Лимы; для виду он нагружен шоколадом, в действительности на нем золото.
Каждый слиток прикрыт слоем шоколада. Это судно принадлежит ордену; оно
стоит семнадцать миллионов ливров; потребуйте его: вот документы.
ворить; кровь подступила ему к горлу и хлынула изо рта, из ноздрей и из
глаз. Несчастный успел только пожать руку Арамису, затем в судороге упал
с кровати на пол.
мис заметил, что один лоскуток бумаги, переданной им францисканцу, уце-
лел. Он взял его, сжег и позвал духовника и доктора.
теперь он нуждается только в молитвах и обряде погребения. Идите приго-
товьте все нужное для самых скромных похорон, какие подобает бедному мо-
наху... Ступайте!
встревоженное, Арамис тихонько сказал:
и сполосните его; в нем еще слишком много того, что Главный Совет прика-
зал вам прибавить в лекарство.
Арамис жалостливо пожал плечами, взял стакан и вылил содержимое в золу
камина. И ушел, захватив с собой бумаги покойника.
нами события закончились к трем часам утра, перед завтраком, когда ко-
роль отправился к мессе с обеими королевами, а принц в сопровождении ше-
валье де Лоррена и еще нескольких офицеров своей свиты поехал верхом к
реке, чтобы искупаться, и в замке осталась одна только принцесса, не же-
лавшая выходить под предлогом нездоровья, - Монтале незаметно прокралась
из комнат фрейлин, увлекая с собой Лавальер; обе девушки, осторожно ози-
раясь кругом, пробрались через сады к парку.
поднятая с дороги пыль летела клубами и оседала на деревьях.
ла несколько шагов и, удостоверившись еще раз, что никто не подслушивает
и не следит за ними, начала:
шпионят и сторонятся нас, точно зачумленных.
корна и кончая господином де СентЭньяном, все хотят выведать нашу тайну.
Ну, Луиза, потолкуем немного, чтобы я знала, как мне быть.
сеннего неба.
Почему мы ночевали у нее, а не у себя? Почему ты вернулась так поздно и
почему сегодня с утра за нами установлен престрогий надзор?
десятью вопросами, а это совсем не ответ. Потом я расскажу тебе все, и
так как все, о чем ты меня спрашиваешь, не важно, ты можешь подождать. Я
же спрашиваю у тебя то, от чего все будет зависеть, именно: есть ли тай-
на или нет?
моей стороны, была сделана неосторожность после моих глупых вчерашних
слов и еще более глупого обморока; теперь все только и говорят о нас.
рант; вы обе вчера посылали признания облакам, но, к несчастью, они были
перехвачены.
Я увела тебя из замка, пропустила обедню, выдумала мигрень, так же как
ее выдумала принцесса; наконец, я выказала в десять раз больше диплома-
тического искусства, чем господин Кольбер унаследовал от господина Маза-
рини и применяет по отношению к господину Фуке, вовсе не для того, что-
бы, оставшись наедине с тобой, видеть, как ты хитришь со мной. Нет, нет,
поверь: я расспрашиваю тебя не ради простого любопытства, а потому, что
положение действительно критическое. То, что ты сказала вчера, всем из-
вестно, об этом все болтают. Каждый фантазирует по-своему, этой ночью ты
имела честь занимать весь двор, да и сегодня еще интерес к тебе не ос-
тыл, дорогая моя. Тебе приписывают столько нежных и остроумных фраз, что
мадемуазель де Скюдери и ее брат лопнули бы с досады, если бы эти фразы
были точно переданы им.
ешь, что я сказала, ведь я говорила при тебе.
го твоего слова; но думала ли ты то же самое, что и говорила?
быть сказанное мною... Почему это все стараются напомнить мне мои слова?
О, это ужасно!
бы дать мне совет, помочь мне спастись, убивает, губит меня.
ется убивать тебя, никто не хочет даже обокрасть тебя, выведав твою тай-
ну; тебя умоляют только открыть ее добровольно, потому что она касается
не только тебя, но и всех нас; то же сказала бы тебе и Тонне-Шарант, ес-
ли бы она была здесь. Ведь вчера вечером она хотела переговорить со мной
в нашей комнате, и я пошла туда после маникановских и маликорновских
разговоров, как вдруг узнаю (правда, я вернулась поздновато), что прин-
цесса посадила в заточение фрейлин и что мы ночуем у нее, а не у себя.
Она арестовала их, чтобы не дать им столковаться друг с другом. Сегодня
утром с той же целью она заперлась с ТоннеШарант. Скажи же, дорогая,
насколько мы с Атенаис можем полагаться на тебя, и мы скажем тебе, нас-
колько ты можешь полагаться на нас.
за.
пожалуй, я скажу еще яснее, чтобы отнять у тебя всякую возможность увер-
нуться. Слушай же: ты любишь господина де Бражелона? Теперь ясно, не
правда ли?
денный город, Луиза вскочила с места.
брата!
увильнуть. Я не спрашиваю тебя, любишь ли ты Рауля - твоего друга
детства и твоего брата; я спрашиваю тебя, любишь ли ты виконта де Браже-
лона, твоего жениха?
тебе вопрос, и ты отвечай мне на этот вопрос.
не по-дружески, но я отвечу тебе как искренний друг.
того, как женщина должна хранить тайны, и в этом отношении никто никогда
не мог заглянуть в глубину моей души.
допрашивать тебя, а сказала бы прямо: "Милая Луиза, ты имеешь счастье
быть знакомой с господином де Бражелоном, любезнейшим юношей, составляю-
щим прекрасную партию для девушки без приданого. Господин де Ла Фер ос-
тавит своему сыну что-то около пятнадцати тысяч годового дохода. У тебя
будет, значит, пятнадцати тысяч годового дохода, как у его жены; превос-
ходная вещь! Итак, не поворачивай ни направо, ни налево, а иди прямо к
господину де Бражелону, то есть к алтарю, к которому он подведет тебя. А
потом, в зависимости от его характера, ты будешь или свободной, или ра-
бой, иными словами - ты будешь вправе совершать все безумства, которые
совершают или слишком свободные, или слишком порабощенные люди". Вот,
дорогая Луиза, что я сказала бы тебе, если бы могла заглянуть в глубину
твоего сердца.
мне кажется не очень добрым.
"Луиза, опасно сидеть целые дни склонив голову, опустив руки, с блуждаю-
щими глазами; опасно гулять по темным аллеям и пренебрегать развлечения-
ми, восхищающими всех молодых девушек, опасно, Луиза, чертить на песке
кончиком туфли, как ты это делаешь, буквы, которые ты хотя и стираешь,
но которые все же виднеются на дорожке, особенно когда эти буквы больше
похожи на Л, чем на Б; опасно, наконец, предаваться мечтаниям, рождаемым
Маркелов Олег
Ильин Андрей
Буркатовский Сергей
Скальци Джон
Прозоров Александр
Ибсен Генрик