Чтение 199–й страницы книги ~Проза и ессе, переводы~

исторической логики. Воздай же должное оной.

Да не знают уста, излагающие ученье,

о руке, что подделывает результаты эксперимента.

Да не знает рука, подделывающая результаты,

ничего про уста, излагающие ученье.

Умей предсказать пожар с точностью до минуты.

Затем подожги свой дом, оправдывая предсказанье.

Выращивай древо лжи, но -- из семени правды.

Не уважай лжеца, презирающего реальность.

Ложь должна быть логичней действительности. Усталый

путник да отдохнет в ее разветвленной сени.

День посвятивши лжи, можешь вечером в узком

кругу хохотать, припомнив, как было на самом деле.

Мы -- последние, чья изворотливость схожа

с отчаяньем, чей цинизм еще источник смеха.

Уже подросло серьезное поколенье,

способное воспринять наши речи буквально.

Пусть твое слово значит не то, что значит,

но меру испорченной крови посредством слова.

Двусмысленность да пребудет твоим доспехом.

Сошли простые слова в недра энциклопедий.

Не оценивай слов, покуда из картотеки

не поступит сообщенья, кто их употребляет.

Жертвуй голосом разума ради голоса страсти.

Ибо первый на ход истории не влияет.

Не влюбляйся в страну: способна исчезнуть с карты.

Ни, тем более, в город: склонен лежать в руинах.

Не храни сувениров. Из твоего комода

может подняться дым, в котором ты задохнешься.

Не связывайся с людьми: они легко погибают.

Или, попав в беду, призывают на помощь.

Также вредно смотреться в озера детства:

подернуты ржавой ряской, они исказят твой облик.

Того, кто взывает к истории, редко перебивают.

Мертвецы не воскреснут, чтоб выдвинуть возраженья.

Можешь валить на них все, что тебе угодно.

Их реакцией будет всегда молчанье.

Из ночной глубины плывут их пустые лица...

Можешь придать им черты, которые пожелаешь.

Гордый властью над теми, кого не стало,

усовершенствуй и прошлое. По собственному подобью.

Смех, бывший некогда эхом правды,

нынче оружье врагов народа.

Объявляем оконченным век сатиры.

Хватит учтивых насмешек над пожилым тираном.

Суровые, как подобает борцам за правое дело,

позволим себе отныне только служебный юмор.

С сомкнутыми устами, решительно, но осторожно

вступим в эпоху пляшущего огня.

___

По ту сторону

Некоторые разновидности ада имеют вид возникших в результате пожара городских развалин, и адские духи обретаются в оных, находя в них себе укрытие. В более скромных случаях ад состоит из заурядных построек, расположеньем

своим напоминающих обычные улицы и переулки.

Эм. Сведенборг

Падая, я зацепил портьеру,

и бархат ее был на земле последней

вещью, что я запомнил, проваливаясь в никудаааааа.

До конца не верил, что, как и все, я тоже.

После я брел в колее, в слякоти, по проселку,

вдоль фанерных бараков. Изредка возникало

нечто из камня, окруженное чертополохом;

грядки с картошкой, огороженные колючкой.

Внутри играли в почтичто-карты, пахло почтичто-щами,

пили почтичто-водку, царила почтичто-грязь

и шло, замирая, почтичто-время.

Я начал: "В конце концов..." Но они пожимали плечами

либо смотрели в сторону: здесь отвыкли от возмущенья.

И от цветов. Сухая герань в консервных

банках, запорошенных слоем пыли.

Также -- от будущего. Наяривали патефоны,

повторяя то, чего и не существовало.

Разговоры кончались там же, где и начинались,

чтоб никто не вздрогнул: где я? и чего ради?

Видел странных собак, чьи морды то удлинялись,

то сжимались в гармошку, переходя при этом

из овчарки в бульдога и снова в таксу.

Чем давали понять, что -- не совсем собаки.

Черной битой посудой гремели в небе

замерзшие на лету вороны...

___

Счастливец

Старость его совпала с эпохой благополучья.

Не было ни землетрясений, ни засухи, ни потопа.

Выровнялись границы меж временами года.

Звезды сверкали ярче; так же, впрочем, как солнце.

Даже в провинциях больше не воевали.

Поколенья росли в уваженьи к ближним.

Горько было прощаться со столь совершенным миром!

Глядя на них, он стыдился своих отчаянных мыслей

и рад был, что вместе с ним сгинет страшная память.

Через сорок восемь часов после его кончины

опустошительный ураган пронесся по побережью.

Задымили дремавшие двести лет вулканы.

Лава подмяла леса, виноградники и селенья.

И война началась на знойном архипелаге.

___

Из Витезслава Незвала

Новогодняя ночь

Возле печки ветер сыплет в синеватый

четырехугольник белоснежной ватой

и жилец дыханьем согревает теплым

бледные соцветья что прилипли к стеклам

Абрис пианино книги по соседству

в сумраке маячит как руины сердцу

милые по детским радостям и страхам

как звезда над топью вырубкою шляхом