дрыхнуть, чисто испанец, - а тут поворачиваться надобно, не до сна!
выжидал, как п о й д е т, был убежден, что Столыпин по неопытности своей -
только полгода, как в Петербурге живет, - наломает дров; этикету надо всю
жизнь учиться, а только перед смертью поймешь, что не выучился, потому как
не в нем дело, не в этикете этом самом, а в умении к о л ы х а т ь с я.
к о в а л, заверял в любви, подталкивал проявить себя, намекал, что
государь ждет поступка, и не чьего-нибудь, а именно его, столыпинского.
Петр Аркадьевич благодарил за дружбу, просил не оставлять советом: "Ваше
мнение для меня весьма ценно, Дмитрий Федорович, ваш опыт поможет мне
избегнуть ошибок".
тени, громыхнул заявление против только что выбранной Думы, когда сказал
депутатам - кадетским в основном, - что никому не позволит вмешиваться в
решение аграрного вопроса, который был, есть и будет царской прерогативой,
Трепов понял, что молчаливый Столыпин ведет свою линию, особую: явно метит
на премьерское кресло.
министерстве внутренних дел, принес новости: во-первых, над ним, Иваном,
собираются тучи, намерены гнать и порочить; во-вторых, тучи эти надувает
"татарский черт Столыпин"; в-третьих, Петр Аркадьевич все свои п о в о р о
т ы обсуждает с Гучковым и Шиповым, а те завтракают с "хитрованом
Веженским, который не иначе как масон, польских социал-демократов перед
судом в Варшаве защищал, с ихним главным бесом Дзержинским ручкался - к
кому угодно влезет".
т р ы х завтраков, а обсуждалось там много интересного, и каждый из
неразливанных ныне друзей отстаивал свой интерес.
партии все возможные выгоды, поскольку аграрник Горемыкин,
скомпрометированный своей думской дрязгою, уйдет на второй план, оставаясь
сомнительным премьером, - всем будет вертеть министерство внутренних дел,
так всегда было в империи.
друзей-кадетов понять до конца смысл и выгоду еще более четко выраженной п
о с т е п е н н о с т и и умеренности.
Столыпина, войдет в кабинет и через него можно будет влиять на
внешнеполитический курс - только англо-французская ориентация, никакого
союза с немцами, никакого дружества с кайзером, о коем постоянно мечтал
Витте - домечтался!
промышленников и финансистов даст ему рычаги и с т и н н о й власти и по
включении этих рычагов он сможет объявить новую аграрную реформу, которая
обеспечит ему преданность с п р а в н о г о мужика, столь необходимого в
век промышленного развития. Он, Столыпин, таким образом станет автором
новой модели России, а отнюдь не кадеты, на это претендующие. Он объединит
промышленную, концентрированную мощь с р а с с ы п а н н о ю по империи с
п р а в н о й мужицкой массой, поди тогда попрыгай генерал Трепов со своей
дремучей кондовостью!
государь очень любил (мог проводить за нею часы), завел разговор о
Столыпине.
разворачивается, а?! Все министры нонче к нему в кабинет выстраиваются, у
Горемыкина-то пустотень и тишина, истинного хозяина сразу чуют...
шары докатал, отправился кушать чай с Александрой Федоровной, а за ужином,
раскрошивая ложечкой сахар, поинтересовался:
у Столыпина режут на папки, умные головы читают, Рачковского с Ратаевым
для того держат! Разве сюда допустимо?! Не ровен час, кто из венценосных
принцесс увидит...
вспоминая при этом, не забыл ли он действительно запереть в сейф подборки
"Вперед", "Пролетария", "Червоного штандара" и "Новой жизни", сразу ведь
станет известно, все уборщики барону Фредериксу каждую мелочь докладывают,
старому дьяволу, немецкой харе...
нас фы скрифайт.
покой оберегать! Разве бы я посмел доложить ("помогла, стерва, сама дала
повод!"), что их императорское величество сейчас начали сравнивать,
простите, с декорацией при ответственном министерстве?! Разве я такую
гнусь могу пропустить?
Ты китришь, как маленький немецкий гняз, а ми, русски люди, люпим прафду ф
гляза...
согласился государь. - Или знаешь? Молчишь? Снова меня с министрами
норовишь поссорить?
величество, во всем верю!
Александра Федоровна. - Столыпин?
лишь понял), постепенно перешел на солдатские анекдоты, знал, что это -
единственное спасение, государь сразу все забывал, а государыня Александра
Федоровна поперек ему ни в чем не шла, стелила мягко: не русская, чай,
баба, которая во всем норовит свое проволочь и людей не стыдится; эта
бесовка все ночью решала, на ушко, в тишине, да без свидетелей, подучит, а
сама потом молчит, любуется "либер Ники": вот, мол, какой у нас государь
мудрый и дальновидный!
Николая -
"узнай, от кого идет", "кто про "декорацию" распускает" - увидел
разрешение на поступок, а чего еще желать? Больше желать нечего!
подозрительным прикасались бедром - нет ли бомбы? Не ровен час, взорвут
Дмитрия Федоровича, лишат жизни доброхота, который людей вокруг себя
видит, рядовым полицейским не брезгует и по-русски говорит доходчиво, не
то как иные сановники - на иностранном, чтоб свою отдельность показать,
загородиться.
Павла Николаевича Милюкова: тот согласился на встречу без колебаний, хотя
Иван Мануйлов полагал, что кадетский председатель станет жеманиться.
придет, ты словам-то не очень верь, слово для того и дадено, чтоб им
пользоваться соответственно обстоятельствам! Он х о ч е т прийти, милый!
Мечтает! Ему во дворец хочется, Ваня!"
вошел настороженный, скованный в движении, отчего особенно явным делался
его маленький рост.
прошу к столу, - заворковал Трепов. (За речью следил особенно тщательно -
профессор знает язык по-настоящему, с ним никак нельзя опускаться до
уровня, столь угодного Царскому Селу.) - П"рхепс вилл спик инглиш
английском? (англ.)]?
дерева, инкрустированной двери. - Ор ю префер френч предпочитаете
французский? (англ.)]?
русским, Дмитрий Федорович.
некичливого русского достоинства...
попробуйте.
до металлической твердости, заметил:
пишут всякого рода гнусности о нем?! Как можно?!
всегда и везде подчеркивала свою преданность идее конституционной монархии
под скипетром просвещенного государя императора...
встречу...
противником, - а поэтому позволю сразу поставить главный вопрос: как бы вы
отнеслись к идее "министерства доверия"?
истосковался по зелени, государь ограничивает себя в еде, спартанская
Каменистый Артем
Роллинс Джеймс
Земляной Андрей
Махров Алексей
Ларссон Стиг
Прозоров Александр