
на смерть. Не проходит и месяца, чтобы не погибли семь или восемь жен за
такой проступок убивает их сам султан, собственными руками, но это
происходит втайне, и подробности казни никому не известны. После того, как
женщины сделают свое дело, один кастрат собирает чашки и подносит их его
величеству, который обнюхивает содержимое, вдыхает его аромат, погружает в
него свой член и мажет экскрементами свое тело после этого чашки убирают,
один кастрат начинает содомировать господина, второй сосет ему член третий
и четвертый подставляют для поцелуев свои прелести. После нескольких минут
таких утех четверо маленьких фаворитов по очереди испражняются ему в рот, и
он проглатывает дерьмо. Затем кружок распадается: каждая женщина должна
целовать господина в губы, а он в это время щиплет им груди и терзает
ягодицы исполнив этот ритуал, женщины по одной ложатся на длинную широкую
кушетку, кастраты берут розги и порют их когда все двенадцать задниц будут
избиты в кровь, султан проверяет их, облизывая раны и измазанные
испражнениями отверстия. После этого он возвращается к своим педерастам и
содомирует их одного за другим. Но это только начало. Дальше следует
очередная экзекуция: покончив с задницами кастратов, султан принимается
пороть их, а женщины снова окружают его и демонстрируют самые живописные и
непристойные позы. После экзекуции женщины вновь подводят к нему мальчиков,
и он еще раз сношает их, но, почувствовав приближающееся извержение,
мгновенно выдергивает свой орган и набрасывается на одну из наложниц,
которые неподвижно и безропотно стоят перед ним. Он набрасывается на нее и
избивает до тех пор, пока она не падает на пол без сознания потом
продолжает совокупляться со следующим кастратом, которого также оставляет,
чтобы избить вторую жену так происходит до тех пор, пока не дойдет очередь
до последней, которая часто погибает под его ударами, и тогда его сперма
выбрасывается прямо в воздух. После такой процедуры оставшиеся в живых
женщины не меньше двух-трех месяцев отлеживаются в постели.
- М-да, - с восхищением произнес я, когда наложница закончила свой
необыкновенный рассказ, - это и в самом деле восхитительная страсть, и я
обязательно испробовал бы ее, будь так же богат, как твой господин.
- Иногда султан встречается со своими женами наедине и в такие моменты
содомирует их. Но эта великая честь оказывается только самым красивым
девочкам, не старше восьми лет.
Когда наконец все было готово к тому, чтобы заманить в ловушку
прелестную Филогону, я, всего за несколько цехинов, нанял бродягу, который
сжег дотла дом ее покровителя. Кальни принял решение переехать в мое
поместье, захватив с собой не только Филогону и свой капитал, но и несколько
верных слуг и телохранителей, что застало меня врасплох. Однако я скоро
нашел способ убедить Кальни, что такая куча челядинцев принесет больше
пользы, разбирая руины его дома, нежели скучая без дела в моем, где и без